Машины морали, Машины любви (СИ) - "DanteInanis" - Страница 26

— Майкл, видишь вот того парня у дерева, — сказал он, показывая пальцем на подростка с молочно-медным оттенком кожи, стоявшего во дворе. — Это Микеле Чандр. Тот самый ребёнок. Я взялся быть институциональным родителем, и мы выбрали друг друга.

Майкл с искренним удивлением смотрел на Паоло.

— Но как же, он же музыкант…

— Нет, — перебил Паоло, — ему больше нравится математика. И я бы хотел, чтобы всё это осталось между нами. Вся эта ситуация…

— Понимаю, — ответил Майкл.

Если бы Паоло сказал Майклу, что по ночам надевает женские платья и танцует в кабаре, Майкл и тогда бы не удивился так, как сейчас. Они никогда не говорили с ним про детей и теперь Майклу показалось, что он пропустил что-то важное.

— И да, — добавил Паоло, — он очень хочет познакомиться с тобой и твоим проектом. Я вас представлю.

*

Для Микеле знакомство с Майклом станет одним из самых важных вех в жизни. Ещё вечером он напишет на страницах дневника: «В субботу мы встретились с коллегой папы (или они друзья?). Мы с ним почти как тёзки. Он кажется ребёнком. С ним классно. Жаль, у меня нет таких друзей». В тот день ему уже исполнилось тринадцать лет. Он перешагнул важную черту взросления. Новые ощущения, новое восприятие мира. Первые мысли о том, что детство вот-вот пройдёт. Чувство ответственности за весь мир. Именно такие ощущения испытывал Микеле, когда произносил слова:

— Нужно обязательно закрыть этот сервис, чтобы люди перестали знакомиться со своими идеальными копиями.

Майкл внимательно выслушал и произнес:

— То есть, ты считаешь, что алгоритм Мемры нарушает некое природное совершенство?

— Да, — кивнул подросток.

— Но ведь он построен так, чтобы люди находили идеальных партнёров.

— Верно.

— Не понимаю, —удивился — Майкл.

— Мемра находит идеальную пару с точки зрения самой пары. Но как насчёт социума? Насколько два идеальных партнёра буду идеальными для других людей?

Майклу понадобилось время, чтобы переварить эту фразу:

— А какое дело другим до моих отношений?

— Потому что мы люди. Мы есть, пока есть такие же как мы.

— Мы есть пока есть такие же как мы? — повторил Майкл сам для себя. — Откуда ты это взял?

— Ниоткуда. Сам придумал. — сказал Микеле и после паузы добавил, — Я могу задать глубоко личный вопрос?

— Валяй.

— Человек, с которым ты прибыл, он для тебя — идеальная пара?

— Джим? — уточнил Майкл. — Конечно, нет.

Микеле ожидал совсем другого ответа, он посмотрел на Майкла как порой смотрит исследователь на новое неизведанное ему явление:

— Это как?!

— Вот так.

— Ты что, его не любишь?

— Нет.

Микеле чуть не подпрыгнул от неожиданности, как если бы в личной тайной лаборатории открыли новый вид кишечной палочки с признаками интеллекта.

— Расскажи мне об этом! — закричал Микеле, схватив Майкла за руку.

Майкл ощутил себя в новом качестве, до сих пор ему неизвестном. Оказалось, что его ничем не примечательная жизнь может вызывать восхищение и неподдельный интерес. Ему казалось, что уж чья, чья, а жизнь Чандра была больше наполнена самыми разными событиями. Странное рождение, нелепые контракты, ненависть сверстников, отвращение взрослых. Человек ещё не успел родиться, а его уже ненавидели почти все и непонятно за что.

Майкл посмотрел на перевозбуждённого мальчика и спросил прямо:

— Что тебя так восхищает?

Чандр забавно улыбнулся большими пухлыми губами:

— То, что очень многое непонятно в людях.

— Тебя это радует?

— Ну да, мне же не нужен телескоп, микроскоп, космические корабли, всё, что мне интересно, есть прямо здесь!

Майкл бездумно поводил веткой по песку.

— Не нужен ни микроскоп, ни телескоп, — повторил он вслух. — Люди порой так далеки друг от друга, что ни телескоп, ни космический корабль, ни квартира, ни дети, ни влюблённость, ни любовь не способны сблизить их по-настоящему.

*

Если бы во всемирную сеть уплыло заседание суда земель Северного Рейна-Вестфалия, то Лулу могла претендовать стать самым настоящим мемом. Молодой человек, источник текущих её проблем, как раз давал обвинительные показания.

— Скажите, как давно вы знакомы с Лулу Ланг?

— Пол. Полгода, — ответил молодой человек.

— Вы являетесь менеджером отдела закупок?

— Да, — парень неуклюжим движением постарался поправить галстук, на котором виднелось пятно от вишнёвого штруделя. И всё бы ничего, да галстук был голубым, а пятно походило на чёрный квадрат Казимира Малевича. Это создавало цветовой диссонанс. Лулу смотрела на галстук и пыталась сдержать улыбку.

— А Лулу Ланг — сотрудник вашего отдела?

— Точно, — мужчина закрыл пальцем пятно.

— Расскажите, каким образом над вами было совершено сексуальное насилие.

Молодой человек, который был на голову или две ниже Лулу и раза в два тоньше, поёжился в кресле.

— Ну она постоянно говорила о моём… — молодой человек посмотрел в сторону, — я хочу сказать, — и в другую сторону, — как это.

— Вы про пенис?

— Про что?!! — возмущённо напуганным голосом спросил пострадавший.

— Пенис.

Выпучивая глаза словно надувной змей молодой человек произнёс:

— Член, — он сглотнул и с хрипом продолжил: — У меня член, ваша честь.

Судья с лёгким недоумением посмотрела на пострадавшего.

— Допустим, член, — констатировала судья, которая потеряла нить допроса. — И что случилось с вашим членом?

Пострадавший тоже потерял нить допроса и ответил:

— Он есть!

Лулу закрыла рот рукой.

Судья посмотрела на экран, чтобы вернуть заседание в рабочую колею.

— Значит, подсудимая Лулу Ланг говорила о вашем пе… члене?

— Да.

— И что именно она говорила?

Молодой человек напряг память:

— Она сказала, чтобы я его оторвал.

Судья снова посмотрела на пострадавшего удивлёнными глазами, которые задавали немой вопрос.

— И как вы отреагировали на слова Лулу Ланг? — спросила судья.

— Конечно, отрывать я ничего не стал, — объяснил пострадавший.

— А после?

— И после тоже отрывать не стал! — с негодованием ответил молодой человек.

Судья спокойно переформулировала вопрос:

— Суд имеет ввиду, как вы отнеслись к Лулу Ланг. Как вы отреагировали на её слова.

Молодой человек убрал палец с пятна и ответил:

— Я её игнорировал.

— Что произошло после?

— Всё повторилось, — ответил пострадавший.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее.

— Она пришла на работу, я пришёл на работу. Она указала пальцем на мой, мой член и сказала: «Удали это».

— Как вы ответили на её реплику?

— Я возмутился! Сильно возмутился! Я сказал, что ЭТО не её дело!

Молодой человек, имя которого растворится в истории быстрее, чем сойдёт пятно с голубого галстука, допустил две непростительные ошибки. Первая ошибка состояла в том, что он был склонен набирать в свой штат только женщин, пользуясь связями матери, которая, между прочим, подарила ему великолепный голубой галстук с крохотными золотистыми звёздами, одна из которых безвозвратно погасла за пятном вишнёвого штруделя. Эта, несомненно, дурная традиция рано или поздно должна была дать губительные плоды. Вторая ошибка господина, или, как говорили в тех краях, «хера» молодого менеджера, состояла в способе привлечения женского пола.

Свою задачу управления отделом закупок менеджер видел следующим образом. Дано: высота офисного стола — восемьдесят сантиметров. Максимальная высота сотрудниц один метр и шестьдесят пять сантиметров, что на шесть сантиметров меньше «хера»-пострадавшего-менеджера. Задача: требуется рассчитать линию взгляда сотрудниц отдела при условии, что они сидят за рабочими столами, а господин менеджер ходит по офису. Все расчёты сводились к тому, что как ни крути, а взгляды женщин будут устремлены в область ширинки. А раз так, то молодой человек решил, что использование небольшой бутафории с целью визуального расширения органа мужской гордости будет способствовать эстетическому наслаждению отдела.