Будем как боги - Рой Олег - Страница 11

– Неужели, – обрадовался Борис, – они приняли работу? Вот так, без замечаний?

– Да, – ответил Гарри, широко улыбаясь. – При мне были подписаны документы приема-передачи, так что, уже в августе Вы получите свое вознаграждение…

Сердце Бориса ухнуло вниз:

– В августе? Но я….

Фишер прищурился:

– А что такое? Надеюсь, тянуть с этим они не будут. Закроют вопрос до начала дебатов по бюджету.

– Сэр… – Борис не знал, что сказать. Он уже успел буквально породниться со своим домом, а теперь тот уплывал у него из-под носа, в буквальном смысле этого слова. – Видите ли, сэр, мне нужны деньги.

– Деньги нужны всем, – философски заметил Фишер. – Я, вроде бы, плачу Вам неплохую зарплату…

– Да, сэр, – поспешно закивал Борис; не хватало еще раздраконить босса! – Мне жаловаться не на что. Но, видите ли, я давно мечтал о доме, а тут, как раз, подвернулся такой, как мне хотелось бы…

– Так возьмите кредит, – пожал плечами Фишер.

– Уже, – сказал Борис, – но Вы же знаете, как сейчас неохотно банки выдают кредиты. Того, что я собрал, едва хватило на половину взноса. Я договорился с риэлтором, что они подождут до начала июня…

– И сколько Вам нужно денег? – спросил Фишер.

Борис потупился, и назвал сумму.

Фишер крякнул:

– Вы что, Диснейленд прикупили?

– Нет, – заверил его Борис. – Просто большой дом, раньше он принадлежал Фрэнку Барзини, знаете, это такой режиссер…

– Знаю, – кивнул Фишер, – я с ним учился в Весткосте… ну, Вы бы хоть меня предупредили! Загвоздка в том, что у меня сейчас активов не так много. А завтра я уезжаю, на месяц с небольшим. Вот что, Борис, – продолжил Фишер, видя, что лицо его подчиненного темнеет, будто у Бориса только что отказала печень. – Вы не переживайте. Я что-нибудь придумаю. Такими специалистами, как Вы, не расшвыриваются; у Вас золотая голова, ее беречь надо. Дом будет ваш, или я не Гарри Фишер.

…Несмотря на все заверения Гарри, на душе у Бориса было, мягко говоря, неспокойно. Обещания – это хорошо, но в кэш их конвертировать удается далеко не всегда.

Настроение Бориса прыгало вверх-вниз, как биржевые индексы в период «количественного смягчения».

«А если он не успеет? – думал он. – С чего ему вообще спешить? Кто я ему – не сват, не брат… надо что-то придумать, но что?!»

В обеденный перерыв Борис сделал то, чего никогда раньше не делал – зашел в бар, находящийся через дорогу от ничем не примечательного офиса его компании.

Бар, как бар – просто кофейня, напоминающая купе пригородного поезда, плюс барная стойка. Но здесь продавали виски, хоть и паршивый.

Борис чувствовал, что ему надо пропустить стаканчик, чтобы успокоиться.

Подумав, вместо виски он взял сто грамм холодной водки. Водка оказалась крепкой, и не такой мерзкой, как здешнее виски. Борис закусил хот-догом и заказал еще столько же. После второго двойного шота он вернулся на работу, опоздав на полчаса. К счастью, этого никто не заметил.

Водка ударила в голову не сразу; сначала Борис чувствовал какое-то отупение, затем появилось приятное тепло во всем теле. А потом – Борис занимался контролем свинского здоровья, планируя затем осмотреть других подопытных – выяснилось, что грызуны переносят его вирус, само собой, не заражаясь, причем вирусная активность наблюдалась даже в третьем поколении от зараженной особи. Борис выпросил нескольких собак и обезьян – оказалось, ни те, ни другие тоже не заражаются, но, по крайней мере, собаки, могут быть переносчиками.

В общем, работы было много… а Бориса от выпитого «вело», и в голове, одна за одной, возникали идеи, то манящие, то пугающие.

А тут еще, совсем некстати, позвонил Фишер:

– Хэй, парень, – сказал он весело. – Считай, что дело в шляпе. Я почти договорился погасить твой долг моим векселем. Сумма будет больше, но это мои проблемы. Сейчас этот хмырь убедится, что Гарри Фишер по-прежнему самый большой кусок закваски в этой луже, и все на мази. Ты рад?

– Д…да, с…сэр, – медленно сказал Борис, стараясь, чтобы язык у него не заплетался, – я В…вам так б… благодарен, с…сэр, как отец родной… в смысле, как отцу родному…

– Да ну, пустяки, – ответил Фишер. Затем его шеф пристально посмотрел на Бориса (разговор сопровождался видеосвязью). – Ты как-то неважно выглядишь. Все не отошел от болезни?

Борис решил не испытывать судьбу и кивнул.

– Тебе надо отдохнуть, – констатировал Фишер, – слетать на Багамы, или просто съездить куда-то. Хоть на рыбалку в Новую Англию, или… ты любишь бейсбол?

– Ага, – ответил Борис.

– Ну, так поезжай на пару дней в Ричмонд. Там полуфинал высшей лиги будет. Посмотришь бейсбол, пройдешься по барам, может, подцепишь кого-то из местных. Вот что, возьми-ка ты недельку отпуска, и поезжай. Договорились?

– Как скажете, сэр, – собравшись, ответил Борис.

Он хотел, было, добавить, что было бы, куда потом возвращаться, но не смог сформулировать мысль и промолчал. Но Фишер, кажется, его понял:

– И не переживай ты за свой дом! Никто у тебя не заберет его. Если хозяин даже рогом упрется, я ему кэшем накидаю, уж как-нибудь я нужную сумму соберу. Ты меня понял?

– Д-да, – ответил Борис и неуверенно кивнул.

Гарри опять прищурился.

– Нет, тебе точно надо отдохнуть, не то ноги протянешь. Ну, бывай. Не чихай, не кашляй!

И выключился, оставив Бориса в «чистой» зоне лаборатории.

Май 2026 год

Джинна Дэвис чувствовала себя уставшей. Кажется, у нее даже температура поднялась. Надо померить, когда она вернется в гримёрку. А может, это просто кажется. Восемь часов работы в студии – это не шутки.

Это можно, конечно, назвать эйджизмом, но в сорок пять женщина уже не такая, как в двадцать, и с этим ничего не поделаешь.

Ей говорят, что она выглядит на двадцать пять, ею восхищаются те, кто моложе ее на четверть века… но кожа запястий и шеи, крохотная, едва заметная сеточка морщин вокруг глаз не умеют ни льстить, ни лгать. Ей сорок пять, почти сорок шесть. Это кажется не важным после трех браков и двух родов, наверное. Особенно с учетом состояния, которое довольно солидно, несмотря на все кризисы.

Когда-то Гарри рассказал ей о том, что деньги, как оливковое масло, бывают первого и второго отжима, но, в отличие от последнего, именно второй отжим самый ценный.

О ней говорят, что она сделала сама себя, но это не так.

Есть поговорка, что за каждым успешным мужчиной стоит женщина, которая его любит и в него верит. Обратное тоже верно: за каждой успешной женщиной маячит тень мужчины, который сделал ее такой. Причем не важно, каким способом. Или научил всему, и подарил крылья, или, наоборот, разозлил до того, чтобы оседлать метлу.

Парадоксально, но Гарри Фишер подходил под оба этих определения.

Джинна была замужем трижды; с первым мужем она разошлась, и скандал с разводом мог бы поставить крест на ее карьере…. Но не поставил. Со вторым мужем она прожила шесть лет, родила ему сына, а потом потеряла – он разбился на самолете где-то во Флориде. Третий муж был моложе ее на десять лет. Он был талантливым, даже гениальным композитором и аранжировщиком, но злоупотреблял стимуляторами. Они разошлись, когда его поведение стало совершенно неадекватным. Джинна забрала дочь от него, и вернулась в Штаты (до развода они жили в Ницце). Несколько месяцев спустя он умер в Париже от отравления или передозировки. Второе более вероятно. Жаль – он действительно создавал восхитительные мелодии. После расставания с ним Джинна полностью бросила сольную карьеру, и сосредоточилась на роли ведущей.

Джинна понимала, что все ее браки были обречены с самого начала. Она понимала это даже идя под венец, просто у нее не было сил признаться себе в этом. Ей хотелось обычного, простого человеческого счастья, как у других. Дом, муж, дети…

Но она была не создана для такого.

Гарри говорил ей об этом, давно, когда они оба были молоды. Она любила Гарри так, как не любила ни одного из ее мужей. Она могла, на самом деле, любить только его.