Принцесса - Деверо Джуд - Страница 52
- Предыдущая
- 52/77
- Следующая
В полдень в комнату зашел лорд-гофмейстер.
– Ну как продвигается дело? – спросил он по-ланконийски.
– С ней все в порядке, но у нее нет никакого понятия о характере и статусе принцессы Арии. Это просто кошмар! Я даю ей чашку чая, а она мне в ответ: «спасибо»! Воображаю, если бы я подала ей чай в ночной вазе, она бы и тогда чирикала свои «спасибо». Да никто ни за что не поверит, что эта особа – принцесса Ария. Она слишком любезная.
Услышав это, Ария в шоке чуть было не раскрыла рот. Неужели она всегда так мучила окружающих?
Много часов она терпеливо сносила муштру, но во время перерыва на чай она почувствовала, что жутко устала и дала всем это понять.
– Что это за тарелки? – спросила она. – Какие цветы на них нарисованы?
– По-моему, это груша, – ответила заносчиво леди Верта. – Поскорее допивайте чай, нам нужно продолжать занятия.
Они были в загородном доме лорда-гофмейстера – таком огромном и роскошном, что Ария поклялась себе обязательно выяснить источники таких непомерных доходов.
– Я хочу, чтобы на тарелках были розы. Разве вы мне не говорили, что у принцессы Арии всегда розы на чайном сервизе? Значит, если я должна быть ею, вы обязаны давать мне все, что было у нее. Я хочу розы! И свежий кекс. Эти куски похожи на объедки после завтрака слуг. Вы меня поняли? Я хочу розы и свежий кекс. И еще – салфетку. И вообще, я устала и должна отдохнуть.
– Слушаюсь, Ваше Королевское Высочество, – пролепетала леди Верта, пятясь из комнаты.
Ария улыбнулась – прошло столько времени с тех пор, как она отдавала августейшие приказы.
И она с лихвой наверстала упущенное. За следующие сутки она просто загоняла леди Верту, та буквально падала с ног. Не было ничего, чем бы Ария была довольна. Она ворчала, жаловалась и капризничала. Если ей подавали еду, она обязательно оказывалась остывшей, или слишком горячей, или просто противной на вкус. Одежда была не того покроя. Лорд-гофмейстер закурил в ее присутствии сигарету, и она выслала его вон – да так, что у того просто чуть не лопнули уши.
– Теперь у нее лучше получается, правда? – спросил лорд-гофмейстер по-ланконийски.
– В смысле манеры разговора – да, – ответила леди Верта, нервно откидывая прядь растрепавшихся от беготни волос, упавшую на глаза. – Она почти такая же ломака и гордячка, как и настоящая принцесса.
– Значит, мы уже можем познакомить ее с королевской семьей?
– Да, сегодня вечером. Люди уже начинают спрашивать, где же принцесса. Вы что-нибудь слышали о выкупе?
– Они хотят миллионы, – ответил лорд-гофмейстер. – Даже не могу себе представить, где мы их возьмем.
– Как Его Величество? С ним все хорошо? Никто не успел проболтаться ему о похищении?
– Он в своем охотничьем домике. Безмятежен, как младенец, чего не скажешь о нас. Нам столько сил стоило держать все от него в секрете. Он требует встречи с внучкой. Принцесса Юджиния тоже с ним. Леди Верта вздохнула.
– Нам нужно как следует ее подготовить. Король стареет. Надеюсь, он не почует подмену. Мы должны благодарить Бога, что принцесса Ария – такая холодная женщина.
Ария слушала их разговор с неприятным чувством. Она вовсе не была холодной в Америке.
– Как это грубо – говорить в моем присутствии на языке, который я не понимаю, – сказала она раздраженно. – А теперь давайте вернемся к делу. Показывайте мне свои фотографии. Кто сейчас живет во дворце?
Старейшая часть ланконийского дворца была построена в тринадцатом веке Роуаном Смелым. Это был величественный замок, сложенный из массивных камней, – неприступная крепость, такая же могущественная, как и воин, который ее возвел. С трех сторон открывался полный обзор, а с четвертой стороны был небольшой холм, который в четырнадцатом веке Хеджер Ненавистный избрал местом для своих многочисленных казней. Небольшая речушка журчала у подножия юго-восточного склона холма; она сбегала вниз к городу, на который смотрел своими окнами дворец, и царил над ним.
В 1664 году Ануэн, страстный любитель искусства, облицевал плитами старые каменные стены, расширил дворец, и он стал похож на очень длинную и большую шестиэтажную итальянскую виллу. Старый замок стал восточным крылом: появилась новая, гораздо большая центральная часть и еще западное крыло, не менее великолепное. Ценой катастрофических расходов, почти истощивших казну Ланконии, он выписал из Италии редкий желтый песчаник для облицовки фасада.
В 1760 году принцесса Бансада, жена четвертого сына короля, решила заняться облагораживанием земель вокруг замка после бестактного замечания одной английской герцогини. Конечно, королевство опять залезло в долги, но ей удалось разбить для услаждения своих глаз пышный «садик». Там были дюжины теплиц, круглый год снабжавшие дворец свежими редкими цветами. Парадный парк окружал своей чопорной красотой восточное и западное крылья дворца, и еще был естественный парк, благоуханный розарий и искусственное озеро с изысканным мостиком, перекинутым к домику отдыха для придворных дам и манившим прелестью и уютом лужайкам для августейших прогулок. Были сделаны три бельведера: один – в китайском стиле, другой – в готическом, а третьему был придан вид средневековых руин. Повсюду среди зелени белели статуи – в основном, красивых молодых мужчин. Кто-то едко заметил, что это – любовники принцессы Бансады: когда ее неуемный аппетит выжимал из них все соки и требовал новой жертвы, она просто заливала их алебастром и ставила на пьедестал. Когда принцесса Ария стала подростком, она поняла, что статуи мраморные, и поэтому ехидная байка никак не могла быть правдой.
Под покровом строжайшей тайны лорд-гофмейстер отвез Арию во дворец. Она была под вуалью, и вдобавок на нее натянули несколько слоев тяжелой черной бесформенной одежды, чтобы ее было совершенно невозможно узнать. Она сидела, откинувшись на заднем сиденье лимузина, и молчала. С каждым новым оборотом колеса Ария все ближе подъезжала к дворцу, и она почти физически ощущала притяжение этого места, словно предки звали ее домой.
Да, этот дворец, который постороннему показался бы таким уединенным и чопорным, был ее домом, и глаза ее радовались, глядя на его красоту: яркое солнце заливало своим щедрым светом желтый песчаник фасада и горы позади него под ясным чистым небом. Слава Богу, на лице у нее была вуаль, и ей снова пригодились годы постоянной муштры – они надежно скрывали ее чувства.
Лорд– гофмейстер, который не удостоил ее ни единым словом во время поездки, теперь заговорил, и в голосе его было презрение, словно он отказывался верить, что в голове у нее есть хоть какие-то мозги.
– Вы должны все время помнить, что вы – наследная принцесса. Вы должны держать себя в жесточайшей узде. Вы не смеете расслабляться ни на секунду – даже тогда, когда думаете, что вы одна. Потому что принцесса никогда не бывает одна. Принцессу охраняют, наблюдают за ней и заботятся о ее августейшей особе. – Говоря ей все это, он даже не обернулся – и вы не должны поддаваться дурацкой привычке американцев находить забаву во всем.
Ария уже было раскрыла рот, но быстро спохватилась. Болван, он даже и не представляет себе, насколько ее жизнь стала легче и лучше благодаря чувству юмора. Она улыбнулась, вспомнив про конкурс джиттербага в Гранд Салуне. Может, ей удастся ввести кое-какие из американских фривольных привычек в обиход обитателей дворца. Посмотрим, посмотрим…
Она и Джулиан, подумала Ария… Ей стало интересно, понравилось бы Джулиану жарить гамбургеры у реки. Она бы стряпала барбекю, и вместо того, чтобы одеваться к обеду в длинную противную робу, они натянули бы голубые джинсы. Ее глаза блеснули озорной искоркой: она представила себе, как пытается уговорить двоюродную бабушку Софи надеть джинсы. – Вы меня не слушаете! – рявкнул лорд-гофмейстер.
Опять Арии пришлось прикусить язык. Когда она была принцессой, он всегда был воплощением отеческой заботы и нежности по отношению к ней и ко всей королевской семье. Конечно, до нее доходили слухи, что его недолюбливает народ, но она не обращала на них никакого внимания и не занималась жалобами, приходившими на него. Он был таким добродушным чудесным «дедушкой». Ну как мог хоть кто-то его не любить? Он всегда скромно отказывался жить в большом уютном доме, отданном королем для нужд его, лорда-гофмейстера, ведомства. Тогда Ария была тронута, но теперь она увидела его загородный дом и поняла, что для этого широкого жеста были совсем другие причины. Она поклялась себе, что теперь будет гораздо внимательнее вникать в жалобы народа.
- Предыдущая
- 52/77
- Следующая
