Больница людей и нелюдей 2 (СИ) - Соколова Надежда - Страница 38

Я виновато вздохнула, стараясь не смотреть на инкуба. Да, виновата. Но кто же знал…

— Норн куратор, а ведьмы у вас нет знакомой?

— Инка… — мужчина обреченно покачал головой. — Зачем с твоим везением тебе еще и ведьма? Хочешь в пыль этот мир растереть.

— А вдруг на мне действительно порча, сглаз, да что угодно? Она снимет. Или свое что наведет. Говорят же: клин клином…

Сортарин мученически вздохнул, возвел глаза к потолку, ничего нового там не увидел и вызвал в кабинет Жура. Леший, тщательно просканировав меня с ног до головы, ожидаемо ничего странного в моей ауре не увидел. Мастер, к которому мы затем спустились, тоже подтвердил, что я чиста как младенец.

— Вы когда клятвы богам приносить будете? Время точное знаешь? Мы с женой в другой мир на пару часиков отправимся, — язвительно заметил куратор. — Так ты не ответила: племянник Главы жив?

— Понятия не имею, — пожала я плечами. — Утром мы с ним не виделись, так что кто его знает. Что? Норн куратор!

— Иди уж, — проворчал мой собеседник, — трудись. А еще лучше: налей себе кофе и посиди до конца рабочего дня в кабинете. Пусть народ немного остынет.

Спасибо, утешил..

Жених, естественно, был жив, относительно здоров и просто неприлично счастлив.

— Ты такой довольный, потому что мальчишник удался? — мрачно съязвила я, когда мы встретились в обеденном зале за ужином. Свекровь еще не спустилась, так что можно было и немного поворчать.

— Я такой довольный, потому что завтра ты станешь моей женой, — предвкушающе улыбнулся блохастик. Я вздрогнула. Нет, ну вот зачем надо было портить мне и без того отвратительное настроение?

В холле тем временем послышались голоса, и через секунду в зал вошли: о чем-то оживленно беседуя, свекровь и Лили. Конрад при виде кикиморы скривился. Я почувствовала себя отомщенной.

Накалывая один за другим на вилку небольшие кусочки сыра и мяса, неспешно отправляя их в рот, я с удовольствием следила за общением жениха и подруги. Вернее, за мимикой обоих. Ни Конрад, ни Лили не скрывали, что готовы были терпеть друг друга исключительно из-за меня, и потому не стеснялись дать понять друг другу, как им неприятно такое навязанное общество. Вот оборотень закатил глаза, слушая рассуждения кикиморы на какую-то малозначительную тему, вот подруга сморщила нос, увидев, как будущий муж с аппетитом уписывал плохо прожаренное мясо. Мы со свекровью в эту войнушку не вмешивались. У нас была битва поважнее.

— Норна Рунара, ну какое розовое? Я ведь ни килограмма так не сбросила с тех пор! Бордовое на мне сидит идеально, да и гостей оно точно не отпугнет.

— Инка, не понимаю я твоих страхов. Розовый — отличный цвет! Платье получилось просто шикарным! Надевай и не думай. Невеста обязана выглядеть привлекательно!

— Так, чтобы ее захотелось съесть?

В итоге вышла из-за стола я раздраженная, недовольная будущими родственниками и обиженная на судьбу. В спальне меня встретил норг, потребовал почесывания, с ним в обнимку я и уснула.

В Межмирье времен года не было. Погода — да, была, непредсказуемая и переменчивая, а вот времен года не было. Зато здесь практически всегда царило тепло, не всегда, правда, дотягивавшее до жары, но в шубах и шапках народ никогда не ходил. Все это я услышала от Конрада рано утром, когда он пришел собственноручно разбудить дражайшую невесту. Выражался будущий муж громко и экспрессивно, поэтому я, еще толком не проснувшись, уточнила:

— Ну хорошо, времен года нет, шубы не носят. Я тут при чем?

— Снег идет, — последовал злобный ответ.

Я думала несколько секунд, прежде чем ответить, затем осторожно спросила:

— Так, может, это… Отменим свадьбу?

Блохастик раздраженно прищурился, прошипел: «Не дождешься!» и небольшим ураганчиком выскочил из комнаты. Я вздохнула. Ну вот. А ведь такой шикарный намек от местных богов. Снег, которого здесь не видели, наверное, лет — дцать…

Спор со свекровью разрешился сам собой. Какое там платье? На улице царил поистине собачий холод: минус три градуса по Цельсию. Для этих мест — небывало низкая температура. Так что Рунара хоть и недовольно косилась на мои потрепанные джинсы и теплый свитер, но и слова против не сказала, так как сама надела темно-коричневый костюм для верховой езды — благодаря брюкам, в нем не особо сильно мерзли ноги.

Следующий сюрприз ожидал нас при выходе из дома: самоходная карета отказалась работать. Теперь на меня косо поглядывали не только жених, но и свекор со свекровью. Лотир: со свойственной молодости небрежностью, фыркнул и заявил, что был бы рад пройтись пешком. Старший брат скептически оглядел младшего.

— Через пять минут ты в этом фраке станешь похож на сосульку.

— Мы можем и дома остаться, — подала голос я. Последовавшие за этой необдуманной фразой мрачные взгляды будущих родственников не предвещали бедной человечке ничего хорошего. Пришлось плестись рядом с Рунарой, благо идти было недалеко: храм Всех Богов, в котором обычно проходили церемонии бракосочетания, находился в трех кварталах от дома оборотней.

Навстречу нам шли существа разных рас, закутанные по самые уши всем, что только нашлось в их жилищах. Горгулья, одетая в длинный байковый халат, с махровым полотенцем на голове, в иное время и в других обстоятельствах могла бы выглядеть смешно, но сейчас вызывала лишь жалость. На массивного тролля, завернутого в теплый плед, пялиться было боязно. На двух гномок, видимо, надевших под легкие куртки сразу несколько кофт и поэтому выглядевших ненормально толстыми, вообще смотреть не хотелось.

Народ, приехавший на обещанное шоу под названием «Инка выходит замуж», выглядел не лучшим образом. И если Сортарин с супругой, высокой жгучей брюнеткой, грелись огнем в собственной крови, то несчастный Астон напомнил мне встреченных гномок, а Аринор мало чем отличался от увиденного тролля.

Храм, высокий, выстроенный в готическом стиле, с длинными заостренными башнями, своими шпилями как будто разрывавшими небо на неравные части, внутри оказался просторным помещением. Широкие окна, застекленные слюдой, алтарь в глубине комнаты, несколько магических шаров под потолком. Все. Никаких статуй богов. Да и о самих богах я до сих пор не удосужилась узнать. Единственное, что вспомнилось: богиня брака, семьи и плодородия, Асарта, изображалась в виде тучной дамы среднего роста. Видимо, именно она и должна была благословлять наш с Конрадом брак.

Оборотень, крепко держа меня за руку, подошел к тому самому алтарю, — широкой увесистой каменной плите серого цвета — положил наши руки на поверхность и что-то пробормотал. Несколько секунд ничего не происходило. Гости затаили дыхание. Потом над плитой появился и начал медленно загораться красно-черный огонь. Позади нас с блохастиком послышались изумленные возгласы.

— Богиня брак благословляет, хоть и не одобряет его, — пояснил мой теперь уже муж, повернулся к народу и торжественно произнес:

— Я, Конрад Ортольский, беру Инку Любову своей законной женой!

Моей реплики не требовалось. Сразу после слов мужа на наших с ним руках появились «браслеты» черно-красного цвета. Оборотень хищно ощерился.

— Все, милая, теперь ты моя.

Я мысленно скрутила фигу мило улыбнулась гостям и решила: что жизнь в браке скучной точно не будет.

КОНЕЦ