Паутина жизни (ЛП) - Калмз Мэри - Страница 14

Слова о служении стране — неплохая издевка с его стороны.

— Ты слышал меня? — отрывисто спросил он.

— Слышал, — ответил я, встретившись с ним взглядом. — И да, я ухожу.

Его глаза округлились, когда я повернулся и зашагал прочь по улице.

Цыпа встретил меня у двери, но я не стал гладить пса, а за ошейник вытянул его наружу и показал на тротуар.

— Смотри, вон папочка, — прохрипел я и затем наблюдал, как оборотень спрыгивает с крыльца и несется к Яну.

Захлопнув за собой входную дверь, я включил свет, швырнул зонтик куда-то рядом с подставкой, скинул кроссовки и поднялся на второй этаж. Повесил пальто, снял все мокрое, и в этот же момент услышал грохот входной двери.

— Какого хрена ты вытворяешь? — заорал Ян снизу.

Я встал у перил мансарды, посмотрел сверху на гостиную, где он остановился, и понял, что его трясет. Сложно было сказать, замерз он или разозлился, но мне показалось, что всего понемногу.

— Ты… — начал я, но умолк, невольно улыбнувшись в самом разгаре катастрофы.

— Какого черта… ты… ох, ради бога.

Цыпа.

Он был настолько счастлив видеть Яна, что прыгал возле него, даже не прикасаясь. Пес места себе не находил от восторга, будто оказался на седьмом небе. Он едва мог устоять на месте, напоминая скачущего кенгуру. Подпрыгивал Цыпа очень высоко.

Вверх и вниз, снова и снова. Воплощение радости.

Дурацкая псина.

Ян медленно повернулся. Цыпа заскулил и, повизгивая, на мгновение остановился. Потом крутанулся, ласково и негромко подвывая. Обычно он так напевал для Саджани. А затем поднялся, положив передние лапы Яну на плечи, и бросился вылизывать его лицо.

Я непроизвольно фыркнул от смеха. Невозможно было сохранять серьезное лицо, глядя на скакание Цыпы.

— Сидеть, — проворчал Ян, поглаживая собаку по голове. Он попытался стереть капли дождя и собачьи слюни мокрым рукавом.

— Тебе бы принять душ, — посоветовал я. — Я спущусь и вытру Цыпу.

Ян резко вскинул голову.

— Как ты мог запросто сказать…

— А как мог ты? — выпалил я в ответ, перегнувшись через перила. — Ты прекрасно понимал, что несешь полнейшую чушь, но все равно продолжал. Потому что злишься на обстоятельства и сваливаешь на меня.

Взгляд Яна потемнел.

— Я никогда не говорил, что не хочу тебя, — не унимался я. — Ни единого раза. Понимаю ли я, почему ты постоянно подвергаешь себя опасности? Нет. Почему ты по собственному желанию уезжаешь подальше от меня? Нет, и этого не понимаю, — рявкнул я. — Но я понимаю, что в твоем представлении ты единственный, кто может выполнить задачу, и поэтому обязан ехать. Понимаю, что если что-то случится с командой в твое отсутствие, ты будешь винить себя до конца жизни. Хоть и считаю, что твое эго зашкаливает, а вокруг, уверен, много ребят с точно таким же опытом.

— Эго?

Я издал глухой звук и развернулся в сторону ванной.

— Отлично. Если ты уяснил лишь это…

— Не смей двигаться!

— Тогда, ради всего святого, услышь меня! — прокричал я, поворачиваясь.

Ян в ответ вскинул руки.

— Когда дело касается армии, да, руководит твое эго, — отрезал я, не уступая. — Потому что единственное место, где ты незаменим, где никто другой не справится — это здесь, рядом со мной. Здесь, дома ты — единственный. И если ты слишком глуп, чтобы…

— Заткнись, — отрывисто произнес Ян, сжимая зубы и тяжело дыша через нос.

Я скрестил руки и ждал.

— Я — солдат.

Хотелось напомнить, что я и так в курсе, но он поднял ладонь, останавливая меня.

— Прежде всего остального, я — солдат, — с трудом проговорил он, вскидывая глаза и встречаясь со мной взглядом. — Это не изменится.

— Но ведь ты — не только военный. Ты же сам говорил.

Ян кивнул через несколько секунд.

— Да, правда.

— И я знаю, что солдатом ты быть не перестанешь.

Было больно. Правда. Сердцем я чувствовал, что Ян не бросит армию ради меня, даже если его преданность могла привести к смерти. Захоти я, мог бы считать, что военная карьера для него на первом месте, а я — однозначно позади. Но можно взглянуть на ситуацию и глазами Яна. Звание «зеленого берета» стало частью его жизни задолго до встречи со мной. Из-за него Ян был самим собой. Клятва стране значила для него очень много. И кто я такой, чтобы заставлять Яна забыть про долг? А если он не бросит службу, останется ли он тем же человеком, которого я полюбил?

— Миро?

Я вновь обратил внимание на Яна.

— Ты по-прежнему хочешь меня, даже в таких обстоятельствах?

Я нахмурился, заметив, как он сглотнул, как движутся мышцы его горла.

— Да, Ян, — серьезно ответил я, чувствуя, что скулы сводит, а глаза начинает жечь. — Я хочу тебя, и это никогда не изменится.

Он стоял на первом этаже, не шевелясь, лишь уставившись в ответ особым пустым взглядом.

— Но давай не будем притворяться, что мне плевать и я счастлив из-за твоего решения. Именно тебе стоит задуматься. Не будет ли слишком тяжело знать, что я тебя поддерживаю, но ненавижу твои отъезды?

— Я…

— Нет, тебе и правда нужно подумать над этим.

Ян помотал головой.

— Не нужно.

Я поежился: на мне остались лишь белье и футболка.

— Ты расстраиваешься, потому что я уезжаю, ты скучаешь и ждешь моего возвращения. Думаю, существуют ситуации и похуже.

Я хмыкнул и указал на собаку.

— Нужно его высушить. Я приму душ и потом приготовлю ужин.

Ян кивнул и ушел в кладовку, где у задней стены на крючке висело полотенце для Цыпы.

Я окончательно замерз и не стал одеваться, а направился в ванную, чтобы принять весьма быстрый и очень горячий душ. Я уже вытирался, когда дверь открылась, и вошел Ян.

— Проходи, — проговорил я, отступая в сторону.

Он преградил мне дорогу.

Я замер и посмотрел на него.

Никогда не видел более ярких и пронзительно голубых глаз, чем у Яна. В уголках его век залегли самые прекрасные «гусиные лапки». Но прямо сейчас во взгляде сквозили беспокойство и боль. Отчасти вызвал их я, и потому чувствовал себя дерьмово.

— Ненавижу, что ты в военном резерве, — выпалил я.

— Знаю.

— Но никогда не путай эту ненависть с чувствами к тебе.

Ян кивнул.

— Мы все прояснили?

Второй кивок.

Я собрался его обойти, но он вновь преградил мне путь. Я улыбнулся и услышал его облегченный вздох.

— Хочу накормить тебя, чтобы ты и дальше считал хорошей идеей то, что я забрал тебя из аэропорта.

Ян сократил расстояние между нами и положил ладони мне на бедра.

— Это всегда будет отличной идеей. Прости, что раньше не приходило в голову.

Мой пульс ускорился из-за бархатного хриплого голоса. Всего мгновение назад я думал, какой же этот мужчина милый, но теперь в голове крутилось, что он очень сексуален и давненько не был в моей постели.

Ян коснулся меня, и я застонал с нуждой и отчаянием. Он соблазнительно ухмыльнулся. Улыбка была полна жара и похоти и вызвала прилив крови к моему члену.

— О да, у меня другие планы, — хрипло проговорил Ян, наклоняясь и захватывая мои губы в жадном поцелуе, не оставлявшем вопросов.

Но в моей голове снова и снова повторялась наша беседа, а сердце по-прежнему болело. Ян добился того, чего хотел, однако я пока не собирался выказывать теплоту и желание.

Отодвинув его, я выдавил улыбку и покинул ванную, на ходу обещая ужин.

— Что это было? — спросил Ян, вставая прямо передо мной у шкафа. Полка с бельем, футболками и носками находилась в самой глубине, потому что нам требовалось как можно больше места. Ну, мне требовалось. Гардероб Яна был, мягко говоря, минималистским.

— Ты о чем?

Ян несколько секунд рассматривал меня, а потом скрестил руки на груди.

— Что собираешься готовить?

Я вздохнул с благодарностью за то, что он не стал давить.

— Аруна сделала для нас жареного цыпленка по-ямайски с морковью и картошкой. Нужно только разогреть.

— Когда она принесла еду?

— Вчера, — ответил я, сбрасывая полотенце и натягивая брифы. — О, и мне нужно тебе кое-что рассказать.