Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" - Страница 88

Обратно в Гатчину император отправился в сопровождении Лизы: Даница просто отказалась оставлять меня "одного в машине с заговорщиками". То, что "заговорщик" был всего один (специально захваченный мною на парад) и весьма немолодой, на ее мнение нисколько не повлияло. Вообще-то это был уже другой бронетранспортер, не "парадный", а вполне себе "боевой", и в нем были относительно удобные сиденья спереди и не очень удобные скамейки сзади, но весьма пожилому генералу на передние сиденья было залезть трудно – туда вход был только через верхний люк. Так что я решил, что выпендриваться перед стариком не стоит и подсел к Драгомирову:

– Ну что, Михаил Иванович, не повезло вам сегодня?

– Издеваться изволите?

– Нет, сочувствую. Но вы ведь сами виноваты: в ваши-то годы, а как маленький повелись на английские подначки. Вы думаете, что сами решили императора сменить, а на деле всего лишь исполняете британский план. Англичанке, видите ли, не нравится, что Япония от России сплошные поражения в войне имеет. Но вы особо-то не переживайте, обмануть любого можно… вот ознакомитесь с результатами расследования, подумаете – и ошибку свои исправите. Искупите.

– Что с нами сделают? Расстреляют?

– Вообще-то Николай Александрович, узнав о заговоре вашем, имел намерение повесить. Но поскольку решения теперь принимает не он, то – нет. Если людей казнить за ошибки, то мало кто и до десяти лет доживет. Вашим же личным искуплением будет, я думаю, составление новых наставлений для армии – ведь кто, кроме вас, сможет это лучше сделать? Но не сейчас, сначала вам просто отдохнуть нужно, успокоиться. Опять же, изучить опыт победоносной войны. А то, небось, все вы переволновались сегодня, тем более что и дело ваше не выгорело.

– Победоносной?!

– Конечно, Михаил Иванович, победоносной. Не позднее чем через месяц мы эту войну закончим, Японию вгоним в каменный век – и изучить подобный опыт будет весьма полезно. В особенности учитывая, что эта война – далеко не последняя, к моему глубокому сожалению.

– Возможно, возможно… А вы вообще кто?

– Вы что, не слышали, что Николай Александрович народу сообщил? Насчет передачи всей полноты власти на время войны канцлеру Империи?

– Слышал… только он имя канцлера не назвал.

– Да, видимо он упустил это. Но это исправимо: канцлером Николай Александрович назначил меня.

– Вас?!

– А что, не похож?

– Но вы же… сколько вам лет?

– По бумагам уже двадцать семь…

– По бумагам? – не удержался Драгомиров от ехидного вопроса.

– Да, а по опыту – так уж скоро под сотню будет, так что опыта для такой работы у меня хватит…

Михаил Иванович скептически взглянул на меня, но от очередной ехидной реплики воздержался. Хотя может просто его внимание привлекло другое:

– А куда мы едем? – бронещитки на окнах были откинуты и он заметил, что броневик свернули с гатчинского шоссе на проселок.

– Ну не в Петропавловку же вас по казематам распихивать. У меня тут именье небольшое, несколько дней поживете на природе, а девочки вам помогут природу эту досрочно не покинуть. Подышите свежим воздухом, почитаете свежую литературу… материалы расследования вам завтра утром доставят. Подумаете – а затем поговорим уже серьезно. В одном вы правы: власть в стране нужно менять. Но неправы в другом: менять нужно не личность, а всю систему. И вы – в числе прочих – мне в этом поможете.

– Я не…

– Вы не спешите. Еще раз: завтра утром вам доставят материалы расследования. А насчет всего остального мы поговорим позже – хотя, откровенно говоря, я почти уверен, что вы и сами разберетесь что к чему.

– Под пистолетами этой девушки?

– Кстати, Даница, а что за стрельба там была?

– А они арестовываться не захотели, вот я генералу тому и влепила по ушам. То есть рядом с ушами.

– Какому генералу?

– Морскому… Бирилеву, вот, – "группа захвата" за неделю получила портреты "заговорщиков" и Даница, как и все остальные девочки, их тщательно изучила.

– А если бы промахнулась?

– Кто, я?! – возмутилась девушка. Но, подумав, решила возмущение свое оставить при себе: в жизни всякое бывает. – Ну вы же сами сказали, что он дурак и его не жалко…

– А я, стало быть, не дурак – усмехнулся Драгомиров. – Арестовываться-то я не захотел – сообщил он мне с несколько кривоватой улыбкой.

– Есть разница, – подтвердил я. – Вас всего лишь обманули, а тот искренне Россию британцам продать хотел. И вы – лучший специалист по тактике, я читал ваши статьи. Конечно, они немного устарели… я сделал их устаревшими, оружие изменилось. Но вы, с новым вооружением ознакомившись, лучше всех найдете ему верное применение. Все, приехали, Михаил Иванович. Несколько дней вы поживете здесь, а я пока займусь другими делами.

Да, теперь дел у меня будет много, а времени – мало. Так что стоит поспешить – и я, высадив из бронетранспортера водителя, сам сел за руль. Все же опыта в управлении тяжелыми машинами у меня побольше будет. А опыта в управлении… но это дело наживное. И я, надеюсь, его уже нажил.

Станислав Густавович сидел в небольшой таверне и вдумчиво поглощал незамысловатый обед, когда к нему за столик сел высокий довольно молодой мужчина и, немного помявшись, спросил – неожиданно по-русски – не имеет ли он честь видеть господина Струмилло-Петрашкевича. А получив утвердительный кивок – Станислав Густавович в этот момент пережевывал бифштекс – встал и, щелкнув каблуками, представился:

– Специальный агент Рамзай, барон Рамзай.

– Очень приятно – ответил Станислав Густавович, хотя по лицу его и слепой мог бы прочесть, что никакого приятствия в появлении неожиданного соседа по столу он не видит, – чем обязан?

– Я являюсь адъютантом императора и приехал в Лондон специально для встречи с вами. Мою личность вам могут удостоверить в русском посольстве, если вы не удовлетворитесь этими документами – с этими словами "специальный агент" протянул ему несколько бумаг. – Ну а когда вы не будете иметь каких-либо сомнений, мне поручено передать вам личное письмо канцлера.

– В посольство я с вами всяко не пойду – усмехнулся Струмилло-Петрашкевич, – поскольку бежал из ссылки и там меня скорее всего ожидает арест, так что давайте считать что я вам верю.

– В таком случае я бы посоветовал вам все же сначала с документами ознакомиться – улыбнулся странный собеседник.

Станислав Густавович развернул бумаги и с удивлением увидел сначала выписанное на бланке Императорской канцелярии удостоверение личного адъютанта Николая II – впрочем, зачем бы иначе визитеру столь странно представляться? А вторая бумага оказалась указом – за подписью канцлера Империи – гласящим, что отныне Российская Империя не считает его, Струмилло-Петрашкевича Станислава Густавовича, беглым преступником поскольку с него сняты все обвинения и приговор отменен. Присутствовала на бумаге и подпись – впрочем, подписи канцлера он никогда не видел и не мог сказать, похожа она на подлинную она или нет. А ещё была печать – тоже ранее не виданная вживую, но по описанию – именно Большая Государственная. Самое же удивительное, что на указе – снизу в углу – имелась странная приписка: "С указом ознакомлен" – и за ней стояли подпись посла Империи в Британии Александра Константиновича Бенкендорфа и печать посольства.

– И что же от меня требуется канцлеру? – веселым голосом поинтересовался Станислав Густавович: почему-то его рассмешила мысль, что за ним – простым недоучившимся студентом – прислали целого царского адъютанта.

– Насколько я знаю, вам предлагается некая должность в службе канцлера, но в детали я не посвящен. Думаю, они изложены в письме – и с этими словами барон протянул Станиславу Густавовичу небольшой конверт.

– Когда от меня ждут ответа?

– Мне поручено ждать сколько угодно, но я бы советовал не тянуть время. Специально назначенное судно для вашего путешествия в Петербург уже ждет.