Пламя соблазна (Побег, Фонтан желаний, Пропавшая леди) - Деверо Джуд - Страница 25
- Предыдущая
- 25/56
- Следующая
За рассказами Тревиса и собственными фантазиями, которые их расцвечивали, долгое плавание пролетело быстро, и только на этой неделе она стала волноваться. Она не знала, тошнит ли ее от волнения, или же есть другая причина. Риган только понимала, что внезапно ослабела, почувствовала себя отвратительно, и теперь, лежа на койке, лениво смотрела в потолок и мучилась болями в животе.
С самого начала болезни Тревис умело ухаживал за ней: он молча помогал ей, поддерживал голову, когда на нее накатывала дурнота, умывал ее и требовал, чтобы она отдыхала. Он даже перестал работать вместе с командой и почти не оставлял ее одну.
А Риган считала, что его внимательность, — своего рода прощание с ней. Красивая одежда и нежность в последнюю минуту стали как бы вознаграждением за ее близость во время плавания в Америку. Теперь он от нее избавится, вернется к семье и друзьям и уже никогда ее не увидит. Больше его не будет интересовать, кокетничает ли она с другими мужчинами, и есть ли от нее какая-нибудь польза.
По ее лицу потекли слезы. Но почему же он не оставил ее в Англии, где, по крайней мере, ей все было привычно? Зачем он вынудил ее отправиться в эту далекую страну, где решил избавиться от нее как от ненужного хлама?
Она вознамерилась высказать ему все, что думает о нем, но когда Тревис вернулся в каюту, ее опять стало тошнить, и раздражение исчезло.
— Только что мы видели землю, — сообщил Тревис и обнял ее. Она опустила голову на его теплую, внушающую спокойствие грудь. — Завтра в это время мы уже должны прибыть в гавань Виргинии.
— Прекрасно, — прошептала она. — Может быть, когда мы сойдем на сушу, морская болезнь меня отпустит.
Эти слова развеселили Тревиса; он обнял Риган и погладил по голове.
— Думаю, твоя морская болезнь очень скоро пройдет.
Следующие несколько часов на корабле кипела работа. Сара уложила в сундук последнее из новых платьев Риган, а Тревис расплатился с ней и с женщиной, которая помогала ей шить. Прощаясь. Сара и Риган плакали. Сара должна была остаться на корабле и дальше плыть на север, в Нью-Йорк, где жила ее семья. Многие женщины, которым Риган помогала во время их болезни, сложились и подарили ей детское одеяло, расшитое розами.
— Мы так решили, что вам оно скоро понадобится, — сказала одна из них, лукаво посмотрев на Риган и бросив взгляд на Тревиса.
— Я так благодарна вам, — сказала Риган, которая обрадовалась гораздо сильнее, чем им могло показаться. Ведь не могла же она признаться этим женщинам в том, что они стали ее первыми друзьями.
Ночью она лежала без сна в объятиях Тревиса и разглядывала его лицо, освещенное светом луны. Она жалела, что он стал так много для нее значить, ей хотелось ненавидеть его, как раньше, даже считать его негодяем; но сейчас она ощущала только глубокое одиночество от того, что так много теряет: и этого крупного властного человека, от которого она стала зависеть, и женщин, которые видели в ней подругу и вовсе не считали ее бесполезной.
Наутро она хранила гробовое молчание. С трудом выдавливая из себя улыбку, она стояла на палубе и махала рукой своим новым подругам, которые радовались тому, что наконец покидают корабль и испытывали возбуждение от того, что одни вернулись домой, а другие прибыли в новую для себя с грану.
Тревис ушел, чтобы нанять грузчиков. Когда Риган проснулась, было довольно поздно. Корабль уже стоял в порту, и некоторые из пассажиров успели сойти на берег. Поцеловав ее на бегу, Тревис объявил, что будет занят до середины дня. По его словам, штормовой ветер дул в сторону Америки, и они пришли в порт на несколько дней раньше, поэтому никто их не встречает.
«Нас!» — с отвращением подумала Риган, наблюдая за тем, как Тревис показывал матросам, куда ставить ящики.
— Миссис Стэнфорд!
Повернувшись на робкий голос, она увидела за спиной Дэвида Уэйнрайта. Он похудел еще больше, и обращаясь к ней, отвел глаза в сторону.
— Хочу пожелать всего хорошего вам и вашему мужу, — тихо произнес он.
— Благодарю вас, — ответила она.
На лице его было написано то же чувство неуверенности, которое терзало Риган. Ей захотелось лишь, чтобы по ее лицу ничего не было заметно Она только льстила себя надеждой, что у нес не такой же несчастный, как у него, вид — Надеюсь, нам обоим Америка понравится больше, чем мы предполагали, — добавила она.
Но Дэвид не захотел понять ее намек на беседы, которые они вели между собой во время плавания; он был слишком смущен.
— Скажите вашему мужу… — Он не смог договорить, резко схватил ее руку, прижался к ней губами, на секунду посмотрел ей в глаза, с трудом прошептал: «До свидания», и заспешил по сходням на берег.
Согретая чувствами Дэвида, она облокотилась на поручни и внезапно увидела, что Тревис мрачно смотрит на нее. Она весело помахала ему рукой и впервые подумала о том, что, может быть, сумеет в одиночку прожить в этой новой для нее стране. В конце концов, за время путешествия она подружилась со многими людьми. А что, если…
Тревис лишил ее возможности помечтать: спустя несколько минут он уже давал ей указания, что нужно побыстрее обедать, надеть одежду попрочнее и уложить оставшиеся платья в сундук. Иными словами, он продолжал управлять ее жизнью.
Она решила, что он никак не дождется, когда же избавится от нее, поэтому выполняла его распоряжения так медленно, что он пришел в ярость.
— Или ты закончишь через две минуты, или я тебя унесу с корабля, — предупредил он. — Фургон уже ждет, и нам нужно добраться до места еще до заката.
Любопытство пересилило гнев Риган.
— А куда мы едем? Ты… Ты нашел мне работу? Замерев с сундуком на спине, Тревис улыбнулся.
— Я нашел тебе работу что надо! Дело, которое лучше всего тебе удается. Ну ладно, теперь идем.
Собравшись с силами, Риган не стала сердиться на его слова, а пошла вслед за ним по сходням, высоко подняв голову.
Он бросил сундук в ветхую омерзительную повозку.
— Прости! — Он расхохотался, видя ее отвращение. — Я же говорил тебе, что мы пришли слишком рано, поэтому смог добыть только такой фургон. Сейчас мы поедем к одному моему другу, а завтра я позаимствую шлюп.
Риган ничего не поняла из его слов. Она знала, что шлюп — это корабль, но не могла уразуметь, зачем он нужен Тревису. Подхватив ее за талию, он посадил ее на полусгнившее сидение так же бесцеремонно, как погрузил сундук, а потом и сам уселся рядом с ней и, прикрикнув, погнал вперед двух унылых лошадей.
Пейзаж, проплывавший мимо них, казался диким и опасным, да и дорога была ужасна — немногим лучше укатанной тропинки. Сжимая зубы на ухабах, она чувствовала, что Тревис не пропустил ни одной выбоины.
Посмеиваясь, он посмотрел на нее.
— Теперь ты понимаешь, почему мы обычно путешествуем по коде? Завтра мы поплывем на чистеньком шлюпе, и нам уже не придется трястись по рытвинам.
Она так и не знала, где окажется завтра, поскольку Тревис, видимо, утаивал от нее, где ей придется работать. Риган не хотела расспрашивать его, зная, что ее вопросы будут встречены яростным взглядом.
Солнце уже клонилось к закату, когда они остановились у первого же увиденного на дороге дома — аккуратного, ухоженного, выкрашенного в белый цвет и обшитого дранкой. Дорожку к крыльцу украшали первые весенние цветы, теплый ветерок мягко теребил разноцветные лепестки. Дом этот был без особых затей, но все равно гораздо лучше, чем Риган ожидала увидеть в Америке.
На стук Тревиса дверь открыла полная седая женщина в надетом поверх муслинового платья переднике.
— Тревис! — воскликнула она. — Мы уж думали, не приключилось ли чего. Посланный тобой человек сказал, что ты приедешь к нам гораздо раньше.
— Здравствуй, Марта, — ответил он и поцеловал ее в щеку. — Дорога оказалась длиннее, чем я думал. А судья дома?
Марта засмеялась:
— Ты все такой же нетерпеливый. А это, как я понимаю, и есть та юная леди? Тревис по-хозяйски обнял Риган.
— Это Риган, а это — Марта. Оскорбленная простецкими манерами Тревиса, Риган протянула руку:
- Предыдущая
- 25/56
- Следующая
