Куплю любовницу для мужа (СИ) - Халь Евгения - Страница 8

И, отдавшись на дешевых гостиничных простынях пару раз, одинокие замужние бегут домой. И, жаря картошку на кухне, не понимают, на кой черт они променяли страстные поцелуи на плиту и 1525-ю серию тупого сериала про ментов. Они не могут объяснить, почему они это делают. А я могу. И объясняю им, что они просто боятся остаться совсем одинокими. И они не осознают, что уже чудовищно одиноки. И что самый ужасный их кошмар давно уже превратился в реальную жизнь.

Ненавижу плакать на людях. Но и сдержать слезы не в состоянии. Я с такой силой вцепляюсь в покрывало на кровати, что пальцы сводит судорогой. Ведь это он обо мне говорил. Эта страшная пустота, эта зияющая дыра на том месте, где когда-то были яркие чувства — моя нынешняя жизнь. Просто я еще не решилась сама себе признаться в том, что давно уже одинокая замужняя.

— Знакомо, правда? — спрашивает Макс.

Молча киваю.

— Иди ко мне, моя бедная, маленькая, большая девочка, — шепчет он, обнимая меня.

Прижимаюсь к нему, ощущая каменные мышцы широкой груди, замираю в его жилистых руках, потому что мне сейчас просто необходимо прижаться к кому-то сильному и понимающему. Раньше таким был Гордей. Бывало, прижмусь к нему, когда грустно, утону в его сильных руках, вдохну такой родной мужской запах и сразу все кажется поправимым и не таким страшным. Гордей давно уже не обнимает меня так, как Макс сейчас. Закрываю глаза, и на миг мне кажется, что я снова с любимым мужем, и все, как раньше. Но в безмятежную тишину короткой паузы врывается голос Макса. И я вздрагиваю. Он не Гордей. Он хороший, понимающий, ласковый. Но он не мой муж! Боже, что я творю? Мы уже обнимаемся! Отстраняюсь от него и шепчу:

— Прости! Неловко как-то вышло.

— Да все в порядке, — улыбается он. — Кстати, открытый брак — это когда и мужчина и женщина имеют любовников. Твой муж явно не теряется, а с тобой-то что?

— А мне не нужно, — встаю с кровати и подхожу к зеркалу.

Оно отражает заплаканную печальную женщину с растрепанными волосами. Ужас какой! Совсем я что-то распустилась. Руками привожу прическу в порядок.

— Нет, так нельзя, — горячо возражает Макс. — И вообще с твоим подходом открытый брак — это бред, который закончится тем, что муж тебя бросит. И вместо примирения будет просто долгая агония брака.

— Ты странный психолог, Макс!

— Я — хороший психолог, Настя. Потому что волнуюсь за своих пациентов.

— А я уже твоя пациентка? — это звучит гораздо резче, чем хотелось.

Он обиженно поджимает губы и отворачивается. Да что со мной сегодня? Не женщина, а колючий взъерошенный ежик. Совершенно незнакомый человек возится со мной, хотя приглашали его не для этого. И потом, может быть, это как раз то, что мне сейчас нужно? Грамотный профессиональный совет и холодный взгляд со стороны? Я ведь совсем одна со своей бедой.

Подруг у меня нет. Я родилась в Оханске — крошечном городке в Пермском крае. В десять лет мама привезла меня в Москву, и меня приняли в МГАХ — хореографическую академию при Большом Театре. Подруг детства из родного Оханска я быстро растеряла. А в хореографическом все друг другу заклятые врагини, которые иногда сбиваются в стаи и дружат против остальных. У балетных почти нет друзей. Особенно когда одной с раннего возраста начинают давать ведущие роли, как мне, а другие танцуют лебедей на заднем плане. Вот тут-то ми-ми-ми заканчиваются и начинается битое стекло в пуантах перед премьерой. Поэтому лучше быть одной. Мама живет далеко, она так и осталась в Оханске. Отца я никогда не видела. Даже не знаю, кто он. Мама всегда злится, когда я пытаюсь хоть что-то узнать о нем. Да и не близки мы настолько, чтобы ей в жилетку плакаться. Так почему бы и не воспользоваться шансом, который так неожиданно подвернулся? Нужно только загладить неприятную шероховатость.

— Прости. Макс, я не хотела так…

— Ладно, проехали. Это тебе решать: буду ли я твоим психологом. Поверь: я не навязываюсь, но мне кажется, что в такой сложной ситуации одной тебе не выплыть.

— Согласна, — подхожу к кровати и протягиваю ему руку. — Мне, действительно, нужна помощь. Или хотя бы с кем-то поговорить. По рукам? Ты мне скажи только, сколько я тебе должна за беседу и вообще.

— Ух ты, деловая колбаса! — смеется он, пожимая мою руку. — Все меркантильное потом. Сейчас главное: это ты и наша стратегия поведения. Сядь-ка напротив меня, — он хлопает ладонью по покрывалу.

— Зачем?

— Да не бойся ты, — улыбается он. — Приставать не буду. Просто не спорь и сядь напротив.

Сажусь на кровать напротив него.

— Отлично! — Макс берет меня за ногу и начинает массировать ступню.

От его сильных длинных пальцев у меня по всему телу пробегают мурашки и из груди вырывается стон:

— Боже!

— А то! Это я уже начал работать и применяю свои личные методы. Расслабься, сейчас легче станет. Тебя всю так зажало, что я на это смотреть не могу. У меня аж челюсти сводит. Просто сиди тихо и наслаждайся. Так вот о твоей ситуации: сделать нужно по уму. Знаешь, для чего на самом деле женщины соглашаются на открытый брак? Потому что в глубине души надеются, что муж сходит налево, выпустит пар, а потом приковыляет обратно к супруге и падет в ножки. И будет бить себя пяткой в грудь, бормоча: "Прости, любимая, лучше тебя на свете нет". Признайся, что тоже думала об этом? — он одновременно сжимает все пальцы на моей правой ноге, и я, ойкнув, выдыхаю:

— Думала. Конечно же, да!

— Я так и понял. Но как этого добиться?

Хороший вопрос! Если бы я знала на него ответ!

— Не знаю я, Макс. Да и ни одна женщина не знает.

— Я знаю, Настя. Нужно контролировать его походы налево. Любовница должна быть проверенная, из своих. Чтобы грамотно поимела навар, но при этом не увела из семьи.

— И где такую взять? Мне дать объявление в интернете: "Куплю любовницу для мужа"?

— Зачем в интернете? — пожимает плечами он. — Я тебе найду до черта голодных провинциальных девочек, которые только приехали в Москву, мечтают зацепиться, обрасти связями, и, что главное: еще не успели заматереть и оборзеть. У тебя есть свои деньги, чтобы их малость стимулировать? Кроме того, что твой муж будет дарить им подарки?

— Да, у меня есть свой счет, о котором муж не знает. Там не так, чтобы много, но для такой цели должно хватить. На черный день заначку собирала.

— Это правильно. А то я, знаешь ли, полно видел таких дурочек, которые живя с богатым мужем, тратили все до последней копейки на шмотки и гулянки, а потом, когда их мужик находил новую красотку, оставались у разбитого корыта. Давай сделаем так: я завтра тебе позвоню и приведу девочек. Из тех, кто приходил пробоваться к нам в стриптиз-клуб, а их не взяли, потому что они красивые, но танцевать не умеют. У нас в клубе до чрезвычайности строгий отбор. Заведение очень дорогое. Поэтому просто извивы попой возле шеста не пройдут. Нужны настоящие танцовщицы экстра-класса, — он достает из кармана брюк телефон и протягивает мне: — Набирай свой номер.

Не знаю, почему говорят, что утро вечера мудренее. На следующее утро наша с Максом затея показалась мне какой-то нереальной. Вчера вечером, после нервов, коктейлей и слез, в интимной тишине гостевой комнаты пропитанного флюидами секса огромного дома, весь план Макса выглядел по-другому: как очень реалистичный выход из сложной ситуации. Но сейчас, в зыбком утреннем свете, который освещает мою просторную кухню, все это выглядит, как кино, не имеющее никакой связи с реальностью.

Яичница шипит на сковородке, разбрызгивая масло. В глубокой задумчивости едва не прохлопываю тот момент, когда нужно снимать глазунью с огня. Ее "глазики" уже начали светлеть и покрываться пленкой передержанного желтка. Поспешно снимаю сковородку с комфорки. Гордей терпеть не может, когда желток в глазунье не жидкий. Он это называет "слепой яичницей". Аккуратно перекладываю яичницу на тарелку и ставлю на стол перед Гордеем. Шепчу: