Уникум (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 46

Неподалёку от дороги, буквально в трёх метрах, находился порыжевший остов сгоревшей «эмки». Вот за ним я и спрятался, и когда грузовик проезжал мимо, и головы водителя и сопровождающего совместились на одной линии, я дважды выстрелил. Через лобовое не хотел, попорчу, внимание привлекать будет, а боковые у грузовика были открыты, через них, со стороны водителя, и стрелял. Попал оба раза, сначала в водителя, тот дёрнул головой, дав мне возможность подстрелить сопровождающего. Первая пуля застряла в крепком черепе истинного арийца за рулём. Грузовик замедляясь начал останавливаться, а я рванул следом. Судя по тому как плотно завязан тент сзади, людей в кузове нет, иначе им там не продохнуть от жары. Машина гружёна, и сильно гружёна. Вон как на заднюю ось просела. Я не успел, несколько раз дёрнувшись, слегка съехав на обочину, грузовик встал, заглохнув. Вроде и не спеша ехали, километров двадцать в час, а всё равно встали что-то быстро. Видимо из-за груза. Я только и вскочил на подножку, открыв дверь, как машина окончательно встала. Ещё и позорно промахнулся в первый раз, чуть под колёса не попав. Я столкнул тело водителя на пол к пассажиру, сбегал и принёс вещи, сложив тут же в кабине, главное кровью не испачкать, после чего отвязал шнур на заднем борту, и приподняв тент осмотрел ряды белых мешков.

- Мука, - пробормотал я озадачено. - Где-то три тонны муки.

Вернувшись в кабину, я снял планшетку с сопровождающего и изучив наряды, удивился. Четыре тонны, то-то грузовик так перегружен. Лишней машины нет, всё в одну сгрузили? Ладно, задерживаться не стоит, дорога не так и пуста. Запустив двигатель, я стронул грузовик с места, ох и тяжело идёт, и выехав на дорогу начал разгонятся. Чуть отъехав, тут овражек с кустами был, я оттащил тела туда, предварительно раздев, включая исподнее и сапоги. Форма слегка забрызгана каплями крови, но чуть оттёр. А так моего размера нет, оба дылдами были. Френч и пилотку надел, и дальше так и катил. У небольшого пруда, сбегав за водой с ведром, отмыл кабину от крови, да и свой запас воды пополнил. У немцев две фляжки заимел, отмыл и залил водой. Вообще у водителя карабин был, а у унтера, что с ним ехал, «Парабеллум», артиллерийская модель, довольно редкая, и «МП-40». Из боеприпасов, тридцать патронов к карабину и всего три запасных магазина к «ПП». Я грузовик обыскал, нашёл заначку водителя, не распакованная упаковка с лётным шоколадом, и всё. Как-то бедно. Нет, под сиденьем был ранец, видимо водителя, но там в основном мелочёвка. Хм, котелок был, точно такой же как у меня. Покинув пруд, я ехал и размышлял. Машина неплоха, я ничего не говорю, лучше плохо ехать чем хорошо идти, но всё же для моих дел не годится. И груз ценный, немцам возвращать не хочется. Значит машину нужно где-то спрятать. В планшетке унтера карта была, практически без обозначений, чистая, но указаны все лесные массивы вокруг, вот я и прикидывал, управляя машиной, где стоит спрятать этот «Опель», чтобы его долго не могли найти. Вроде выбрал место, планируя на ближайшем перекрёстке повернуть, кстати, полбака было, точно хватит, ещё и останется, как заметил на том самом перекрёстке пост с мотоциклом. Чёрт.

Знаете, в последнее время во мне бурлила весёлая злость. Нет, этот дурацкий суд, в причинах которого я так и не разобрался, а судья не знал, подставная фигура, тут не причём, а Карпович просто рассказать не успел. В принципе, меня всё устраивало, я действительно ярко и высоко взлетел, а мне это непривычно, вот мне и показалась вернутся к истокам, и укрыться в привычной скорлупе, будет правильным. Так что удара по мне не было, я действительно легко согласился с таким приговором суда. Даже где-то порадовался, а то что судью подставил, так это просто лёгкая паранойя и мстительность. А вот то что всё так переиграли и меня выдернули обратно в большую игру, где оступиться легче лёгкого, вот этому не особо порадовался. Только вот моя злость, даже немного злобы, это от другой ситуации. Это я о договорённости Потапова и генерала Петровского, командира Шестьдесят Третьего стрелкового корпуса. Ну повезло мне дважды, один раз просто участвовал в налёте на аэродром, во второй раз сам командовал и участвовал. Неужели не понятно было что мне просто повезло, и тут не было никакой серьёзной проработки и всё проходило на шару и в импровизации, а такие дела так не делаются… Хотя, может так как раз они и делаются, немцы просто не ожидают такого выверта. Разозлили меня оба генерала капитально. Тоже мне, нашли палочку выручалочку. И я чувствую это первый камешек, если так дальше будет продолжатся, то меня на разные фронта будут дёргать. С одной стороны, это и не плохо, свою нишу займу, командиров над головой нет сам себе голова. Я же правду тому капитану сказал, Грибову кажется. Ну нет сейчас командиров что могут не то что крупными танковыми соединениями грамотно управлять, но даже небольшими. И каждый командир у которого шпал побольше так и норовит влезть и дать какой ценный указ, а ты поди переживи его. Я поначалу этого не понял, не до того было, воевал плотно, в боях участвовал, а пока в госпитале лежал немало времени на подумать было. Вот и пришёл к таким выводам, что шансов выжить в качестве обычного бойца у меня было бы куда больше. Подумал и забыл. А тут так удачно, суд этот идиотский, с одним зрителем на скамье подсудимых. Интересно, сколько ещё они таких мнимых судов провели до меня? Видно же, что всё отработано и свои люди есть, вроде массовки и того что моего адвоката изображал. Я даже решил поначалу что это моя Фортуна намекнула что у меня правильные мысли, и дала мне шанс пережить первый год войны. А тут раз и всё изменили. Тут пока я сам ещё не решил печалится ли мне или… Нет, повода для радости всё равно не вижу.

Вернусь к решению генералов, оно реально взбесило. Я понимаю, что с какой-то стороны показал себя везучим командиром, работающим не стандартно и легко действующим в тылу противника, но сесть на шею и ножки свесить, о чём я намекнул Петровскому, не было метафорой, похоже всё к тому и шло. И бесило меня то что с этой стези мне уже не соскочить. Я такую известность получил что от меня ещё более громких дел ожидали. И пока непонятно как на всё это реагировать. Да пока и не буду, до Киева. Если командующий фронтом оставит при себе, даст мне командира, даже если тот считает его хорошим, думаю сотрудничества у нас больше не будет, а если тот решит держать меня при себе без перемычки между нами, и давать задания, скорее всего в тылу противника, то в принципе я не против. Может и переживу этот первый страшный год войны. Раньше-то я только ухмылялся, опыта-то не было, а побывал в боях, и понял, война действительно страшное дело и, если седина у меня волосах появиться через год другой, я не удивлюсь. Главное моторчик мой в груди от переживаний не запороть. Это страх мне неведом, а пережевать я умею. Вот и получалось что злость у меня направлена на то что по мнению обоих генералов такое задание для меня плюнуть и растереть. Легче лёгкого. Я же так не считал. Ладно сорок первый, немцы в своих тылах ещё амфорные, вот в сорок втором и уж тем более в сорок третьем я бы в их тыл не сунулся, перехватят в лёгкую, натренировавшись на партизанах и диверсионных отрядах. Поэтому такую практику нужно прекращать, становиться нормальным командиром-танкистом. Вон уйти под командование Катукова, на мой взгляд, неплохо. Когда я говорил, что у нас нет нормальных командиров-танкистов то я не лукавил, Катуков ещё шёл к этому и становился командиром с большой буквы, но у него пока не было опыта, да и накопленных материалов по использованию танков в разных ситуациях, не проанализировал он их чтобы создать на их основе нормальную тактику применения танковых соединений. Так что я пока на распутье, и это тоже злило.

Ладно, в сторону всё это, я подъезжаю к перекрёстку, где стояло трое немцев. Стояли рядом мотоциклом, что имел пулемёт на коляске, явно только что поставленный пост, ещё ничего не оборудовано, а в стороне появилось две телеги. И ладно бы с крестьянами, так нет, наша форма и повязки на рукавах. Полицаи, мать их. Однако к моему удивлению меня даже не остановили, проводили взглядами, как я повернул, и продолжили стоять на посту. А повернул я в сторону полицаев, мне туда нужно было. Наверное, зря. Немцы запомнили куда уехала машина, которую скоро в розыск подадут, будут искать в том направление, так что от плана укрыть машину в лесочке, куда я еду, пришлось отказаться. Поищем другое место. А вот когда моя машина с натугой поднималась на возвышенность, откуда скатывались повозки, то понял, что повоевать всё же придётся. Телеги две, полицаев с десяток. Хм, даже меньше, девять, пятеро на первой телеге, и четверо на второй. Семеро в красноармейской форме, двое в командирской с фуражками. Так вот, в телегах я рассмотрел троих парней в нашей форме, на двух лётные комбинезоны, даже шлемофоны были, другой в красноармейской форме, но тоже с шлемофоном. Так что действовать пришлось быстро. Я остановил грузовик, заглушив двигатель, поставив машину на ручник и для надёжности ещё и на скорость, чтобы назад не покатилась, что-то мне ручник не нравился, слабоват, и приготовил оружие. Винтовка рядом на сиденье лежала, тут же «МП», в зажимах в углу трофейный карабин у спинки сиденья.