Наследство черной вдовы (СИ) - Соколова Надежда - Страница 20

Тролль говорил и говорил, я слушала с умным видом, пропуская историю мимо ушей. Горгулья, значит. Побежденная, она теперь служила основой для фонтана. Странные обычаи в этом мире, что и говорить.

Пушок носился по лужайкам неподалеку. Ему общение с женихами и их приторная вежливость были не интересны. Молодой организм никара требовал хорошего питания и много численных физических упражнений.

Кладира, не стесняясь, очаровывала Гордона, стреляя в его сторону глазками и мило улыбаясь, чем вводил его в ступор и заставляла краснеть. Сомневаюсь, что ей действительно нравился разорившийся барон, скорее она оттачивала на нем мастерство кокетки.

Шарон и Донтар обсуждали что-то свое. Не удивлюсь, если они когда-то вместе служили и теперь вспоминали битвы, в которых принимали участие. Нарон, сдерживая охи-вздохи, сидел на скамье в одиночестве и с тоской косился в сторону выхода из парка. В общем, все были заняты делом. И только я скучала, слушая разглагольствования зануды принца.

— Послезавтра мы уезжаем, — слова вырвались изо рта неожиданно для меня самой, — если вы еще не передумали следовать за мной в замок, где я сделаю свой выбор, жду вас после завтрака возле дома.

Полное молчание дало мне понять, что на такие условия женихи не рассчитывали: мало того, что заставляют оперативно срываться из города за призрачной возможностью разбогатеть, так еще и завтраком перед трудной дорогой кормить отказываются.

— Жестокая ты, — посмеивалась надо мной Кладира, когда мы, вернувшись с прогулки и переодевшись в скромные домашние платья, сидели за обеденным столом, — уж завтрак могла бы и предложить.

— Обойдутся, — чуть ли не обижено насупилась я. — Вот зачем была организована сегодняшняя вылазка в парк? В чем ее смысл? От нее, по-моему, только Пушок удовольствие получил.

— Вообще-то, такие «вылазки», как ты их называешь, способствуют сближению с женихами. Должны способствовать, по крайней мере, — заметил Шарон, пробуя налитый в тарелку суп.

— В моем случае они способствовали скуке и безделью, — проворчала я, поглаживая Пушка, снова требовавшего свою порцию ласки. — Я чуть не уснула, выслушивая рассказ Цокара о его дальней предке, таком сильном, могущественном, способном убить саму горгулью. Бедная та горгулья.

— Горгулью разоряют поля, убивают скот, могут и людей ранить, — сообщил Шарон, — очень гадкие животные. И убить их считается доблестью среди воинов.

— И об этом следует рассказывать потенциальной супруге, считай, на первом свидании? — ядовито уточнила я.

Кладира хмыкнула.

— Ты сегодня не в настроении.

— Да, — согласилась я, — мне хочется побыстрей попасть в замок и найти то самое проклятье.

— Тогда, может, вернемся через перевал? — предложил Шарон.

— Почему нет. Сэкономим сутки, если не больше, — пожала плечами Кладира и лукаво посмотрела на меня, — только не спрашивай, что за перевал. Сама все увидишь.

Следующий день прошел активно: мы с «сестрой» решали, что взять из столичного дома в замок, готовились к длительному путешествию, выбирали наряды. Шарон решал какие-то свои вопросы. Лорана я после драки так и не видела.

— Не стоит о нем беспокоиться. Он — артар, они довольно живучи, — равнодушно заметила Кладира в ответ на мой вопрос, где можно найти Лорана. — Ты — герцогиня. Тебе не пристало расспрашивать слуг о здоровье низкорожденного лекаря или самой разыскивать его.

— Это не очень-то человечно, — качнула я головой. — Нужно хотя бы убедиться… Что?

Кладира снисходительно улыбнулась:

— Сразу видно, что ты не привыкла к нашим реалиям. Помнишь, ты рассказывала о рабах? Если я правильно поняла твои объяснения, артары — те же рабы, только наделенные возможностью получать образование, владеть нехитрым имуществом, получать за труд деньги и выбирать хозяев. Все. Никаких других прав у них нет. Стала бы аристократка из твоего мира беспокоиться о здоровье раба? То-то и оно, что нет.

— Но я — не аристократка, и на Земле никогда не была ею, — нахмурилась я. — Тем более, к Лорану, как ты заметила, меня тянет. Как там говорится? Знак? Божественная подсказка?

— Что бы то ни было, сначала выйди замуж и роди детей, а потом, если пожелаешь, можешь запереться в замке и жить с артаром, хоть это и считается постыдным делом, — последовал жесткий ответ.

Ответить мне было нечего, по крайней мере, пока я не познакомлюсь с текстом проклятия.

Ночью мне приснился кошмар: женихи во главе с Лораном пытались поймать меня в зеркальном лабиринте, то и дело загоняя в угол. Я в последнюю секунду ускользала от очередных цепких жадных рук через собственное отражение и мечтала как можно быстрей выбраться оттуда — силы исчезали с каждым новым отражением.

Проснулась я под утро, обессиленная, с капельками пота на лбу, как будто действительно бегала по лабиринту.

— Дожил, — пробормотала я сухими губами, глядя, как за неплотной шелковой шторой ночь сменяется рассветом, — теперь я еще и во сне от этих любителей наживы убегаю.

Похоже, пора была приводить в порядок нервы и пить успокоительное…

Вызвав служанку, я долго мылась в местной ванне, старательно гнала от себя мысли о сне и произнесенные вчера Кладирой слова. Настроение… Да не было никакого настроения. Я чувствовала себя выжатой губкой.

— Чем быстрей я покончу со всей этой ситуацией, тем лучше, — решила я, завтракая в своей комнате.

Горячий травяной чай прибавил сил, но не бодрости. Сытная каша, сыр, пласты мяса. Я ела все, так как дорога предстояла долгая, а перекусывать в карете мне не улыбалось.

Служанка помогла одеться в темно-синее плотное дорожное платье, длинное и закрытое. Я надела на голову шляпку, а на ноги — ботинки в тон, натянула на руки перчатки, грустно улыбнулось своему отражению — элегантной молодой леди — и вышла из спальни. Пора была возвращаться в замок.

Угрюмые женихи и осунувшийся артар своим видом меня не порадовали. Что Нарон, что Лоран — оба как будто с войны вернулись: чуть прихрамывают, лица разукрашенные, морщатся чуть ли не при каждом движении. И если жениха мне было не жалко, то на артара я старалась лишний раз не смотреть, чтобы не выдать своих чувств.

Все к тем же каретам моего «поезда» прибавилась еще одна, наемная, с вещами женихов. Сами они, кроме пострадавшего Нарона, собирались ехать верхом.

Порадовавшись, что на этот раз, кроме Кладиры, никого внутри экипажа не будет, я залезла внутрь, откинулась на мягкую спинку, начала поглаживать требовательно урчавшего Пушка.

— Как называются ваши кони? — чтобы как-то занять время, спросила я у Кладиры.

— Кони? — не поняла она. — Ты о рассарах? Выносливые и умные животные. Правда, подчиняются за свою жизнь одному-двоим хозяевам, с остальными становятся опасными созданиями. Селенира, не нужно смотреть так, будто тебя ведут на плаху.

— В какой-то степени так и есть. Потому твоя сестра и сбежала, — я вздохнула. — Терпеть не могу, когда меня принуждают к чему-то. А как же чувства? Свобода воли?

— Мы — проклятая семья, никто по своей воле не станет с нами связываться. Пойми это.

— Очень обнадеживающе, — горько хмыкнула я, — смотрю, у ваших богов отвратное чувство юмора. Там, на Земле, я мечтала о муже, семье, детях. Ну, вот и… Семья — проклятые. Муж — скоро будет четвертый. Дети… Обязательно родится двойня, девочки, тоже станут проклятыми. Чудесная перспектива, что и говорить. Да еще и призраки вокруг: то из стены появляются, то во сне приходят.

— Кстати о призраке, — пропустив мимо ушей мою жалобу, уточнила Кладира, — напомни, что он тебе сказал?

— Что выбор надо делать правильный, а не быть такой, как остальные, — припомнила я слова мужчины. — Ты понимаешь, о чем он?

Кладира качнула головой.

— Если имеется в виду необходимость выбирать сердцем, а не головой, так в нашем роду и по любви замуж выходили. Ничего, кроме разбитого сердца, такие браки не принесли.

Мы замолчали, думая, каждая о своем.