Чертовка в Академии магии (СИ) - Черная Мстислава - Страница 6
- Предыдущая
- 6/48
- Следующая
Альбом с фотографиями — моё главное сокровище. Придётся таскать при себе, потом заберу в общежитие академии. А вот как быть с оружием, не понятно. Не брошу — это очевидно. Старику Дранго не доверю — приберёт и не отдаст, не в плане присвоит, нет, он будет честно хранить, но для моего мужа или сына. Девочке, видишь ли, колюще-режущее не по руке. Тьфу!
Когда в дверь раздаётся дробный нетерпеливый стук, я успеваю не только позавтракать всухомятку, запив толстый бутерброд чаем, но и переодеться, и нормально причесаться, заплети вместо дульки две косы.
Открывать я, естественно, не спешу, выглядываю.
Внизу Калеб и мужчина в сюртуке чиновника. Ожидаемо…
При чиновнике Калеб навредить мне не должен, так что спускаюсь я и открываю относительно спокойно. Мой дом моя крепость, чем успокоить агрессора у меня заранее заготовлено.
— Доброе утро, — здороваюсь я.
Мазунв по надутому Калебу взглядом, отмечаю, что сегодня он прихорошился — застегнул рубашку на все пуговицы, да ещё и ровно, и щетину сбрил. Я полностью сосредостачиваюсь на чиновнике.
— Мадемуазель Мирта Андрас?
— К вашим услугам, уважаемый.
Чиновник показывает мне зачарованный значок, удостоверяющий его полномочия.
— Хотите войти?
Я не обязана его приглашать. И не стала бы. Но я предпочту общаться с ним одним, не с Калебом.
Чиновник поджимает губы, но кивает. Ему бумаги мне показывать. Какой бы убогой ни казалась ему моя нора, за столом удобнее, чем в проулке. Я пропускаю его вперёд. Калеб делает широкий шаг следом.
— А тебя я не приглашала, — ухмыляюсь я ему в лицо.
Калеб вспыхивает, лицо краснеет, Калеб становится похож на ошпаренного кипятком рака. Ему хватает ума и выдержки отступить, я захлопываю дверь запираю.
— На первом этаже контора моего отца. Там будет удобнее всего, но контора опечатана. Полагаю, вы в курсе.
Чиновник невыразительно хмыкает, проходит вперёд, прикладывает свой значок к печати и первым входит.
Мы располагаемся за моим столом. Видеть чужака за папиным было бы слишком больно.
— Итак, мадемуазель. Судебным решением ваш отец признан мёртвым, контора закрыта. О том, что долговые обязательства были выкуплены, вас вчера известили.
— Да, всё так.
— Калеб Фичер в праве усомниться в вашей платёжеспособности. Он требует вернуть остаток суммы немедленно. Вы можете попытаться оспорить законность его требований через суд самостоятельно или обратиться к адвокату…
— Благодарю за разъяснения. Нет, оспаривать я ничего не буду, — почти наверняка проиграю, и придётся платить ещё и за судебный процесс.
— Вы готовы вернуть остаток долга, мадемуазель?
Я вздыхаю:
— Нет.
— Вы осознаёте последствия? В этом случае ваш дом переходит в собственность Калеба Фичера.
— Осознаю. Переходит. Где поставить подпись?
— Вы могли бы попробовать договориться…
— Исключено, — перебиваю я. — Я готова подписать документы прямо сейчас.
Чиновник пожимает плечами, открывает папку, разворачивает ко мне.
— Здесь.
Я в ответ хмыкаю, забираю документы и погружаюсь в чтение. Юридического образования у меня нет, но от папы я нахваталась, в каких-то моментах я профессионалам не уступаю. Отличить типовой документ по государственному образу от соглашения, составленного адвокатом, я точно сумею. Чиновник принёс именно типовой документ. Но на всякий случай я перечитываю дважды.
— Всё верно.
Я ставлю подпись.
Чиновник забирает документы.
— Мадемуазель, вы можете собрать вещи, Калеб Фичер может потребовать передать ему ключи в любое время после полуночи.
Посреди ночи что ли? С Калеба станется.
Только я не для того спозаранку вскочила. Чуяла.
— Вы можете засвидетельствовать передачу ключей прямо сейчас? — улыбаюсь я. — Мне потребуются две минуты забрать багаж. Пока вы будете восстанавливать печать, я успею.
— Д-да.
Улыбнувшись, я кладу на столешницу ключи.
— Акт приёма, пожалуйста.
На оформление новой порции документов у чиновника уходит минут десять. Я отдаю ключи, забираю неопровержимое, подтверждённое печатью доказательство, что я их передала, поднимаюсь из-за стола, окидываю помещение прощальным взглядом и торопливо выхожу.
С собой у мешок, набитый одеждой и старый чемодан, старше меня на не знаю сколько лет. В чемодан я тоже припрятала одежду, но другую — в неё завёрнуты кожаная перевязь с набором метательных ножей, кинжал в ножнах и некоторые артефакты.
Калеб так и стоит в проулке, злой как демон. Ему тут около часа грязь месить пришлось, глины чуть ли не по колено. После ночной бури сохнуть жижа будет долго.
— Поздравляю, — киваю я Калебу.
Он понимает мои слова как-то неправильно, расплывается в оскале:
— Мирта, теперь, когда тебе негде жить…
— Поздравляю с приобретением сарая, — перебиваю я. — Ты заплатил за него, как будто он из золота, а он из гнилых досок.
Помахав, прохожу мимо.
Чиновник что-то объясняет Калебу, я не вслушиваюсь, шагаю, грязюка под подошвой хлюпает и чавкает. Несмотря ни на что, я чувствую, как с каждым шагом поднимается настроение. Кто кого облапошил? Если бы Калеб понял, что я пожертвую домом и уйду, уверена, он бы отозвал требование возвратить долг немедленно и радовался бы платежам. Да сейчас! Я не оставила шанса пойти на попятный.
— Мирта?! — орёт он мне в спину.
Я выхожу на открытую улицу, закидываю мешок на плечо, перехватываю чемодан поудобнее. Прощай, прошлое. Да здравствует новая прекрасная жизнь. Меня ждут академия, расследование, убийцы. К чему-то, совсем не к месту, в памяти всплывает крайне недовольное лицо, нет, не Калеба. Дознавателя.
Глава 6
Изначально я собиралась бросить вещи у старика Дранго, но утром идея не кажется такой уж привлекательной. Дело не в том, что он снова станет сватать мне своего племянника, хотя и в этом тоже. Старик Дранго по-своему обо мне заботится, и именно он просидел со мной трое суток, когда я была совершенно не в себе, после получения сообщения о гибели лайнера, на котором плыл папа. Я не хочу обижать человека, ставшего для меня почти что дедушкой, ворчливым, несносным, но дедушкой.
— Мадам Олвис, простите, что я так рано.
— Ох, ничего, Мирта! Проходи, не стесняйся. Оу, ты…
— Мадам, пока я улаживаю формальности, пожалуйста, можно эти вещи побудут здесь?
— Конечно, Мирта. Не стесняйся, пожалуйста.
— Тогда я у вас же переоденусь, мадам Олвис.
Сапоги, которыми я шлёпала по грязи перед тем, как забраться в экипаж — я решила не бить ноги, а доехать — я поменяла на чистые ботинки, а сейчас полностью изменю внешний вид. Потрёпанные каждодневные вещи я снимаю, надеваю белую блузку с лёгким кремовым оттенком, подчёркивающим въевшийся в кожу загар. Штаны заменяет тёмно-оливковая юбка-брюки. И завершает ансамбль длиннополый жакет с рукавом три четверти, тоже оливковый.
Украшения папа мне дарил. Я надеваю ожерелье, серьги.
Косы не расплетаю, просто закалываю их на затылке.
Последний штрих — переобуваюсь в туфли-лодочки.
— Мирта? — мадам Ох смотрит на меня, широко распахнув глаза. — Это ты? Ты такая красивая! Почему…?
Она хихикнув, замолкает. Я уже успела запомнить, что за хихиканьем мадам Ох прячет смущение. Как по мне, дурная привычка, она в такие моменты выглядит глуповатой, если не сказать грубее. Но мадам Ох без меня разберётся, как ей жить. Вопрос, заставивший её смутиться, повисает в воздухе, и я не отвечаю. Что ей сказать. Почему я не при параде каждый день? Потому что долго нежные вещи не живут, порыв ветра, пыль и прощай, блузка. Кто-то выбросит и купит новую. Я — нет. Да и куда мне выходить при параде? На рынок? В порт к продавцам свежей рыбы? Очень смешно.
— Вернусь приблизительно к полудню, — отчитываюсь я.
После дождя пыли быть не должно, но я всё равно перекидываю через локоть легчайший плащ, подхватываю папку с документами и выхожу.
- Предыдущая
- 6/48
- Следующая