Подержанные души - Мур Кристофер - Страница 4

– Она не умерла, – сказал Ривера.

– Жалко. Я надеялся, у тебя в лавке соберутся жевуны и споют свою песенку про динь-дон.

– Она не умерла.

– Можем и сами пару куплетиков исполнить, если хочешь. Я начну. А ты вступишь на “ведьма ведь”[4].

– Она не умерла.

– Сколько она уже в отключке?

– Минут двадцать, потом полчаса, тут я тебе позвонил, а потом… – он глянул на часы, – …еще минут пятнадцать.

– Значит, она приходила в себя и ты снова по ней фигачил?

– Пока не мог придумать, что с нею делать.

– По работе скучаешь, да? – Кавуто сдвинул шляпу на затылок и посмотрел на Риверу так, словно ждал исповеди. – Знаешь, технически говоря, ты в активном резерве, можешь выезжать со мной на задания, – когда б ни захотел шарахнуть по кому-нибудь “тазером”. А фигачить по случайным хиппушкам у себя в лавке – не очень хорошо для бизнеса. Обед, конечно, будет с тебя.

Когда на работу они ходили оба, Кавуто обычно принимался говорить об обеде, еще не доев завтрака.

– Она не обычная хиппушка.

– Не сомневаюсь – большинство людей просто падает, а затем тут же встает. Лежать в отключке от электрошокера не принято.

Ривера пожал плечами.

– Насколько могу судить, это ее лучшая черта.

– Тебе придется что-то придумать – нельзя же глушить ее все время. Я уже чую горелое – это что, вискарь?

– Торф, по-моему. Ну да. Это не от шокера, – она просто этим сама пахнет.

– Хочешь, я на нее наручники надену? Или привлечь ее? Вероятно, смогу убедить психиатра упечь ее только за костюмчик.

– Думаю, она запросто может оказаться сверхъестественным существом, – сказал Ривера. Он потер себе виски́, лишь бы не смотреть, как на это отзовется Кавуто.

– Как та якобы птица-женщина, в кого ты якобы девять раз попал из табельного оружия, после чего она якобы превратилась в гигантского ворона и якобы нахер улетела? Типа такого?

– Она собиралась убить Чарли Ашера.

– Ты же говорил, она ему дрочила.

– Тут все иначе.

– Без дрочки?

– Нет, я про то, что она – совершенно другое существо. У этой нет когтей, насколько я вижу. Эта просто визжит.

– Но ты уверен, что она сверхъестественная, потому что?..

– Потому что когда она визжит, у меня голова наполняется умирающими людьми и прочими кошмарными фиговинами. Она сверхъестественное существо.

– Сам ты сверхъестественное существо, обалдуй, – произнес с пола женский голос. Она села.

Ривера и Кавуто отпрыгнули, последний – слегка при этом тявкнув.

– Из тех собирателишек душонок, а? Рыщешь повсюду как бы весь такой незаметный. – Она смахнула с лица волосы, и на ковер вылетела веточка.

– Вы же не местная, правда? – осведомился Кавуто, делая вид, что не он только что тявкал от страха, как крохотная перепуганная собачонка.

– АХХХХХХХХИЕЕЕЕЕЕЕ!

Двое отпрыгнули еще дальше, когда она с трудом поднялась на ноги. Кавуто потряс головой, словно бы стараясь смахнуть облачко из поля зрения.

– Вот видишь? – произнес Ривера.

– У вас имеется удостоверение личности, мэм? – спросил Кавуто.

– Я – бянши, смертный ты дуралей! АХХХХИИЕЕЕЕЕЕ!

– ЗЗЗЗЗЗЗТ! – сказал электрошокер.

Она вновь рухнула кучей тряпья. Кавуто выхватил у Риверы шокер и уложил ее собственноручно. Затем вернул оружие, а сам встал на колени, отцепил от пояса наручники и замкнул браслеты у нее на худых запястьях.

– Холодная.

– Сверхъестественная, – сказал Ривера.

– Не она одна, очевидно. – Он снял шляпу, чтобы Ривера мог видеть его вздетую бровь дознания.

– Я не сверхъестественный.

– А я и не сужу. Я не из таких. Это травмирует. По-мню, каково мне было, когда меня разоблачили.

– Какое место у тебя вообще могли разоблачить? Ты участвовал в Параде гордости в своем выходном синем мундире, но без штанов и с желтым гульфиком.

– Это же не значило, что я гей. В тот год тема была “Легавые без штанов”. У тебя монтажная лента есть? Визжит она жутко, бля. – Кавуто приспосабливался к любым диковинам, это как водится. Имелась у него эта способность – отрицать сверхъестественную ситуацию и в то же время практично с нею справляться. Потому-то Ривера ему сразу и позвонил.

– Собираешься рот ей заклеить?

– Только пока не довезу до Святого Франциска и не заставлю их вколоть ей успокоительного, а там сдам под психиатрическую опеку. Скажу, она сама это сделала.

– До Святого Франциска отсюда и десяти кварталов не будет. Швырни ее в машину, наплюй на светофоры – и будешь там, не успеет она прийти в себя.

– Не собираюсь я тащить ее к машине, когда она, вероятно, способна дойти до нее самостоятельно.

– Я тебе помогу. Она еще минут двадцать не оклемается.

– Тебе как раз хватит времени взять нам бургеров на углу и принести сюда.

– Я позвоню закажу, а потом сам схожу за заказом.

– Картошку мне курчавую. Два двойных, без помидора. Ты платишь.

– Инспектор Кавуто, вы прожженная обеденная шлюха, – сказал Ривера, протягивая руку к телефону.

– “Защищай и обслуживай” – девиз УПСФ. – Здоровенный лягаш ухмыльнулся. – Но мысль, похоже, недурная – не давать ей подняться. У меня в машине пластиковые связки есть ей для лодыжек. Звони бургерам.

Ривера нажал на кнопку скоростного набора бургеров и проводил взглядом своего напарника – тот добрел до бурого “форда”-седана, как обычно оставленного в красной зоне. Вот этот великан распахнул багажник и зарылся в него.

На линии возникла девушка из бургерной – с бойким:

– “Гурманские бургеры улицы Полк”, чем могу служить?

– Так, мне, пожалуйста…

ЗЗЗЗЗТ!

Ривера едва услышал звук – лишь почуял, как позвоночник ему скрутило раскаленной добела болью, вспыхнувшей в загривке и разлетевшейся по всем конечностям. Среди шкворчащей путаницы мыслей он вспо-мнил, что оставил электрошокер на стойке у себя за спиной. Когда он пришел в сознание, над ним на коленях стоял Кавуто.

– Надолго меня вырубило?

– Секунд на десять-пятнадцать.

Ривера потер затылок. Должно быть, стукнулся о край стойки, когда падал. Все суставы в теле ломило. Он перекатился и встал на четвереньки, поглядел туда, где раньше лежала драная женщина.

– Пропала, – сказал Кавуто. Перед носом у Риверы он покачал наручниками. Те по-прежнему были замкнуты. – Я услышал, как она опять вопит, вбежал, но ее уже не было.

– Задняя дверь заперта, – сказал Ривера. – Дуй за ней.

– Да какая разница. Она пропала.

– А дым откуда? Она костер развела?

– Не-а. Просто туча дыма за стойкой – наверное, она стояла там, когда тебя вырубила.

– Ох.

– Ну, – согласился Кавуто. – Тебе надо будет вызвать кого-нибудь с опытом побольше, чем у меня. – Он поднял с пола телефонную трубку, поднес ее к уху. – Да, вы заказ записали? Два двойных бургера, средней-хорошей прожарки, всё, кроме помидоров, курчавую картошку. – Он посмотрел на Риверу. – А ты что будешь?

Софи Ашер исполнилось семь лет. Она жила в Сан-Франциско со своими тетушками Джейн и Кэсси на втором этаже здания, выходившего окнами на канатную дорогу Северного пляжа. У Софи были темные волосы и синие глаза – материнские, а кроме того – гиперактивное воображение, как у отца, хотя обоих родителей у нее уже не было. Именно поэтому ее и растили две тетушки; две вдовы, проживавшие в том же здании, миссис Лин и миссис Корьева; а также два громадных адских пса Элвин и Мохаммед, которые просто-напросто возникли у нее в комнате, когда она была совсем карапуз. Ей нравилось одеваться принцессой, играть со своими пластмассовыми лошадками, есть “Хрумкие сырные тритончики” и делать высокопарные заявления о собственной власти над Преисподней и владычестве над Смертью, по каковой причине сейчас она и была отправлена на перестой к себе в комнату, пока тетя Джейн неистово болбочет в телефон в большой гостиной.