Амулет Пандоры (СИ) - Алейникова Александра - Страница 1

— У нас мало времени, помоги мне! — крикнула светловолосая женщина.

— Я боюсь, мама! — девочка лет шести вцепилась в подол маминого платья.

— Поздно бояться, он все равно придет за нами, — резкими движениями женщина доставала и кидала на пол перья, рыбью чешую и мелкие камни. — Сейчас главное, сохранить наше наследие. Где свечи?!

Трясущейся рукой девочка указала на кровать.

— Я же просила не брать их! — женщина вытащила из-под подушки маленькую коробку и расставила свечи: изогнутые по спирали красную и желтую на юг и восток комнаты, а прямые зеленую и голубую — на север и запад.

В центр получившегося ромба она сгребла все, что было на полу, и сверху аккуратно опустила снятое с пальца кольцо.

— Мамочка, кто придет за нами?

— Ты узнаешь, милая.

Женщина сосредоточилась и сделала последнее важное дело в своей жизни…

В начале апреля маленький город наполнился дурманящим ароматом ранних нарциссов и запахом сточных вод. Кривые полоски полупрозрачных облаков прочерчивали небо и не скрывали по-весеннему жидковатых лучей солнца, слепящих глаза. Редкая зелень: два-три бульвара, парк, да несколько скверов — еще не вступила в силу. Серые дома и улицы города словно прятали тайну под слоем пыли и сажи, остатками соли на обочинах, не убранной с прошлого года листвой, голыми ветками деревьев и унылыми типовыми многоэтажками… Город скрывал воистину странное существо!

Ее звали Энди — необычное имя для обычного человека. Пшеничного цвета волосы беспорядочно рассыпались по хрупким плечам. А глаза… Люди, смотревшие в эти глаза, сразу успокаивались, на минуту забывая, как несправедлива к ним судьба.

Энди гуляла по городу без особой цели. Настроение ее становилось с каждой минутой все хуже, хотя она отчетливо понимала, что серьезных причин для расстройства нет. Да, конечно, скоро выпускные экзамены, к которым она не готова; неклеющаяся личная жизнь и полное отсутствие карманных денег… Еще и младший брат прочитал ее дневник — и добро бы сделал это тайком, но он показал все своим глупым друзьям! Но все это пустяки по сравнению с ощущением собственной несостоятельности.

«Я идиотка! — укоряла себя Энди. — Не смогла выиграть паршивую олимпиаду! И теперь, конечно, никуда не поеду».

Куда именно поедут победители школьной олимпиады по русскому языку, Энди не знала, но, что бы ни предстояло им посетить, она с удовольствием оказалась бы на их месте.

«Зато Катя, конечно же, поедет! И так каждый год путешествует, еще и первое место заняла! Я за свою жизнь была разве что в детском лагере».

Незаметно небо затянуло тучами. Стрелки городских часов незаметно подкрадывались к половине восьмого.

К ней подошел Максим — местная звезда уличного баскетбола. Энди любила его. Давно и безответно, отчего душа ее, как решила она, сгорала изнутри.

— Привет, — робко поздоровалась Энди.

— Привет, не знаешь, где Лиля? — спросил он.

Энди ощутила, что у нее, как это обычно бывало при встрече с Максом, задрожали коленки.

— Нет, — расстроено пробормотала она.

Конечно, ничего особенного от их разговора Энди не ожидала, но он мог хотя бы поинтересоваться, как у нее дела.

— Увидишь ее, передай, что сегодня тренировка. Завтра важная игра.

— Ладно.

Максим ушел. Энди глубоко вдохнула и медленно выдохнула, успокаиваясь. Лиля была для Максима чем-то недосягаемым и желанным. Энди понимала, что подобное расстояние создала между ними она — лучшая подруга прекрасно знала, как девушка относится к Максу. Все встречи с ним она принимала близко к сердцу. В голову Энди неожиданно пришла вычитанная в каком-то женском романе напыщенная фраза: «Так по глупости страдает душа, истрачивая свои силы» — и это почему-то рассмешило ее. Она даже улыбнулась, но тут же снова погрустнела.

Судьба издевалась над Энди. Мало того что она расстроена из-за всяких домашних неурядиц, масла в огонь подлил еще и Макс. Почему она должна была сейчас его встретить? Почему он должен был спросить у нее именно о Лиле? Как назло!

Начался дождь. Сначала неуверенно, а потом все сильнее. Редкие прохожие искали себе укрытие. Капли звонко стучали по брусчатой мостовой, и Энди казалось, что она слышала этот звук, хотя до брусчатки идти было минут десять — мимо двора недостроенного дома, покосившейся детской площадки и стоянки машин. Погода угадывала настроение Энди. Вода успокаивала ее.

— Энди!

Неохотно оторвав взгляд от созерцания капель на своих ладонях, она огляделась по сторонам. Через дорогу к ней бежала Лиля: несмотря на середину весны, кожа ее была загорелой, а к белым кроссовкам прилипла грязь.

— Одежду выжимать можно! — воскликнула она, когда они спрятались под козырьком автобусной остановки. — А ты чего такая грустная?

— Да как всегда, — махнула рукой Энди. — Ты же знаешь.

— Опять Макс?

— Да, вы с ним разминулись. Просил передать, что завтра игра, — кисло ответила Энди.

— К черту его — он об этой игре уже месяц твердит, захочешь — не забудешь! Лучше скажи, как долго ты собралась по нему сохнуть? — Лиля мотнула головой, обрызгав Энди, и улыбнулась. — Ну, или мокнуть?

— Да не знаю, — отмахнулась Энди.

— Тяжелый случай, — протянула Лиля. — А сны тебе с ним снятся? — ухмыльнулась она, но увидев каменное выражение лица Энди, выставила перед собой руки. — Ладно, ладно, закрыли тему. Мне пора… — Лиля чмокнула подругу на прощание и побежала на тренировку, которую Максим без нее не начнет.

Энди посмотрела наверх. Тяжелые черные тучи грозно сомкнулись над головой. Энди шла вдоль однообразных домов. Незнакомая женщина с букетом дешевых лилий ворчливо бросила ей:

— Заболеешь.

Энди искренне улыбнулась:

— Ну что вы, дождь теплый, а на улице весна.

Краем глаза она увидела, как вышедший из ближайшего дома мужчина остановился, всматриваясь в нее. Это показалось Энди странным, и она быстро забежала в первый попавшийся подъезд. Поднявшись на последний этаж, Энди вышла на общий балкон и облокотилась на перила. На высоте дышится легче. Нет суеты. Нет прошлого и будущего — только настоящее. Только этот момент. Сейчас, когда шел дождь, город казался Энди прекрасным и довольным своим серым уединением.

Со стороны лестничного пролета послышался металлический грохот. Железный замок сорвался с решетки, преграждавшей ход наверх.

Энди знала, что эти проходы запирают специально — за последний год четверо школьников шагнули с крыши. Вдруг и сейчас наверху кто-то есть?

Она осторожно открыла скрипучую решетку — видно всего пару ступенек, дальше темнота. Очень медленно, подсвечивая путь телефоном, она начала подниматься. До крыши был еще целый пролет. Вот и дверь. Неужели закрыто? Энди толкнула. Металлическая плита неохотно поддалась. Дождь ударил в лицо. Энди вышла на крышу и улыбнулась — никого.

— Как здесь красиво! — она осматривала город с высоты птичьего полета.

Энди никогда не летала на самолетах, не прыгала с парашютом и не была на подобной высоте. Казалось бы, балкон, на котором она стояла, и крышу отделяет всего этаж, но разница была существенной. Весь город как на ладони.

Энди подошла к краю крыши: машины выстроились на светофоре — и с такой высоты казались железной змеей, очень раздраженной из-за пробки. Она представила, какие недовольные сейчас сидят в этих машинах люди — злые, уставшие, измученные. Энди так захотелось что-нибудь сделать для них. Но все, что приходило на ум, — это запустить бумажный самолетик. Люди бы увидели, как красиво он летит с такой высоты, и, может быть, улыбнулись… Но в дождь бумажные самолетики размокают.

Энди уже собиралась отойти от края, но внезапно голова у нее закружилась, а в глазах помутнело. Очертания людей внизу расплылись Асфальт то казался ближе, то представал на невероятной глубине, будто Энди находилась на одном из нью-йоркских небоскребов. Она упала на колени и схватилась за парапет. Энди явственно ощутила, что не может двинуться. Взгляд тонул в черной пустоте, точно в зыбучих песках. Она уже не видела ничего вокруг себя. Внезапно на нее разом нахлынули все обиды, причиненные ей за шестнадцать лет жизни. Она почувствовала злость. Ярую, пытающуюся вырваться наружу ненависть. Но не к определенному человеку, а ко всему миру. Из груди ее вырвался крик, направленный во тьму: