Жизнь Ленина - Прилежаева Мария Павловна - Страница 5
- Предыдущая
- 5/47
- Следующая
Молодёжь поднялась идти в столовую. Мимо папиного кабинета, по детской привычке, на цыпочках.
Отец был очень занят. Составлялся годовой отчёт о работе школ: Илья Николаевич с утра до ночи писал. Целые дни к нему приходили инспектора и учителя обсуждать выполнение программ и успехи учащихся. Отчёт директора народных училищ всё рос, не видно было конца. И сейчас из папиного кабинета вышел могучий, широкоплечий Иван Яковлевич Яковлев.
- Илья Николаевич! Хоть часок отдохните, совсем ведь заработались! сказал на прощание Иван Яковлевич. - Что это, право, не разогнёте спины?
- Вот уж закончу отчёт, тогда уж... кхэ, кхэ... Иван Яковлевич покачал головой уходя.
В раскрытую дверь Володя увидел ссутулившуюся папину спину. Он сидел у стола, подперев висок кулаком. "Пощады папа себе не дает", - подумал Володя.
Но в столовой было так тепло и уютно, на подносе тоненько посвистывал самовар: тревожные мысли рассеялись, на душе снова стало светло. Опять они заговорили с Аней о Володиной будущей студенческой жизни. И о том, что Саша, наверно, будет учёным: у Саши способности и все задатки учёного. А Оля, может быть, станет музыкантшей - такие прекрасные успехи делает на рояле! - великолепная музыкантша выйдет из Оли при её-то труде и упорстве! Мама отнесла папе в кабинет стакан крепкого чаю и вязала у самовара, слушая разговоры детей. Немного спустя появился из кабинета отец, остановился у порога. Обвёл всех долгим, пристальным взглядом. Молча ушёл.
"Папа не такой, как всегда", - кольнуло Володю.
Мама беспокойно сдвинула брови, но не бросала вязать. Разговоры продолжались. Мирно тикал маятник стенных деревянных часов.
- Пойду проведаю папу, - внезапно решила Мария Александровна.
Отложила вязанье и торопливо пошла в кабинет.
- Дети! - послышался её отчаянный крик.
Они прибежали.
Отец лежал на диване, съёжившись, с потухающим взором. Жестокий озноб бил его, тело содрогалось. Мама, упав на колени, кутала пледом ноги отца, стараясь согреть.
Побежали за доктором. Захлопали двери. Слышался чей-то плач, испуганный шёпот. Отец лежал без сознания. Дети, потрясённые, стояли над ним.
Через час у детей не стало отца.
Гроб поставили в зале. Три дня мама не отходила от гроба. Стояла безмолвная. Девочки плакали. Володю душили слёзы. Он крепился. Только иногда убегал в свою маленькую комнату на антресолях. "Папа, умный, любимый! Неужели тебя нет? Как нам быть без тебя?"
Множество людей приходили проститься с Ильёй Николаевичем. Приходили учителя, ученики и друзья. Володя знал, отец делает важную и полезную для народа работу, но только теперь понял, как много доброго сделал отец для людей!
Хоронили Илью Николаевича в морозный, блистающий день. Пушистые от инея, недвижно стыли деревья. Красные снегири беспечными стайками перелётывали с ветки на ветку. Ветки качались, осыпая серебристые струи. Люди несли гроб. Впереди на руках учеников Ильи Николаевича плыли венки.
"Отец, прощай! - горько думал Володя. - Милый наш папа, за всё спасибо тебе".
ПЕРВОЕ МАРТА
Ещё при жизни отца Иван Яковлевич Яковлев привёл однажды к Володе молодого чуваша, учителя из чувашской школы - Охотникова. У Охотникова не было законченного образования.
- Надо его получить за восемь классов гимназии, - сказал Яковлев. Потом в университет поступит. Очень нужны чувашскому народу просвещённые люди!
Володя согласился заниматься с Охотниковым. Бесплатно, потому что при большой семье жалованье у Охотникова было маленькое, едва хватало прожить. Когда Илья Николаевич умер, Володя особенно старательно стал заниматься с Охотниковым. Как бы в память отца. Отец ведь так заботливо хлопотал о чувашских школах, так много помогал.
- Большой человек. Жил для пользы народа, - вспоминал Охотников Илью Николаевича.
Всё чаще Володя задумывался: как жить для пользы народа? Вот он учит крестьянского сына Охотникова. А ещё? Ещё Володя начал уже понимать, что настоящие защитники народа - революционеры. Но Володя не знал точно, как заниматься революционной борьбой. Он не любил гимназические суровые и злые порядки. Не верил в бога, сорвал с себя крест. Он много думал о том, как несправедливо устроено общество: богатые бездельничают, бедные не покладая рук трудятся. А всё равно бедны. Разве справедливо? Он не любил царя. В гимназическом зале висел огромный, от пола до потолка, портрет царя Александра III. У царя тяжёлое лицо. Глаза пустые и тусклые. Царь деспот. Но как с ним бороться?
Думает ли об этом Саша там, в Петербурге? Или Саша далёк от политики и занимается только наукой? Володя не знал. То, что случилось в Петербурге 1 марта 1887 года, для Володи, для мамы, даже для Ани, которая особенно с Сашей дружила, постоянно в Петербурге с ним виделась, - то, что случилось, было для всех как гром среди ясного неба.
В классе шёл последний урок. Восьмиклассники слушали объяснения учителя.
Прозвенел звонок. Учитель оставил класс. Гимназисты собирали тетради и книги. Всё было обычно. Но возле гимназии Володю дожидался посыльный:
- От Веры Васильевны. Велела прийти, да живее!
Вера Васильевна Кашкадамова была учительницей, давним другом отца. Володя со всех ног побежал.
У Веры Васильевны дрожали губы, глаза были красны от слёз. Протянула письмо.
Писали из Петербурга. 1 марта группа студентов покушалась на жизнь царя Александра III. Покушение не удалось. Студенты арестованы. Среди них Александр Ульянов.
Долго не мог Володя выговорить слова, прочитавши письмо. Саша! Брат. Тонкий, высокий, с большими задумчивыми глазами, талантливый Саша! Что с тобой будет?
Надо подготовить маму. Как ей сказать, что Саша арестован? И Аня арестована.
Прошло немного больше года после смерти отца. Мама ещё носила траур по папе. Не заплакала, не забилась от горя, только сразу осунулась. В чёрном платье, такая серьёзная, скорбная, что у Володи больно заныла душа, мама распорядилась, что делать по дому, как жить. А сама сегодня же собралась в Петербург. Скорее найдите лошадь до Сызрани! Найдите попутчика. Из Симбирска ведь часто ездят в Сызрань.
Володя обходил дом за домом, где собирались ехать в Сызрань: "Возьмите, пожалуйста, маму!"
Но весть о покушении Саши на царя и аресте уже облетела весь Симбирск. Никто не хотел брать Марию Александровну. "Нет у нас лишнего места в санях. Нет и нет". И отводили глаза. Володин ученик Охотников вместе с ним обошёл домов, наверное, десять. "Пожалейте мать". Нет, не пожалел никто.
Охотников побежал к земляку-чувашу. Упросил.
Чуваш помнил Илью Николаевича, повёз Марию Александровну в Сызрань.
Володя остался старшим в доме. Самой младшей, Маняше, всего восемь лет.
- Поиграй со мной, Володя, - просила Маняша. - Отчего ты совсем не смеёшься, Володя?
Володя заставлял себя поиграть с маленькой сестрёнкой, а улыбнуться не мог. "Саша, Саша! Что с тобой сделают?"
Наступил май. В гимназиях начались экзамены. Володя и Оля держали экзамены. Молчаливые, окаменелые, приходили в актовые залы. Ждали вызова. Учителя поражались ответам - брат и сестра отвечали блестяще. Отвечали блестяще... А в газете "Симбирские губернские ведомости" было уже напечатано, что сын покойного директора народных училищ Александр Ульянов...
Четвёртый раз в эту последнюю гимназическую весну Володя шёл на экзамен. Весенний птичий гомон полнил улицы. Две тонконогие девчонки прыгали через верёвочку на деревянном тротуаре. Всё было обычно, и всё полно жизни, движения.
Возле фонарного столба увидел людей. Какая-то бумажка была приклеена на столбе. Люди читали. Вон папин знакомый чиновник. Заметил Володю, отвернулся и поспешно зашагал прочь от столба. Соседка тоже отвернулась. Люди разошлись. Володя медленно приблизился. Прочитал объявление. Потемнело в глазах. Пять студентов, покушавшихся на жизнь царя Александра III, восьмого мая были казнены. Сашу казнили.
Мало, что сообщили в газетах, - по всему городу висели объявления о казни.
- Предыдущая
- 5/47
- Следующая
