Чёрные зеркала (СИ) - Бахтиярова Анна - Страница 7

Как же я ее ненавидела! Лютой-лютой ненавистью!

Наверное, однажды я смогла бы смириться с раскрывшейся правдой о происхождении и поступке герцогини шестнадцать лет назад. Но уж точно не с тем, что Её светлость дважды лишила меня матери. В первый раз после рождения, когда вышвырнула прочь, стыдясь незаконной внучки, оказавшейся, помимо всего прочего, полуцветом. Во второй — этим летом, когда посмела признаться в обмане женщине, которой сама же меня и подсунула. Мама уехала в неизвестном направлении, пытаясь убежать от кошмарной правды, а я осталась наедине со своими демонами. Демонами, что терзали и днем, и ночью.

— Соберись, наконец! Не будь тряпкой!

Окрик герцогини ударил будто хлыстом. Я выругалась сквозь зубы и посмотрела на кота, пытаясь передать ему мысленный приказ. Требовалось заставить его оторвать зад и все остальные части тела от ковра и запрыгнуть на подоконник. Но бурное воображение опередило «задание», нарисовало в красках исполосованное когтями лицо «драгоценной бабули». Как ни странно, до Урсула «дошло». Он ошалело поглядел на меня, мол, подруга, ты перегибаешь. Хочешь травм, царапайся сама.

Герцогиня ударила ладонью по подлокотнику кресла. Вряд ли она разгадала «поручение», но главное, вычислила без труда. Поняла, что я справилась, но не так, как требовалось.

— Лилит, твою бы энергию, да окружающим на пользу.

— Что правда, то правда. Потенциал огромен, усердия — ноль.

Мы обернулись одновременно. Герцогиня усмехнулась, явно соглашаясь с женщиной, рискнувшей помешать уроку, а я попятилась.

Еще бы! В дверях стояла ведьма. Та самая, что я видела внутри стен Гвендарлин стараниями Ульриха. Светлые волосы сегодня не струились по плечам, а собранные в косу оплетали голову. Платье — бежевое с вкраплением нежно-сиреневого — добавляло облику скромности, будто перед вами достопочтенная леди, самая обыкновенная и ничем не примечательная. И все же, как заметила Рашель, оставалось в матушке моего ненаглядного нечто демоническое. Можно облачиться во что угодно, но лица не спрячешь, как и опасных, горящим ведьмовским огнем глаз.

— Добрый день, леди Габриэла, — поздоровалась я, сделав легкий реверанс.

Раз уж надумала производить благоприятное впечатление, глупо стоять истуканом.

— Сама невинность, — усмехнулась ведьма. — Не строй из себя девицу, выросшую на коленях у матери. Тебе не идёт.

— И это говорите вы? — не сдержалась я, кивнув на ее наряд. Точнее, не сдержалась моя пресловутая побочка.

Герцогиня кашлянула, но ведьма расхохоталась.

— Так-то лучше. Пойдем прогуляемся, Лилит София Вейн. Познакомимся поближе.

Сердце позорно удрало в гости к коленкам или даже к пяткам, но я подчинилась, отправилась следом за Габриэлой в сад. У нее, как и у подруги, была особенная походка. Но если Виктория Ван-се-Росса текла готовой к броску пантерой, то Габриэла Ричмонд плыла, будто перышко по водной глади. Я физически ощущала исходившую от нее ведьмовскую силу. Это была особенная энергия, которую остальные принимали за нечто «демоническое» или харизму, коей не способен похвастаться никто другой. У Ульриха ничего подобного я не замечала. С другой стороны, он ведьмак наполовину.

— Не стану скрывать, я бы предпочла видеть сына с другой девушкой — ему под стать, — объявила Габриэла прямо, прогуливаясь вдоль кустов белых роз. — Но, как доказал опыт с Делией, насильно мил не будешь. По крайней мере, ты оказалась не настоящим полуцветом. Уже легче.

Слова обрушивались, будто оплеухи — одна за другой. Однако я постаралась не показать ярости. Мои глаза больше не меняли цвет, но я не чувствовала себя полноценной, и нападки ведьмы воспринимала на свой счет.

— Не любите полуцветов?

— Напротив. Я отношусь к ним более чем лояльно. Но для сына хочу счастливой жизни и настоящей семьи. А полуцветы… — она сделала паузу, предоставляя мне возможность закончить фразу.

— Бесплодны, — бросила я хмуро.

Что ж, принимается. Желание ведьмы иметь внуков — вполне объяснимо.

— Но есть и другая проблема — твое происхождение. Я сейчас не о рождении вне брака. Это глупые предрассудки. В тебе течет кровь Ван-се-Росса — сильная и благородная, что мне импонирует. Однако…

— Есть и другая половина, — перебила я, заговорив сквозь зубы. — Неизвестная половина. Дурная кровь, судя по… обстоятельствам.

Меня смерили долгим и пристальным взглядом. Но не злым, а, скорее, разочарованным.

— Оставим эту тему, — предложила Габриэла. — Лучше расскажи, как ваши дела с Ульрихом?

Я на мгновение закусила нижнюю губу. И что на это ответить? Признаться, что не получала от него ни единой весточки, или солгать и заверить, что всё прекрасно?

Нет, второй вариант будет ошибкой. Истинная ведьма меня проверяет, а вранье лишь подтвердит, что ее сын сглупил, выбрав столь никчемную особу.

— До каникул всё шло прекрасно, — ответила я, глядя в сторону. — Сейчас, надеюсь, тоже.

— Он не пишет?

— Пока письма не приходили.

— Тебя это тревожит?

— Я солгу, если отвечу «нет». Но не спешу с выводами, ибо уже наступала на эти грабли, когда узнала о Делии. Наверняка, молчанию Ульриха есть объяснение.

Лицо Габриэлы осталось беспристрастным. Не поймешь, как восприняла мои слова. Она молчала, явно не желая их комментировать.

— Вам не понравился ответ? — спросила я прямо. Иначе изведусь, гадая, что на уме у этой дамочки.

Она сорвала с куста розу. Без стебля. Только сам цветок. Подержала на ладони и сжала пальцы, сминая нежные лепестки.

— Любовь похожа на прекрасный, полный жизни цветок, — проговорила жестко. — Но все прекрасные цветы так легко уничтожить. Одним движением. Мгновение, и остается лишь месиво. Или прах.

Габриэла раскрыла ладонь, продемонстрировав то, что осталось от розы. Хотелось отвернуться, но я заставила себя смотреть на безжалостно уничтоженную красоту.

— Твой ответ неплох, девочка, — добавила она, ни капли не смягчившись. — Но впереди еще многое предстоит. Легко не будет. Никогда. Не уверена, что тебе хватит сил справиться. Душевных сил, Лилит…

****

Я думала о словах ведьмы весь остаток дня, пока помогала Рашель пересаживать в новые горшки бегонии, ирисы и фиалки. Соседка призналась, что обожает ухаживать за цветами, это ее успокаивает, позволяет отрешиться от проблем. Я бы тоже не отказалась… нет, не отрешиться, а кое в чем признаться. Рашель при всем высокомерии и капризности настоящей аристократки умела рассуждать здраво. А мне бы пригодилось мнение со стороны и, что греха таить, совет, как вести себя с матушкой Ульриха. Увы, разговор не представлялся возможным. Приходилось вариться в собственном соку, и к вечеру я, впрямь, ощущала себя слегка подкоптившимся блюдом.

А впереди ждало очередное испытание. Если обед из-за занятости герцогского семейства состоялся в компании одной единственной Рашель, то на вечерней трапезе грозилась собраться вся компания. Однако вопреки опасениям, всё прошло мирно, и меня никто не трогал. Лишь лакеи, прислуживающие за столом, косились с недоумением. Поломойка ужинает с хозяевами! Неудивительно, что слуги гадали, кто сошел с ума: они сами или мир.

Элиас и Рашель сидели рядом и почти не замечали никого вокруг. Чета Ван-се-Росса общалась с гостьей, обсуждая последние изменения в законодательстве Многоцветья. Особенно жаркий спор разгорелся, когда речь зашла о правах ведьм, точнее, их потомков, вроде Джемы Паскуале. С недавних пор им разрешили занимать высокие должности, в том числе, становиться педагогами. Герцог Эдвард считал это правильным, а Габриэла с ним не соглашались.

— И чему эти никчемные отродья предателей могут научить детей? — сердилась истинная ведьма. — Они продали сородичей за так называемые блага и за последние столетия прогнили еще сильнее. Лучше бы их изолировали от всех остальных, пусть бы жалили друг друга, как скорпионы. Все равно больше ничего не умеют.

— Ты слишком строга, Габриэла, — попенял герцог. — Предательство на совести предков. А нынешние ведьмы и ведьмаки…