Куплю любовницу для мужа (СИ) - Халь Евгения - Страница 41

— Нет, я не согласен на развод, — горячо возражает Гордей. — Ты не можешь одна решать такие вещи. Я тебя не отпускаю!

— Могу, Гордей! Вот теперь все могу! Ты всегда все решал, а теперь я устала молчать и подчиняться. Я от тебя ухожу. И мне совершенно не нужно твое разрешение. И главное: нам просто необходимо сделать тест ДНК.

Гордей вздрагивает, как от выстрела, бледнеет и шепчет:

— Ты раньше об этом никогда не говорила. Думаешь, что Белка не моя дочь?

— Не знаю. Но теперь, действительно, хочу знать. Мне самой это нужно, понимаешь? Мне, а не тебе! И я больше не боюсь, что она окажется не твоим ребенком. Я просто переступила этот порог страха и не дам тебе оставить меня и дочку ни с чем после стольких лет брака. Если нужно, буду бороться. И плевать, что там записано в брачном контракте!

От растерянности Гордей открывает рот, словно хочет что-то сказать. Закрывает его, глубоко вздыхает, делает шаг ко мне и торопливо говорит:

— Настюша, милая, ты все не так поняла. Я тебя не пытаюсь закрыть в психушке. Только хочу вылечить, — он вдруг оказывается возле меня и пытается обнять.

Но я отталкиваю его. По коже бегут противные мурашки.

— Не прикасайся ко мне, Гордей!

— Настя, это же я. Я! — он снова хватает меня за плечи.

— Не нужно сейчас ее трогать, — Макс зло прищуривается. — Она ведь просит не прикасаться к ней.

— А ты не лезь, когда я разговариваю со своей пока еще женой! — огрызается Гордей.

— Я смотрю: тебе уже ничего не болит, но курс лечения можно повторить, — улыбается Макс.

Гордей сжимает губы и резко поворачивается к нему. Сейчас они опять подерутся!

— Хватит! — кричу я. — Прекратите! Довольно! Макс, увези меня, пожалуйста, из этого дома. Я больше не могу его видеть!

— Согласен, — кивает Макс, — поверь: с радостью! Это лучший вариант — пожить у меня, чтобы сменить обстановку. Тебе просто нужно подумать и отдохнуть. Я целый день не дома, поэтому не побеспокою. А вечером мы с тобой будем пить чай и болтать обо всем на свете. У меня тебе будет спокойно. Квартира небольшая, но на застекленном балконе настоящий зимний сад. Там даже пальмы есть, очень нервы успокаивает, — он обнимает меня за плечи и ведет к двери.

На пороге оглядываюсь. Гордей стоит, сжав кулаки, и на скулах играют желваки. Глаза зло сощурены, возле губ пролегла горькая складка. Еще недавно я бы его пожалела. А теперь испытываю даже какое-то злорадство. А вот пусть он будет недоволен. Пусть теперь мучается также, как я. Единственное, что я помню из школьного курса физики: на каждое действие всегда найдется противодействие. Бумеранг долетел до цели и теперь возвращается к тому, кто его бросил. Пригнись, Гордей, иначе зашибет!

Макс привозит меня в свою квартиру. Она очень уютная. Настоящая берлога холостяка. Первым делом бросаюсь в ванную.

— Карапузик, ты бы поела чего-нибудь, а? Ты вообще сегодня хоть что-то жевала? — обеспокоенно спрашивает Макс.

— Не помню, — сажусь на край ванной, беру жидкое мыло и добавляю в воду, чтобы получилась пена. — Мне необходимо помыться. А то сейчас весь твой дом пропахнет мерзким сивушным амбре.

— Перестань, что ты! — горячо возражает он и обнимает меня. — Я люблю тебя любую, — он целует меня в губы и вдруг задыхается. — Эээ… карапузик, ты права! Лучше тебе помыться, — смеется он.

— Так и я об этом, — наливаю в воду еще одну порцию шампуня.

— Сейчас, подожди-ка, — Макс открывает шкафчик над раковиной и достает оттуда флакон морской соли. — Вот это просто потрясающе! — отвинчивая крышку, Макс высыпает горсть разноцветных соляных шариков в воду.

Сбрасываю одежду на пол и залезаю в горячую ванную, застонав от наслаждения.

— Так, теперь одежда, — Макс подбирает мое тряпье с пола. — Брошу это все в стиралку. А потом в сушилку. Будет, как новое! — он уходит.

Я полностью ныряю в ванну, закрыв глаза. Странно. Во мне сейчас должна бушевать буря чувств, а ничего и нет. Полный штиль! И ни одной мысли в голове. Как будто я не пережила весь этот кошмар. Как будто не ушла только что от любви всей моей жизни. А завтра не будет развода и прочей нервотрепки. Что со мной? Может, я, действительно, сошла с ума? Тихо плещется горячая ароматная вода. Меня окутывает мягкая дрема. Но заснуть мне не дает Макс.

— Эй, так не пойдет, — он заходит в ванную и решительно опускает руки в воду. — Ты что это? Спать в ванной очень опасно! — он поднимает меня и закутывает в огромное пушистое полотенце.

— Жаль, что нельзя. Так хорошо было, — шепчу я.

— А сейчас будет еще лучше. Я тебе свой фирменный чай приготовил. Сам его пью перед сном каждый день.

Он несет меня на застекленный балкон, уставленный кадками с растениями и весь увитый плющом, и усаживает в кожаное массажное кресло, которое стоит под пальмой в кадке.

— Видишь, карапузик? Я сдержал слово. Пальма, зимний сад, а теперь еще чай, — он закутывает меня в настоящий шотландский плед в красно-черную клетку и дает чашку с ароматной горячей жидкостью золотистого оттенка.

С удовольствием отхлебываю напиток.

— Нравится? — он откидывает мокрую прядь с моего лба.

— Очень. А что здесь?

— Ромашка, мелисса, эвкалиптовый мед, корица — да много чего, — Макс вдруг смеется и целует меня в лоб. — Ты так смешно морщишь нос, когда пьешь горячее. Как ребенок! Ну как ты вообще?

— Странно. Очень непривычно как-то.

— Ну ясное дело! Такие перемены в жизни. Главное, знаешь, что?

— Что? — шепчу я, пытаясь сфокусировать взгляд, но получается плохо, потому что все плывет перед глазами.

— Что страшный черт отпустил карапузика, — шепчет он. — И больше не стекает клюквенный сок!

Эта фраза вдруг кажется мне страшно смешной. Хохочу, едва не облившись чаем.

— Ууууу! Как тебя развезло, — смеется Макс. — Если на "хи-хи" пробило, значит, попустило. Давай-ка спи, отдыхай, — от забирает чашку из моих рук и ставит на бамбуковый столик рядом с креслом. — А я быстренько метнусь на работу. Оттуда заеду в ресторан и возьму нам что-нибудь погрызть.

— Не уходи, — прошу его, пытаясь разлепить смыкающиеся веки. — Не хочу оставаться одна!

— Да ты и не будешь! Я быстро. Проснешься, а я уже здесь с вкусняшками, — он нажимает на рычаг под сиденьем кресла, и оно раскладывается в кровать.

— Ладно, — устраиваюсь поудобнее, переворачиваюсь на бок и немедленно засыпаю.

Просыпаюсь в тревоге. За стеклом шумит Москва. Я в подвешенном состоянии: между замужеством и разводом, между прошлым и будущим, в зимнем саду, который парит над городом на высоте седьмого этажа. Который час? Наверное, середина ночи с субботы на воскресенье. Неужели прошло всего несколько дней с той минуты, когда я познакомилась с Татой у Макса в клубе? Мне кажется, что прожита вечность!

Как дальше жить? Пока знаю только одно: нужно вернуться в профессию. Может быть, открыть свою школу танцев. А может быть, лучше пока поработать у кого-то хореографом, обрасти клиентурой, нужными связями. Дочку забрать из Англии. В Москве тоже есть хорошие частные школы. Сердце испуганной бабочкой бьется в груди. Белка! Что ей сказать и как? Не врать и честно признаться, что мы с Гордеем разводимся? Нет, так нельзя. Нужно выдавать неприятную правду порциями. Сейчас позвоню ей и скажу, что многое изменилось. И в любом случае, так, как раньше, уже ничего не будет. Пусть привыкает к этой мысли. Хотя поймет ли она, о чем я? С одной стороны, она очень сообразительная. Даже когда мы с ней сдавали вступительные экзамены в британской школе, директор этой школы несколько раз сказал нам с Гордеем, что Белка очень умная и не по годам развитая. С другой стороны, ей всего-то десять лет. Слишком рано для того, чтобы разбираться, кто прав: мама или папа.

Захожу в комнату. Моя сумка лежит на журнальном столике. Открываю ее, чтобы достать телефон, но его там нет. Что за черт? Неужели я его забыла дома? Но как? Точно помню, что после вызова охраны я бросила его в сумку. Потом с этой же сумкой приехала к Максу. Наверное, он просто выпал во время сражения с этой змеей Татой. А я и не заметила. Кошмар! Без телефона — как без рук!