Проклятый Отбор (СИ) - Гринберга Оксана - Страница 17

И забуду это, как очередной страшный сон.

Расмус Легер кивнул, и мы направились к трону.

— Значит, все услышанное ранее оказалось верным, — отозвался король, — и передо мной еще одна прекрасная из прекрасных дочерей графа Легера!

— Старшая, — поклонившись, с достоинством произнес граф раньше, чем я успела открыть рот и объясниться, — которую я обрел исключительно благодаря Трехликой и этому Отбору! — На это Сестры Богини снова покивали с крайне важным видом, хотя мне показалось, что граф явно переигрывал. — И я несказанно счастлив, ваше величество! Вы ведь знаете обо всех обстоятельствах этого происшествия…

Король понимающе склонил голову, и я поняла, что он знает. Причем знает иную версию, чем та, которую я изложила в своем письме, потому что он бросил на графа сочувствующий взгляд.

На него, а не на меня!..

Впрочем, скандалить возле трона я тоже не стала, склонила голову, позволив графу Легеру отвести меня в сторону, где поджидала остальных Лиза Ансель. К тому же настал черед следующей претендентки из рода Легер — граф отправился за Анаис, потому что прозвучало ее имя. Но перед уходом заявил мне, что поговорим мы позже, сразу же после танца с королем.

— Слишком уж много развелось Легеров! — произнесла Лиза, окинув меня надменным взглядом.

Наморщила носик и поджала губы.

— Потому что мы собираемся захватить весь мир, — сказала я ей вежливо. — И начнем с Трирейна. Разве не заметно?

На это она выпучила глаза. Затем отшатнулась, словно от прокаженной, а я увидела улыбку на лице подошедшей Анаис. Младшая из Легеров отправилась было ко мне, но ей не позволила Камилла, тоже только что представленная королю.

Встала между мной и сестрой.

— Не знаю, кто ты такая и откуда взялась, — заявила мне с ненавистью, — но ты нам не нужна! Ты нам не сестра и никогда ею не станешь! В нашу семью тебе не попасть и папиных денег не получить. Мы знать тебя не желаем. — Затем подхватила под руку Анаис. — Пошли отсюда, мы не имеем никаких дел с самозванками!

— Но Ками… — начала было младшая из Легеров, но старшая оказалась неумолима и утащила ее за собой.

Сестры ушли, заняв место в конце увеличивавшегося строя из прошедших испытание девушек, а я осталась на другой стороне. Поглядывала на взволнованных претенденток на руку Хакана Ассалина и трон королевы Трирейна, дожидаясь обещанных мне графом Легером доказательств.

Сказанное старшей из Легеров нисколько не выбило меня из колеи — к Камилле Легер я испытывала схожие «родственные» чувства. То есть я и знать ее не желала! Правда, Анаис мне показалась милой и кроткой. Но, похоже, слишком милой и слишком кроткой, чтобы отстаивать собственное мнение.

Впрочем, я не собиралась расстраиваться из-за подобных мелочей. Они мне никто, заявила себе твердо. Ни попадать в их семью, ни уж тем более претендовать на чужие деньги я не собиралась. Мне этого не надо!

У меня есть своя семья и свои деньги, и уже очень скоро будут диплом и престижное место при дворе короля Ридии. Оставалось только… Ну да, оставалось выбраться из трирейнской паутины и вернуться домой.

Очень скоро король еще раз поздравил всех с окончанием Первого Испытания, затем попрощался с покидавшими его избранницами, не забыв пригласить их остаться на балу. Спустился к нам, и слуги тотчас же принесли бокалы с золотистой жидкостью, которые раздали всем прошедшим во второй тур избранницам.

Мне тоже достался. Оттесненная толпой девушек, я стояла чуть поодаль, поглядывая на Хакана Ассалина, в который раз отметив про себя спокойное благородство его лица и уверенную властность его слов и жестов.

Ах да, слова!..

Подняв свой бокал, король произнес тост. Он надеялся, чтобы этот Отбор поможет обрести ему истинную любовь, и хотел бы, чтобы его желание совпало с мыслями и стремлениями оставшихся избранниц.

На это девушки радостно заверили его, что так оно и есть. Они тоже об этом мечтают.

Отпил.

Я же, загадав желание поскорее вернуться в Ридию, тоже отхлебнула из своего бокала. Странное дело, внутри оказалось вовсе не шампанское, а сладкий, приятный на вкус напиток с пузырьками газа. Однозначно, яда в нем не было — на всякий случай я проверила его заклинанием. Поэтому, пожав плечами, допила — вкусно!

Тревога постепенно отступала, и я решила, что раз уж сегодня из дворца мне все равно не выбраться, то стоит немного успокоиться. Перестать терзаться размышлениями, вместо этого потанцевать с королем, пару раз отдавив ему ноги, затем поговорить с графом Легером — интересно, что у него за доказательства? — а завтра уже подумать, как провалить Второе Испытание.

Судя по разговорам, оно называлось «Верность», так что произвести на нем плохое впечатление мне не составит особого труда. Если уж речь пойдет о верной любви к Трирейну, я первая кандидатка на вылет!

Поэтому, вернув бокал лакею, вслед за другими избранницами отправилась в Бальный Зал и уже через несколько минут улыбнулась Хакану Ассалину, потому что подошла моя очередь с ним танцевать.

Что уж душой кривить — он был отличным партнером, так что оттаптывать ему ноги мне перехотелось. Но это вовсе не было поводом оставаться в Трирейне!

После танца, поговорить во время которого с королем не было ни единого шанса, Хакан Ассалин обратил внимание на младшую из Легеров. За ней уже дожидалась своей очереди Камилла, после которой шли близняшки Теммер — Розанна и Мартина.

Тут к моей руке прикоснулся граф Легер. И я, кивнув, отправилась за ним к выходу из Бального Зала, потому что пришло время получить обещанные доказательства.

Разговаривали мы в небольшом кабинете на третьем этаже Центрального Крыла. Вернее, сначала граф принялся нервно расхаживать из угла в угол, потому что я, войдя, направилась к разожженному камину. Протянула руки, пытаясь согреться.

После жаркого дня к ночи похолодало. По ногам вовсю гулял сквозняк, раздувая подол тонкого платья, и я порядком продрогла, пока мы шли по пустынным переходам дворца. Оказалось, для Трирейна это обычное дело — с гор к вечеру спустилось облако и налетел ветер, принеся с собой холодное дыхание ледников.

Об этом и поведал мне Расмус Легер, после чего, дав согреться, разложил передо мной на дубовой поверхности стола письма. Их было пять штук, и все они, без сомнения, были написаны рукой моей матери. Я, изучившая каждую завитушку в буквах ее предсмертной записки, можно сказать, была экспертом в почерке Анны Ривердейл!

Вот и теперь я смотрела на ее ровные строчки и характерное написание «В» и «Т» и не могла поверить своим глазам. Взглянула на даты — четыре письма были написаны до моего рождения, последнее — через месяц после него, и под каждым красовалась изящная мамина подпись, подделать которую было очень и очень сложно.

Но письма не были подделкой — все без исключения они были выведены рукой Анны Ривердейл. Я до сих пор чувствовала слабые отголоски ее ауры.

Только вот их содержание…

— Маллет мне их отдал, — перестав расхаживать из угла в угол, произнес Расмус Легер. — Принес и кинул на стол. Заявил, что не собирается больше молчать и что не позволит мне воспитывать его ребенка. Ваше внешнее сходство несомненно, но помимо этого у него есть письменные доказательства измены моей жены.

В горле у меня пересохло, буквы замелькали перед глазами, словно пытались убежать от моего пытливого взора. Потому что доказательства у него были.

В этих письмах изнывающая от страсти мама признавалась в том, как сильно она любит Сильвера Маллета и ждет не дождется их новых встреч. Договаривалась о свиданиях, описывала свои ощущения от… любовных игр, а потом признавалась в нежелательной беременности. Боялась, что их обман заметит муж и ей не поздоровится.

Но в последнем письме мама говорила, что все утряслось. Муж так и не понял, что дочь не от него.

Дочитав до конца, я была готова схватиться за голову, в которую не укладывалось… все это! Дыхание в который раз перехватило, грудь резануло острой болью, но я все же заставила себя успокоиться.