Попасть в отбор, украсть проклятье (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 42

– Благодарю вас, господин каратель, - ответила я ворону в лучших традициях архитектора-окулиста: строя глазки и хитро улыбаясь. А затем добавила: – Итак, после того как инцидент со снимками исчерпан, можно ехать к Эйроу?

– Тай, не стоит забегать вперед: арбалетному болту легче всего вписаться как раз меж лопаток.

– Что ты имеешь в виду? - сбилась я с тона утонченной воспитанности.

– Лишь то, что я бы перед тем, как заходить к последнему подозреваемому, спрятал в рукавах пару метательных звезд.

– Еще одну? - удивилась я, справедливо полагая, что ворон и так вооружен.

– А ты, оказывается, меня уже хорошо изучила, - он плутовски улыбнулся.

– Конечно! Мы же разделили с тобой ложе прошлой ночью, - тоном оскорбленной ведьмы возмутилась я.

– Скорее – разнесли вдребезги, - припомнил ворон то, как эпично в Кейше его кровать после ночной гонки брызнула щепками от пульсара ренегата.

– Как умею, так и делю постель, - ничтоже сумняшеся парировала я.

Именно в этот момент мы подошли к магомобилю, который так и стоял припаркованным у модного салона. ? том, что четверть часа назад здесь произошел чарографический конфуз, не говорило ровным счетом ничего. Ну, кроме вытянувшегося лица швейцара, который при виде нас с вороном нервно дернул глазом.

Подозреваю, что, пропустив в модный салон репортеров, за эту свою оплошность он дорого поплатился: деньгами из жалования, нервными клетками из организма и красотой смазливой физиономии, на которой расцвел след от оплеухи.

Это я отметила машинально, садясь в магомобиль.

Замелькали улицы и проспекты района Голубой Ягоды. Моего любимого места в столице. Для меня это было сердце города. Не рыночная площадь и район Брокеров, не квартал Кристаллов, где царствовали журналисты и маги-искусники. Именно Ягода с ее зданиями прошлых столетий.

Тогда строили пусть и так же, за деньги, но при этом вкладывая душу. Даже жилые дома и мануфактуры. И это чувствовалось. В ныне старомодных и вычурных фасадах, стрельчатых окнах, резных вывесках.

Именно здесь и жил Густав Эйроу. Мы подошли к входной двери, рядом с которой висел латунный колокольчик – ещё одна деталь минувшей эпохи. Ворон уверенно дернул за шнурок, и за дверью послышались быстрые легкие шаги.

Минута – и дверь распахнулась, явив нам белокурое создание. Девушка, напоминавшая фарфоровую статуэтку, стояла на пороге и приветливо улыбалась. Только улыбка эта была странной, хоть и доброй: почти бескровные губы на алебастровой коже, синяки под глазами – все, вкупе с болезненной худобой, наводило на мысли о недуге.

– Добрый вечер! Вы, верно, к папа? - сделала она ударение на последнем слоге на старинный манер.

– Добрый вечер, эйра Адель, если не ошибаюсь? - ворон сделал паузу, позволяя девушке подтвердить его догадку.

– Да, верно.

Она слегка растерялась и машинально прикрыла рукой и так целомудренное декольте домашнего батистового платья.

– Вы весьма проницательны, эйра Адель, я к вашему отцу. Вы позволите войти?

– Ах да, конечно, – она спохватилась и, посторонившись, пропустила нас в прихожую, а затем и в гостиную.

– Я сейчас позову отца.

Адель чуть склонила светлую голову. В отблесках магических светильников копна ее волнистых белокурых волос точно светилась, создавая как будто ореол вокруг ее лица. На миг меня посетила мысль, что именно с таких дев художники некогда рисовали лики богинь.

А затем зашуршала юбка ее платья, и девушка покинула нас, чтобы явиться уже с отцом, карателем Эйроу.

Офицер походил на дочь разве что фамилией. Высокий, мощный, не человек, а гора. С налысо выбритой макушкой и суровым взглядом.

– Господин Верховный каратель? – вместо приветствия произнес хозяин. И в этой одной фразе было столько эмоций…

– ?устав. Нам нужно поговорить. Наедине. - Ворон бросил выразительный взгляд в сторону девушки. - Я не хотел вызывать тебя в отдел, потому решил заглянуть лично.

– Да, конечно. – ?устав поджал губы и, накрыв пальцы одной руки, на которой что-то блеснуло, второй своей ладонью, обратился к дочери. Удивительно: его хриплый голос стал мягче, словно при взгляде на Адель он оттаял. - Солнышко, развлеки пока нашу гостью.

– Да, конечно, только подам чаю. – Она кротко улыбнулась отцу.

– Вы можете сделать это с Тай. Она отлично готовит.

«Яды», - мысленно закончила я за ворона. Впрочем, последнюю фразу он произнес столь невозмутимо, что незнающий не смог бы заподозрить его в том, что о последнем, и главном, слове ?р бессовестно умолчал.

Делать нечего, пришлось идти следом за Адель на кухню, изображая живейший интерес – в точности с поговоркой: как хорошо, что эйра выразила согласие, потому что все равно пришлось бы. За неспешным пасьянсом печенья по тарелке, завариванием собственно чая и нарезкой сладостей я невзначай заметила:

– Отец, судя по всему, очень вас любит, эйра Адель.

– О да. Папенька души во мне не чает. После того, как умерла моя мама, он окружил меня заботой. - Ее руки на миг замерли над чайником, а затем она добавила, меняя тему: – Вы какой чай предпочитаете?

– Трын-травовый, – я решила поддержать Адель в ее уходе от щекотливой темы. – Это фирменный некромантский. Очень помогает перед практическими занятиями.

– Ни разу о таком не слышала. Он придает сил и энергии перед учебой? - Она повернулась ко мне. На ее лице было написано искреннее любопытство.

– Скорее не энергии, а здоровья. Выпьешь его, и все тебе становится трын-трава, а тело наполняется здоровым чувством пофигизма! И ты понимаешь, что зачет тебе как-то безразличен. Главное – выжить. Ну и, само собой, становится гораздо легче удирать от восставших мертвяков, если что-то пошло не так.

– Интересно. - Адель улыбнулась. - А из чего он состоит?

– Скорее из чего не должен. - Я назидательно подняла палец, припомнив собственный неудачный опыт: – Главное, не перепутать мяту и ромашку с разорви-травой… Ну, или иметь пару запасных заварочных чайников, - заключила философски.

Как выяснилось, у Адель имелись и запасные чайники, и энтузиазм. Последнего – с избытком. В итоге получился фирменный некромантский чай, в котором соседствовали мята, липовый цвет, гибискус, сушеная груша. А потом я вспомнила, что ворон пьет кофе с солью и перцем, и бросила в чайничек по щепотке и того, и другого. Ару должно понравиться.

Вот только когда Адель протянула руки, чтобы взять поднос, она на миг замерла, а ее лицо побледнело ещё больше, отдав откровенной покойницкой синевой, а потом девушка начала падать. Я едва успела ее подхватить. Хотела было ринуться, чтобы позвать Ара с хозяином дома, как Адель бескровными губами прошептала:

– Всё в порядке, не беспокойтесь. Это у меня обычный приступ.

Спустя пару минут она и вправду пришла в себя, словно ничего не было. И под моим пристальным взглядом пояснила:

– Проклятие трепетного сердца. От него умерла мама. Но оно досталось ей, когда она была беременна, так что и мне… перепало.

– А снять? – удивилась я.

– Оно из вечных. Не поддается. Целитель сказал, что я смогу с ним даже дожить до глубокой старости, главное – не волноваться. Поэтому я и стараюсь… – Она смущенно улыбнулась. - Но иногда бывает вот так, резко прихватит на секунду-другую и отпускает. Без видимых причин.

Адель сглотнула и встала со стула, на который я ее, смертельно бледную, посадила.

– Все уже прошло, не стоит беспокоиться, – постаралась заверить она меня. – Давайте лучше пойдем в гостиную. Чай наверняка уже заждались.

Мы вошли ровно в тот момент, когда тело Эйроу обвивали потоки магической клятвы. Зрелище было завораживающим. Жгуты огненного ветра переплетались змеями, распускались цветками пламени.

– Папа? - Адель замерла, так и не переступив порога комнаты.

– Дочка, всё в порядке, - поспешил успокоить ее отец, вскакивая. - Это обычная формальность.

– Не желаете ли чаю? – подхватила я его фразу, не давая упасть напряженной тишине и уводя девушку от тонкой, как первый лед, грани испуга.