Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" - Страница 52

Что же до самой Елены Андреевны, то на что способна урожденная княжна я узнал еще лет так… сорок? Пятьдесят? В общем давно тому назад. И ее тяга к знаниям мне нравилась. Так что не поощрить ее было бы неправильно.

Новые цеха для Ильи обставлялись новыми же станками почти полгода. Можно бы было это сделать и быстрее, но все зависело не от моих хотелок, а от возможностей Феди Чернова. Он, конечно, тоже работал на износ, но даже девять женщин не родят ребенка за месяц.

А телефон – зло. То есть сам по себе все же "добро", но если он попадает в цепкие женские ручки… После того, как в течение всего лишь одного месяца Камилла шесть раз поинтересовалась когда же в городок переедут Архангельские (а Зоя задала этот же вопрос уже раз десять, столько же – Анна Петровна и даже Дарья раза три спросила), самым горячим желанием у меня было перерезать кабель, идущий через Волгу. Но – нельзя…

Зато через полгода я Елене Андреевне жестоко отомстил. Сам позвонил Архангельским и лично пригласил их в городок. Лично встретил на причале, лично на персональном трамвае довез до городка. Лично показал Илье цеха нового завода, а Елене Андреевне – учебные и лабораторные корпуса "электротехнического института". После чего провел эту вредную семейку (всю за исключением Ильи вредную) пешком от вокзала – рядом с которым эти корпуса и стояли – до моего "Аничкова моста". В сумерках уже провел. А когда мы на этот мост вышли (он еще без коников был), я повернулся и, показывая на подсвеченное прожекторами здание позади нас, сообщил:

– Да, кстати… по привычке прошел дальше, извините. Вот это – это ваша квартира в городке.

– Как красиво! А какие окна тут наши? – поинтересовалась княжна. Илья промолчал – он вообще с самого начала "экскурсии" подозрительно оглядывался на улице. Все же железнодорожник, и опознать Николаевский вокзал сумел, похоже, с первого взгляда. Вдобавок он и в Петербурге бывал и сразу начал меня "подозревать в нехорошем". Но он-то бывал, а Елена Андреевна – нет. Так что "сюрприз" получился:

– Да все они ваши. Это же петербургский дворец Белосельских-Белозерских, волею Федора Ивановича перенесенный в наше захолустье. А раз уж вы, Елена Андреевна, сами из этой фамилии, то вам тут и жить. Идемте, я вам интерьеры покажу…

Некоторая "срочность" строительства привела к тому, что внутренней отделкой "дворец" пока еще похвастать не мог, но крыло, выходящее на "Фонтанку" – то есть на канал – было уже для жилья кое-как приспособлено. Не "по-дворцовому", а – в моем понимании – в пригодном для комфортного проживания виде. А все остальное – потихоньку и "дворцовая" часть будет сделана. Обязательно. Когда-нибудь. Если Елена Андреевна захочет…

Была во всем этом одна незначительная деталь: Архангельские поселились в первом городке. Там, где делались "немножко секретные вещи". Там же, где делались вещи более "секретные", ей делать было нечего. Пока нечего…

Первый же городок имел свои "особенности" – в отличие от второго он был почти полностью уже застроен (то есть поднялись все пятьсот землебитных домишек), а застроенное – местами и заселено. У меня во втором же пока что только дома вдоль Центральной и Главной были выстроены – по крайней мере внешне, да еще один квартал с домами рабочих – в котором все равно половина квартир еще пустовала. А в первом места для нового строительства уже не было (в смысле, на этот год не было), и для внеплановых новоселов жилья тоже уже не было: закончилось лето тысяча девятьсот первого.

Лето – закончилось, крестьяне – собрали то, что смогло вырасти, и началась борьба за выживание тех, кто успел не помереть. "Благотворительный фонд по спасению детей" Марии Петровны Волковой в этот раз зарегистрировал Михаил Александрович Газенкампф, который даже порывался и денег в него внести тысяч двадцать… пришлось лично за ним съездить, привезти в городок (первый, конечно) и объяснить почему он сможет найти лучшее этим деньгам применение. Он их "лучше" и применил – устроив в Астрахани новый детский приют, но после осмотра городка по дороге обратно в Астрахань (на "Москве", конечно – время губернатора дорого, зря тратить не следует) он обсудил со мной мои "планы на будущее" и обратно я вернулся уже с купчей на участок бывшего (для меня, конечно) полигона Капустин Яр. И – с первой сотней новых жителей городка: губернатор "передал" мне всех воспитанников старого астраханского "сиротского приюта"…

С Газенкампфом я договаривался в конце мая, а уже в начале июля горожанин попер косяком: крестьяне-то лето обычно проводят "на подножном корму", а его-то, в связи с засухой, и не было – совсем не было по крайней мере в Астраханской, Саратовской и Самарской губерниях. Поэтому мои предложения: отправить в "приют" ребятишек в обмен на небольшую продуктовую помощь определенный отклик находили. Особенно находили, поскольку "собирать голодающих в приют" были отправлены ранее "приютённые" молодые ребята и девчата, и направлены в свои же родные деревни. Если учесть, что всего их было уже сильно за десять тысяч, даже не считая "рязановских"… Понятно, что далеко не все крестьяне радостно "менялись", тем более что и условия (по сравнению с "предыдущими разами") были иными – но ежедневно человек по двести-триста в городок приезжало. В июле приезжало, а со второй половины августа поток будущих горожан увеличился раза в три: во-первых, распространились слухи, что детишки в городке вообще как сыр в масле катаются, а во вторых…

Крестьяне – они же хитрые. То есть они просто уверены, что они – хитрые, а горожане – тупые, и обмануть этих горожан ничего не стоит. Так что детишек отечественные пейзане стали ко мне посылать "зиму покормиться, а потом домой вернуться". Ну да мне-то не жалко… Совсем не жалко, поэтому, когда Машка – она "на общественных началах" во время летних каникул в школе объясняла вновьприехавшим как пользоваться унитазом, душем и газовой плитой – поделилась со мной этим "открытием", я совершенно искренне ей ответил:

– Дочь наша, так это же замечательно!

– Что замечательно? Ты их за свои деньги кормить будешь, одевать-обувать, болячки лечить – а потом они отрабатывать не будут и тебе не жалко?

– Маш, ну подумай сама: если человека кормят, обувают-одевают, в школе ума-разума вкладывают, еще денег за работу платят, он после этого уедет к себе в деревню снова с голоду подыхать – зачем нам такой дурак нужен? Денег он нам не принесет…

Камилла, случайно этот разговор услышавшая, уже вечером, когда мы остались вдвоем, заметила:

– Саша, я начинаю тебя бояться. Скажи мне честно: ты меня и Векшиных в семью взял потому что мы тебе нужны деньги зарабатывать?

– Если бы для денег, то я бы на Суворовой женился, а вас я просто люблю. А деньги я зарабатываю лишь затем, чтобы вы жили счастливо.

– Но ведь чтобы жить счастливо, столько, сколько ты зарабатываешь, не нужно, хватило хотя бы гонораров с твоих книжек… или даже с мыла вшивого доходов.

– Вот тут ты ошибаешься. Этого хватило бы на сытую и красивую жизнь, а на счастливую пока не хватит всех денег, что я заработать могу. Чтобы жить счастливо, нужно чтобы и вокруг все были счастливы.

– Зачем?

– А ты можешь себя чувствовать счастливой, увидев, например, умирающего от голода ребенка? Никто не может… хотя нет, есть и такие выродки, и хорошо что ты с подобными не знакома. Я же стараюсь сделать так, чтобы никто голодного ребенка вообще увидеть не смог бы. И когда я это сделаю… когда все мы, семья наша, это сделает – вот тогда мы узнаем, что такое настоящее счастье. Ты согласна?

А утром, когда я проснулся, но еще раздумывал – встать или еще поваляться минут пять, Камилла подошла и, обняв меня, тихо сообщила:

– Саша, я тебя все же оказывается люблю.