Расскажи мне всё! (СИ) - "Меня зовут Лис" - Страница 56

Из смежной со студией двери выходит мужчина. На вид ему чуть больше сорока, глаза с прищуром, волосы коротко подстрижены. Бровь и левую щеку пересекает длинный тонкий шрам. «Бежать!» — мысль выпущенной стрелой проносится в разуме.

— Вот мы и встретились, Китнисс, — произносит он, зажав во рту сигарету и чиркнув зажигалкой.

Я начинаю пятиться назад, пока чьи-то руки не толкают меня в спину. Резко оборачиваюсь. В комнату с другой двери входят ещё трое в черных костюмах. Люди президента. В панике озираюсь по сторонам. Мне не выйти через дверь. Окно тоже не вариант: вряд ли я сумею разбить толстое стекло витрины.

— А знаешь, я ставил на тебя, Китнисс, — незнакомец нарочито медленно прячет зажигалку в карман и делает глубокую затяжку. — Даже денег Эбернети подкинул, когда профи «бедняжку» на дерево загнали. Я всегда видел в тебе стержень, — он подходит ближе, я же застываю, без возможности шагу назад ступить, окруженная со всех сторон охранниками. — Мне нравятся сильные женщины, которые горят как огонь, дерутся, кричат. С нежными и покорными скучно. После твоей победы на Играх я был готов записаться первым покупателем, — незнакомец впивается в меня сверлящим взглядом, от которого по спине скатывается капля ледяного пота. — Но вместо того, чтобы ласкать твою нежную молодую кожу, мне пришлось тренировать Мелларка. Но мир в итоге справедлив, правда, Китнисс?

Я вытираю о брюки мокрые ладони. Нужно постараться выиграть время.

— Кто Вы? — спрашиваю я, стараясь ничем не выдать беспокойство. Сердце бьется в горле так сильно, что даже дышу я через раз.

— Август Мадбрайд, — криво улыбаясь, мужчина кладет руку на моё плечо. От него пахнет виски и сигаретами. Я, задержав дыхание, заставляю себя не отвернуться.

— Как ты думаешь, Китнисс, Пит очень расстроится, когда ему расскажут, что кто-то другой первым сорвал твой прекрасный бутон?

Он размахивает в воздухе сигаретой, продолжая крепко обнимать меня за плечи. Я молчу, не в состоянии сейчас даже слова вымолвить.

— Не знаешь? А я знаю. Знаю больше, чем тебе кажется. Даю руку на отсечение, что он не притронулся к тебе. Это в духе Мелларка. Признаюсь, мне не терпится проверить верность своих предположений, — мужчина ждет от меня ответа, но все слова из головы куда-то исчезают, оставляя место лишь жалящей панике. — Хлопай глазками, милая, хлопай. Пораскинь мозгами, и все встанет на свои места, огненная Китнисс. Он наверняка не прикасался к тебе, убеждая, что такая, как ты, заслуживает только самого лучшего. Настоящую свадьбу в белом прекрасном платье. Так?

Мы медленно движемся вдоль стен, с которых на меня смотрят творения Цинны. Где он? Надеюсь, с ним всё в порядке.

— Ты по-прежнему теряешься в догадках, почему я здесь?

Август тушит окурок об полированную столешницу у входа и выбрасывает окурок на пол.

— Мелларк одержим тобой, Китнисс. Был четыре года назад и, видимо, всегда будет. В общем, это и следовало доказать. Он подставился, разрушив всё, что так долго строил. Ведь ты не подумала, будто я поверил в твою удачливость и фантастическую тупость собственных охранников? Но ждать тебя пришлось, признаюсь, долго. За Питом была установлена круглосуточная слежка, и, кто бы сомневался, он сыграл свою партию отлично. Где же ты пряталась, Огненная Китнисс? Это, наверное, единственный вопрос, на который у меня нет ответа. Пока нет, — подчеркивает Август. — Я знал, что рано или поздно ты придешь сюда. Так же как и ждал от Мелларка какой-нибудь глупости. Для мужчины одержимость женщиной — это слабость. А от слабостей нужно избавляться.

Его рука спускается по моей спине ниже, пока не останавливается на пояснице. Медленно, словно опаляя раскаленным куском угля, он начинает гладить мою кожу. Меня трясёт. Я мысленно прикидываю: сколько шагов до двери и успею ли я вырваться, прежде, чем люди Сноу меня достанут.

— Чем сильнее успели разгореться его чувства, тем больше будет боли. И тем приятнее будет мне. Надеюсь, и тебе тоже, милая.

Когда я, наконец, решаюсь дернуться, его безжалостная рука тут же хватает меня за шею и швыряет на пол. Я ударяюсь подбородком о паркет так, что чувствую вкус крови на губах. Август присаживается на корточки рядом.

— Я предупреждаю своих шлюх лишь один раз, — стирая большим пальцем с моего рта кровь, мягко говорит он, словно пытается не уничтожить меня, а успокоить, — пока я не разрешу, даже не пытайся сбежать. Иначе тебе же хуже будет.

Охрана, стоящая по каждую сторону от нас, молча ждет. А я застываю, от ужаса боясь даже пошевелиться.

—Теперь ты понимаешь, Китнисс, какова твоя роль? Ты сыграла её великолепно, осталось лишь красиво умереть, — ласково улыбается Мадбрайд. — А знаешь, какова моя? Я уничтожаю всё, что угрожает безопасности государства, любого, кто может помешать президенту. А ты ему очень мешаешь. Но с огромным удовольствием я дам тебе выбор. Ведь нехорошо победителю погибать так глупо.

Ублюдок протягивает ладонь, помогая подняться на ноги. Его грубая рука ложится на талию, сжимая, а губы касаются плеча. Я брезгливо отворачиваюсь, но Август хватает меня за подбородок, резко разворачивая к себе.

— Слышишь грохот, Китнисс? Это звук, с которым сейчас разобьются на части твои моральные устои. Да разве это страшно? Можешь у мистера Мелларка спросить. Его стыд и гордость уже давно пошли прахом. И ничего, как видишь, и без них можно жить. Ты молода и прекрасна, я тоже. Не зря же я потратил на тебя столько денег, Китнисс. Поэтому я предлагаю тебе остаться со мной. Здесь и сейчас, — Август опускает на мои ягодицы ладонь. Я резко разворачиваюсь, чтобы ударить его, но меня тут же скручивает один из охранников, заводя руки за спину.

— Пошел ты! — кричу я ему в лицо, но он реагирует на редкость спокойно. Даже подходит ближе, гладя пальцами мою щеку. Я пытаюсь отвернуться, но хватка охранников не дает пошевелиться.

Я делаю попытки вырваться и позвать на помощь, надеясь на прохожих, которые смогут услышать крик, но из горла вырывается только болезненный хрип, потому что сильные мужские руки тут же выкручивают мои запястья, крепче прижимая их к спине.

— Зря, Китнисс. Я ведь хотел дать тебе шанс. Я бы сделал это неторопливо, смакуя каждый момент. Я уверен нам бы обоим доставило особенное удовольствие заняться наконец тем, на что Мелларк не решился.

— Да пошел ты! — кричу я, с презрением глядя на него. — Это всё, на что ты способен? Только так и можешь затащить девушку в постель?

Август медленно достает пистолет и взводит курок.

— Стреляй! — шиплю я сквозь зубы. — Ты всего лишь никчемный трус! Давай покончим с этим! Это же так просто!

Он вскидывает подбородок и прищуривается, словно обдумывая что-то. На его губах медленно растягивается улыбка.

— Ты права, — наконец говорит он, опуская оружие. — Убивать Победителей таким образом слишком скучно. Почему бы не устроить новые игры?

Мадбрайд подает знак охране, и мои руки становятся свободны. Я собираю все силы, чтобы, как удастся урвать момент, сразу пуститься к выходу.

— Беги, Китнисс! Я даю тебе фору в час! В твоем распоряжении хоть весь Панем, но спустя шестьдесят минут я пойду по твоему следу, как лиса на охоте. И когда я тебя найду, твоя смерть уже не будет столь легкой и приятной. Выбирай: остаться здесь и умереть быстро или сбежать… Но знай, когда я тебя поймаю, то сделаю с тобой всё, что обещал, и даже больше! Пока ты не будешь молить о смерти, стоная, — он делает шаг назад, освобождая проход к двери и наклоняясь, указывает на нее рукой. — Выбирай, Китнисс!

Дважды меня просить не приходится. Я распахиваю дверь и бегу. Бегу, что есть сил. Так быстро, как не бегала никогда в жизни!

Не разбирая дороги, я несусь к ближайшей остановке и запрыгиваю в двери первого остановившегося автобуса. Уйти как можно дальше. Это единственная мысль, стучащая молотком в моей голове.

Минуты тают так быстро, словно время ускорило ход минимум вдвое. Пять минут, семь, десять… Я выскакиваю на ближайшей станции и несусь прочь. Пустые карманы, отсутствие каких-либо документов, телефон Пита и утекающие секунды — вот всё, что у меня осталось. Я не могу ни уехать, ни убежать. Затеряться в толпе — это единственный шанс на спасение.