Расскажи мне всё! (СИ) - "Меня зовут Лис" - Страница 32

— Я тебе не верю, Китнисс, — отвечает он, едва улыбаясь, но улыбка не перекрывает горечь в его глазах. — Тебе просто сейчас так кажется. Давай спи, — он, встаёт и, закрыв окно, выходит из комнаты.

========== Глава 14. Мальчик, спрятанный внутри мужчины ==========

Пит стоит в проходе огромной кухни, засунув руку в передний карман джинсов, плечом касаясь косяка двери. Он смотрит в другую сторону, негромко разговаривая по телефону:

— Конечно, я в курсе, что Вы сейчас в отпуске в Четвёртом, но это обстоятельство не означает, что мы не можем наложить арест на Ваши счета, — он подходит к окну, опирается рукой на подоконник и продолжает, — теперь, надеюсь, Вы готовы обсудить то, о чём мы беседовали в прошлом месяце?

Я делаю шаг и он резко поворачивается. На его лице появляется осторожность.

— Договорились. Буду через час.

Он бросает на меня озадаченный взгляд, и спокойно произносит:

— Доброе утро, Китнисс.

— Привет, — я заставляю себя шагнуть внутрь кухни, мой голос так сильно дрожит, что становится даже неловко. — Похоже, сегодня я настолько крепко спала, что встала позже тебя.

После вчерашнего разговора вокруг царит совершенно иная атмосфера. Напряжённая и тяжёлая, как повисшее наэлектризованное грозовое облако. Каждую прошедшую в молчании минуту я задаюсь вопросом: что же происходит в его голове? Винит ли он меня на самом деле? Сожалеет ли о нашем разговоре? А может, он сделает вид, будто ничего не произошло? Каких действий он ждёт с моей стороны? Этим вопросам нет конца.

Он проходит мимо меня к плите, и я чувствую лёгкий запах его средства после бритья. — Боюсь, у Финника нет кофе. Ну или возможно я его просто не смог найти. Будешь чай?

— Чай отлично подойдёт. Спасибо, — я натягиваю улыбку, но даже мне самой она кажется неестественной. Судя по всему, Пит всё же решил сделать вид, что ничего не произошло.

— Я порылся в холодильнике, нашёл вчерашний… — он заглядывает внутрь кастрюли и нюхает содержимое, — точно не знаю что это, но собираюсь разогреть его на завтрак.

Я киваю.

Достав сковороду, он ставит её на плиту и выкладывает остатки еды на нагревающуюся тёмную поверхность. Я вытаскиваю столовые приборы, по памяти открывая тот же ящик, что и Финник вчера, а затем тянусь к тарелкам в верхнем шкафчике. Когда я разворачиваюсь, Пит стоит прямо за моей спиной. Наши взгляды встречаются, и когда его ладони ложатся на мои, держащие посуду, сердце замирает. В жизни не испытывала такого страха.

— Я накрою на стол, — его голос кажется хриплым, а взгляд скользит по моему лицу.

Я отвожу глаза, осторожно вытащив из-под его рук свои, прежде чем кивнуть. Несколько мгновений проходит в молчании.

Слышно, как он расставляет тарелки. Я раскладываю завтрак, похоже это тушёные овощи, и сажусь рядом. Пит ставит передо мной кружку с напитком цвета темного золота.

— Не знаю, как ты любишь, — говорит он, предлагая сахар и сливки.

— Спасибо, просто чая достаточно.

Сделав несколько глотков, я смотрю на берег моря через большое окно. На улице сегодня прекрасный день, а вот на душе тёмным-темно и всё заволокло тучами.

— Китнисс, нам нужно поговорить. Я имею в виду, серьёзно поговорить, — его взгляд сосредоточен на тарелке перед ним так, будто он раньше никогда не видел тарелок. — Мне нужно уехать по делам, и я очень прошу тебя в свете открывшейся информации не наделать глупостей.

— Я и не собиралась, — приходится сделать две попытки, чтобы проглотить кусок, который и без того норовит застрять в горле. Я отворачиваюсь от него и дрожащими руками размешиваю чай. — Куда ты едешь?

— Я не могу сейчас рассказать, но прошу тебя: если ты хоть немного меня уважаешь, пожалуйста, не выходи из дома. Я вернусь часам к семи. Обещаю.

Мое сердце до боли сжимается. Единственное, о чем я могу сейчас думать, это то, что Пит опять отправится на встречу с одной из этих женщин. Такое ощущение, будто мне оторвали часть тела. Приходится сильно напрячься, чтобы выдавить из себя нормальным тоном «хорошо».

Мы доедаем молча, и хотя комната большая, но сейчас даже её становится недостаточно: стены словно сдавливают нас двоих. Пит кладёт свою тарелку в раковину и выходит из кухни.

— Мне пора. Я сильно опаздываю, — говорит он, не оглядываясь, а потом медленно добавляет: — И это не то, о чем ты думаешь. Мне просто нужно забрать кое-какие документы.

Пит выходит в коридор, и я осторожно следую за ним. Смотрю, как парень обувается и тянется к телефону, набирая номер.

— Финник, будь другом, одолжи мотоцикл, который тебе Магнус подарил, — Мелларк включает громкую связь, бросает телефон на диван и наклоняется, чтобы подвернуть штанину. — Энни же все равно на него никогда с тобой не сядет, а у меня машина сломалась.

— А что случилось? — доносится из динамика несколько искаженный голос Одэйра. — Ей же полгода всего.

— Коробка передач полетела, кажется, заводской брак. Так что я отправил её обратно на завод.

— Шестой дистрикт совсем обнаглел, — громко цокнув, возмущается Финник, — за такие деньги такое паршивое качество.

— Согласен, как вернусь в Капитолий, подберу что-то другое, — завязав шнурки, произносит Пит, — ну так я могу его взять?

— Без проблем, ключи сам знаешь где, только аккуратнее.

— Спасибо, Финник. Я твой должник! — и Пит завершает вызов.

Следует долгая пауза. Я слышу, как он застывает в нерешительности, словно хочет сказать что-то ещё, и не двигаюсь с места до тех пор, пока не захлопывается входная дверь.

Я наблюдаю в окно, как Пит уходит, и очень хочу, чтобы он вернулся, но в то же время до ужаса боюсь этого момента. После всего, через что по моей вине, Капитолий заставил его пройти, он по-прежнему ведёт себя так, будто ничего не случилось. И от этого становится ещё больнее.

Я возвращаюсь обратно и убираю остатки еды в холодильник. Кухня Одэйра практически идентична нашей в Деревне Победителей, и я думаю о том, чем сейчас занимаются мама и Прим. Последние пару месяцев по субботам у нас на завтрак было что-нибудь вкусное, например, оладьи с мелко нарезанными яблоками. После стольких лет голода даже такое простое блюдо до сих пор кажется мне роскошью. Я понимаю, что скучаю. Нахожу в доме Финника стационарный телефон и набираю свой домашний номер.

У нас только полдень, в Двенадцатом же почти вечер. Я рассказываю сестре про Четвёртый, про Финника и даже немного про Пита, сосредоточившись на его коте больше, чем на нем самом. Узнаю, как дела у мамы, Прим рассказывает мне про Лютика и про то, как на дом Хеймитча во время урагана упало дерево. Когда она спрашивает меня, скоро ли я вернусь, я сама не знаю, что ответить, но Утёнок и не настаивает. Она меня понимает. Мы прощаемся, и я снова сажусь на диван, пытаясь придумать, чем бы себя занять.

Мне хочется как-нибудь отблагодарить Финника за помощь и предоставленную крышу над головой, поэтому я решаюсь хоть немного помочь по дому. Пока я полностью погружена в уборку, мои мысли крутятся вокруг ситуации с Питом, пытаясь найти выход, и сохранив при этом хотя бы малую крупицу здравого рассудка. Шестеренки в голове все вращаются и вращаются, но ничего другого, чем попросить о помощи, на ум так и не приходит. Тринадцатый. Единственный, кто может помочь — только Тринадцатый.

Я убираю швабру и ведро в кладовку и снова беру в руки телефон. На экране мигает сообщение: «Как дела? Мелларк раскололся? Смогла узнать что-то важное?» Вместо того, чтобы ответить, я нажимаю кнопку вызова.

Что я ему скажу? Как объясню? Ведь это не моя тайна.

В трубке раздается длинный гудок, потом ещё один. Никаких колебаний. Никаких сомнений.

— Китнисс… — раздается взволнованный голос Гейла, — мы обусловились только писать друг другу, звонки же оставили на крайний случай.

Я с ужасом понимаю, что не смогу рассказать о том, что творится с Питом.

— Китнисс… — громче повторяет Хоторн, — что случилось?

Если Пит узнает, что я рассказала кому-то, а особенно Гейлу, то никогда меня не простит. А уж если эта информация просочится в Двенадцатом… Я закрываю глаза и качаю головой. В маленьком городе невозможно сохранить тайну. Слухи о чужих секретах распространяются со скоростью лесного пожара, пока он не поглотится другим, более сильным. Никто не должен знать!