Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" - Страница 29

Гаврилов встал с кресла, сел, почесал в затылке:

– Да, Александр Владимирович, умеете вы людей озадачивать… Боюсь даже представлять, что вы нас выделывать попросите за такие-то оклады.

– Всё тоже, что вы и раньше делали. Разве что больше и лучше, для чего число рабочих на вашем заводу намечается раз в десять поболее, чем в Царицыне. Ну а больше рабочих – больше ответственности, больше хлопот – поэтому и оклады больше.

– Вчетверо?

– Пока – да. Но предупреждаю: вы не броситесь сейчас же делать генератор на шесть мегаватт. Первым делом вы наладите серийный выпуск ваших небольших генераторов, сколько у него? да, шестьсот восемьдесят киловатт. Подготовите рабочих, инженеров тоже подготовите – и пока готовые инженеры и рабочие уже без вас на другом заводе, который я выстрою совсем в другом месте, не начнут их выпускать по паре в неделю, это будет основным вашим заданием.

Эта парочка стала не первыми инженерами в моем "закрытом" городке, первым, по большому счету, стал Саша Антоневич. Он строил завод по производству аммиака, и весьма успешно строил: по плану я наметил пуск завода на начало зимы, но Саша все подготовил уже к концу августа. Но тут уж он виноват не был: Константин Константинович Васильев, проникнувшись идеей каркасного строительства, цеха нового завода поднял всего за три месяца. За это Васильев теперь, как он сам говорил, расплачивался, строя вокруг завода трехметровый забор – простой, кирпичный. Аммиак – штука неприятная, и завод был поставлен в трех километрах от городского забора – но "чужих" мне и там не надо. Внешний-то периметр – он против случайных прохожих, тех же казахов кочующих, а если вражеский шпион прокрадется? Другие скажут паранойя, но в прошлых жизнях я с искренним удивлением убедился: идиотские романы про шпионов, ночью крадущихся на четвереньках через ярко освещенный Невский проспект в черной-черной маске и с волочащимся за спиной парашютом во многом основаны на реальных историях. Неиспорченный пока еще народ в мире…

А Илья Архангельский остался в Царицыне, так как трамвайный завод никуда не переезжал. Расширялся, то есть скоро расширяться будет, ему оставалась половина из высвобождаемых цехов турбинного завода. Вторую половину забирал себе Евгений Иванович – станков требовалось все больше. Правда в Царицыне он должен был изготавливать в основном станки зуборезные – страшный дефицит, причем не только в России, и простые токарные и сверлильные. "Завод-призрак" в Харькове я для него уже тоже сторговал, но пока для него кое-чего не хватает. Станков тех же не хватает, а еще – рабочих. В прошлые-то разы я для рабочих там сразу и дома строил, а нынче все строительство идет у меня в "поместье": кроме "Волкова городка", как народ окрестил населенный пункт за забором, там еще и с десяток деревень ставились. Последнее лето, когда хоть что-нибудь растет: жалко будет, если земля не используется.

Павел Николаевич Лазарев с утра находился в самом приподнятом настроении. Еще бы: ведь вышло сделать запрошенное, да еще и просто все оказалось – но до него-то никто такого не придумал!

Вообще-то то, что творилось (в буквальном смысле этого слова) в этом невероятно быстро строящемся городе, было весьма интересно и необычно. Для России необычно: ну зачем ставить машины для выпуска многих сотен полотенец фроте в день? Ведь даже в Англии такие выделывают хорошо если сотню в месяц! Вдобавок, хозяин этого города явно не собирается их продавать. Как, впрочем, и то, что сделал, наконец, сам Павел Николаевич. Сам сделал… ну, разве что, с небольшой подсказкой, да и то, можно ли назвать "подсказкой" мельком сделанное замечание?

Говорят, что для закупки хлопка Волков отправил в какой-то заморский Уругвай своего шурина, и тот даже факторию свою там выстроил – непонятно зачем, ведь хлопку тот пока прислал хорошо если двадцать тысяч пудов, а столько и в Америке купить дешевле выйдет. Но хлопок неплохой – и на небольшом прядильном заводике нитки выходили весьма хорошие. Однако нечесаный был тот хлопок, и вот очесами-то Павел Николаевич и занялся. Конечно, туда и очесы шерсти овечьей добавлялись, и – в изрядном количестве – пух рогозовый, но теперь с выстроенного инженером Лазаревым станка в час выходило аршин по сто толстого – в четверть дюйма – и даже на вид очень теплого полотна. Да, не крепкого, но ведь и пользовали его только для подкладок в куртки, штаны, шапки и пальто зимние. Швейная мастерская, которую держала домоправительница Волкова, каждый божий день такого шитья теперь выделывать будет человек, может даже, на полтысячи… правда на мелких человечков, скорее на детей…

Да и обувку – тоже зимнюю, хотя и виду не сказать что солидного – опять же шили, полотно это подкладывая. Название ему тоже Волков придумал, и название по сути-то верное: ватин. Но как его верно выделать – тут Павел Николаевич сам все изобрел. Вычесанное полотно с двух сторон пробивалось тупыми гвоздиками, медленно пробивалось – чтобы волокно не рвать, а только промеж прочих вдавить. А это – и валы эксцентрические, и передачи зубчатые конфигурации более чем не простой. Есть чем гордиться! Прежнее-то производство в сутки полотна-ватина выделывало до семидесяти аршин только, да и занято в нем было с полста человек, а нынче только трое и нужны.

Заказав у полового якобы китайское, но явно придуманное тем же Волковым и донельзя вкусное блюдо под названием "свинина в кисло-сладком соусе с чоу мейн", он приступил к трапезе. Павлу Николаевичу довелось уже побывать в Китае, и ничего похожего он там не видел – но блюдо было действительно вкусным и в единственном (судя по всему, пока) городском ресторанчике его спрашивал каждый второй. А обедающие тут инженеры – так каждый первый. Как и уже заканчивающий обед сосед Лазарева по этажу инженер Свидерский:

– Ну что, Павел Николаевич, вижу закончили машину?

– Да, спасибо. И выделывает она теперь аж вдвое против того, что Волков просил!

– Поздравляю. А что теперь делать будете?

– Честно говоря, не знаю. Заказ выполнен, так что, скорее, обратно в Казань…

– А остаться не думали?

– Так работы-то вроде не осталось… остался бы конечно, но чего ради?

– А вы сами подумайте. Я вот предложил господину Волкову попробовать фроте выделывать из шерсти – то есть каждую вторую нить основы шерстяную ставить, так он уж и новые станки в Америке заказал. И у меня нынче контракт еще на год, а то и больше, вышел: Александр Владимирович, похоже, любую мысль нашу так домыслит, что сам собой восхищаешься и радуешься что такой умный: он и секунды не думал, а тут же предложил петлю в полдюйма делать, потом стричь на линию – и выделывать мех искусственный таким манером. А я-то всего ткань покрепче думал изготовить, а он ишь как повернул!

– Интересно! Однако… Вы, Николай Леонидович, ведь не ткацкими, а прядильными машинами занимались?

– Вы знаете почему лично мне отсюда уезжать не хочется? Александр Владимирович мне как раз и сказал то, что я и сам раньше чувствовал: если, говорит, вы что-то на пользу людям выдумали, так сами и сделайте. Не выйдет – мы потеряем всего лишь немного денег и времени, но всяко приобретем опыт. А с опытом – в следующий раз уже точно выйдет. И потому, я уже скажу, здесь в самом деле выходит работа интересной.

Павел Николаевич покивал, соглашаясь, и приступил к обеду. Но сказанное соседом не выходило из головы: да, сам инженер Лазарев занимался машиной полотняной, но ведь давно уже у него зрели идеи по волокну. И теперь…

Закончив обед, Павел Николаевич решительно направился к стоящему на окончании канала красивому зданию.

На левом берегу Волги после впадения в нее Камы городов немного, в нижнем течении их и вовсе нет. Просто когда Волга разливается, то разливается она на несколько верст, в окрестностях Царицына – иногда до десяти. А в конце лета усыхает, и реку в сильный ветер переплюнуть несложно. То есть сложно – но гораздо проще, чем поставить на левом берегу постоянно действующий причал. Ну а поскольку все снабжение городов идет в основном именно по воде, то понятно, что там город останется голым, сирым и убогим.