Нам нельзя (СИ) - Анина Татьяна - Страница 40

— Это любовь! — дерзко ответил Трэш своей нелюбимой директрисе.

— Отпусти! — кричала я, дубася кулаками по его спине. И руки мои путались в собственных волосах. — Я не пойду с тобой!

Он вынес меня из столовой, завернул в тихий коридор и с лёгкостью сгрузил на подоконник высокого окна. Трэш встал передо мной, зажав своими ногами мои колени. Медленно, немного угрожающе накренился вперёд над моим лицом, положив руки по обе стороны от меня.

— Что случилось? Понятно, отвыкла. Но истерика почему? Я готов, что у тебя двое детей.

Папа! Ну, почему он такой? Почему его даже это не отпугнуло?! Он не понимает… Я не могу его подставить!

— Трэш, ты ничего не знаешь, — я отвернула от него лицо. Его тяжёлое дыхание прожигало кожу на щеке. — Мне надо уехать. Немедленно.

— Не знаю, — голос стал ещё ниже, ещё жёстче чем был. — Расскажи.

— Нет.

— Я не отступлю. Ты моя. Помнишь? — он рычал, как дикий зверь. Пугая меня ещё больше. — За тобой приехал. Я на тебе помешенный, Киса. Думал, хоть каплю остыну в разлуке, только хуже стало. Теперь для меня нет препятствий, не доводи до предела. Слишком долго тебя ждал, сорвусь. Силой утащу. Говори, что случилось!

— Отойди, — я стала его отталкивать. — Мне дышать нечем.

Он отпрянул, но ноги мои не отпустил.

Ждал.

Я молчала. На него не смотрела.

— Катя, давай начнём с того, что я уже знаю. Егор умер, мама сожгла дом и попала в больницу, — начал Трэш, взял меня за руки.

Его пальцы гладили мои ладони, и немыслимая дрожь разносилась по всему телу. Я действительно отвыкла. Так сильно, что прикосновения его меня пугали и даже мучили.

Я хотела вырваться, не дал.

— Ты уехала в город. Бывшая жена Егора подала в розыск на машину. Так что ваш седан скоро найдут.

— О, блин, — вымученно заныла я.

— Что в городе произошло? — он нарочно лез ко мне лицом, пытаясь заглянуть в глаза. Я увиливала.

— Квартиру сняла.

— Понятно. Катя, я чувствую, ты боишься.

Откуда ты чувствуешь? Трэш, ты меня пугаешь. Одержимый невротик! Маньяк влюблённый.

Я попала. Посмотрела в его глаза и зависла.

Маленькое убежище. Оно надёжное и в нём можно укрыться от всех невзгод. От тяжести этого мира. Тихое, уютное местечко, где я успокоюсь и буду мирно существовать со своим нахалюгой.

— Киска, любимая, — заныл Трэш, целуя мои щёки, слизывал мягким языком мои слёзы. — Господи! Как я люблю тебя, девчонка! Выкладывай, что случилось.

— Я попросила помощи, — я стала всхлипывать, пальцами хватаясь за его рубаху. — У очень опасного человека. Он был младшим помощником у моего отца. Это он Туграина Змея подставил и предал. Оттяпал часть папкиного бизнеса. А потом возле нас с мамой пасся всю жизнь. — Я стала захлёбываться слезами. — Я дура-а-а, я не знаю, как так получилось. Один день, я была на грани отчаяния. А потом он меня увидел и сказал, что буду с ним, и не поступлю, и работы не найду, и сестёр он у меня забирё-ё-ёт, если вздумаю сопротивля-я-яться.

— Успокойся, — Трэш прижал меня к своей белоснежной рубахе, которую я щедро измазала своей потёкшей косметикой.

Я рыдала за всё время без него. Оно копилось, таилось внутри, а теперь лилось из всех щелей, и я не могла успокоиться.

— Ник, он не отстанет, — я старалась продышаться. — Что мне делать?

Трэш кончиком своего галстука вытирал тушь под моими глазами.

— Всё? Готова слушать? — серьёзно спросил он. — Мы уезжаем немедленно. Всё сложилось, как нельзя лучше. Я думал неделю, месяц потрачу на злую киску, а оказалось, что и задерживаться не придётся.

Я выпучила на него глаза.

— Ник. Двое детей. Они маленькие. Ты уверен, что возьмёшь меня с таким прицепом?

Он неожиданно рассмеялся. И эхо в пустующем коридоре разносило его веселье.

— Киса, глупости не говори. Я ещё в тот раз, когда тебя у магазина встретил с младенцем на руках, подумал, что хочу тебя с этим ребёнком к себе в жизнь. А когда ты мне их фото выслала, я почему-то не сомневался, что они к тебе прилагаются. А значит, и ко мне. Будем с детьми.

— Трэш, ты какой-то, — я стала копаться в сумочке. — Таких не существует.

— Лучше бы в любви призналась, — тихо с обидой прошептал он. — Я весь горю для тебя, а тебе словно деваться некуда.

— Мне действительно деваться некуда. Не обижайся, мне не до амуров. Я попала.

— Но замуж согласна, — он потрогал деревянного котёнка на чёрном шнурке, что я ни разу не сняла с тех пор, как он мне его подарил.

— За тебя. И только за тебя, — откровенно призналась я, понимая, что разлука меня чуть не лишила самого близкого человека в мире.

— Да, Киска, из тебя клещами чувства не вытащишь, — буркнул недовольно.

— Я делами привыкла, — шепнула я.

— Знаю, ангел мой, — он опять прижал меня к себе.

Как будто не уезжал. Вот сижу на подоконнике в школе, и нет ощущения, что мы расставались. Ничего не произошло такого непоправимого, и мы вместе, как только это решили.

Это было похоже на сон. Я трогала его лицо. Рассматривала во все глаза. Он медленно накренился, склонив голову набок, и прикоснулся к моим губам. А его губы мягкие, пропитанные ароматом родного человека.

Так нежно!

Забытый трепет!

Языками сплелись, ласкаясь и вливаясь друг в друга.

Я невольно подалась к нему. А Никита не зажимал меня больше, и я своими ногами обхватила его. Руку одну уложила на широкую грудь. И в ладонь мою отбивало удары любящее меня сердце. Толчками билось, входило в мою душу, и вместе с моим сердцем билось в унисон.

Лобзанье жаркое, казалось, вот-вот началось, но время шло. Нужно было прерваться, а сил не было.

Как же сладко в его объятиях!

И выпускать не хотелось.

Чувствовала, как бьёт разрядами дрожь по кожи от его горячих пальцев. Он гладил моё бедро, выше забирался. Поцелуй становился огненным, опалил всё моё тело медовой истомой. И я горела, пылала от счастья и любви.

Задыхаясь, мы с трудом разорвали поцелуй.

— Нам уже можно, — шептал Никита мне в губы.

Глаза его голубые стали тёмно-синими, губы алыми от такого яркого поцелуя. И я чувствовала его сильное желание.

— Нам надо спешить? — я уже не помнила, надо или нет. Трэш мне затуманил всю голову. И я хмельная смотрела на него опьянённым взглядом. И только сильнее ногами обхватила. С силой руками обняла.

Моё! Не отпущу!

Как же больно мне было всё это время! И как же сладко получить долгожданную встречу.

— Не покидай больше, — вслух подумала я. Осознала, что расставание с ним для меня было настоящим испытанием. И я всё преодолела. С последствиями. Теперь я буду панически бояться разлуки.

— Навсегда вместе, — он проехался влажными губами от моей щеки до виска. А потом в ухо жарко шепнул, — не отвяжешься, Киса. Крепко держать буду.

Я опять вся в слезах. А он посмеивался. Вот так по-разному мы выражали свои чувства. Одно объединяло — любовь.

— Поехали, — неожиданно строго приказал он.

Подложил свои ладони мне под попу и подкинул вверх. Усадил на себя, и я с силой прижалась к нему, закопавшись носом в его ароматные густые волосы.

Мы спустились с лестницы к парадной двери в школе. Нас окликнули:

— Трэш! Тугара! Вы куда?

На лестнице стояла одинокая Сонька Лядина.

— На свадьбу не приедем, — крикнул ей Никита, даже не оглянувшись.

А я только рукой ей помахала через плечо любимого.

У школьной ограды, Трэш поставил меня на ноги. Так заботливо платье поправил. Волосы пригладил. Подмигнул.

Пальцы наши сплелись, и даже от этого дыхание замирало.

Вначале мы добежали до его квартиры. Нас встретила мама Лида. Очень недовольно на меня глянула. Это не утаилось от Трэша.

— Никиточка, я тебе ужин приготовила.

Она выделила слово «тебе».

— Мы уезжаем. И это моя жена, чтобы ты знала.

— Никиточка, — шла следом за нами Лида. — Рано жениться. Да и девочка мне не нравится.

— У тебя забыл спросить, — огрызнулся Трэш и открыл свою комнату.