Опасная красота. Поцелуи Иуды (СИ) - Юраш Кристина - Страница 23

— А я к вам с бабушкой в гости забежать хотел! Кстати, чизкейк был просто объеденье — твоя бабуля готовит ну чисто, как моя покойная мамаша. Ничего, если со мной приятель будет? Он недавно развелся с женой и сейчас присматривает себе новое жилье — как раз в центре города…

— Не смейте… — задохнулась я. — Не смейте приводить к нам!

— Ладно, ладно, чего так разнервничалась, кошечка? Пустырнику попей! Но помни, часики-то тикают — тик-так. Поэтому шевели задницей, если не хочешь вместе со своей старушкой остаться на улице!

Он отключился, а я, нахмурившись принялась запихивать телефон в сумку. Он туда никак лезть не хотел, а позади меня образовалась недовольная очередь, поэтому я не сразу вникла в слова фармацевта.

— Девушка, платеж не прошел, — вежливо проговорила хорошенькая девушка-аптекарь в белом халате. — На вашей карте недостаточно средств. Хотите оплатить наличными?

Как это недостаточно средств? У меня же совсем недавно была зарплата! Наверное, какая-то ошибка, сбой…

— А сколько нужно? — я полезла за кошельком.

— С вас восемьдесят тысяч лей, — мило улыбнулась девушка.

И я поняла, что никакого сбоя не произошло — на моей карточке лежало только десять тысяч. В кошельке — две. Это были все мои деньги.

— Спасибо, тогда не надо, — тихо сказала я и вышла из очереди.

Вагон метро мерно покачивался — возвращаться домой нам нужно было на другой конец города, и впереди было еще девять станций. Благо, бабулю мне удалось приткнуть на свободное место, а на Уайтхед-бульваре народ схлынул и мне удалось сесть самой.

— Хороший он парень, этот доктор Румкорф, — словно бы невзначай сказала бабушка.

— Ага.

— Милый такой, добродушный, а, главное, неженатый, — продолжала ба. — И с лица красивый какой. Чисто портрет, говорю, слышишь, Монь?

— Ага.

— Ясочка, а помнишь, ты рассказывала, что тебе какой-то парень с работы нравится? — бабуля, видимо, все-таки решила вынуть из меня душу. — Чего он, на свидание-то не позвал тебя еще?

— Не позвал, бабуль, и, наверное, теперь не позовет…

— Почему, ясочка? Ты же золото у меня — и умненькая, и добрая, и нежная, и заботливая, и скромная такая, что в нынешних девках редкость. А уж красавица какая писанная!

Потому что Итан Энглер видел, как я взасос целуюсь с другим мужчиной, бабуль. Потому что в его глазах и голосе было лишь разочарование и… презрение. Пожалуй, будь на месте Троя кто-то другой, это было не так остро, но получилось…

Получилось просто ужасно!

При воспоминании о той сцене на лестнице я покрываюсь красными пятнами, поэтому просто стараюсь загнать это вглубь себя.

Наверное, я какая-то неправильная, испорченная. Наверное, действительно грешница, что бы про меня не говорил Коул Тернер. Он назвал меня ангелом, но он не знает всей правды обо мне. И больше всего на свете я не хочу, чтобы он узнал.

То, что произошло между мной и кардиналом — было неправильным, болезненным, грешным наваждением, которое никогда больше не повторится.

То, что было между мной и Кастором Троем — насилием, которое тоже больше повториться не должно.

Мне нужно поговорить с Итаном. Нужно объяснить ему, что я не хотела и попросить у него помощи. Рассказать про дарственную, про Александра Брента, про то, что хотела выкрасть дело Рики Брента, проникла в кабинет помощника комиссара и попалась ему, как глупая птичка в силки.

Он поймет. Он хороший… Единственный, кто сможет защитить меня от Кастора Троя.

И от самой себя.

ГЛАВА 11

Клерование

Насвистывая, он стоял около дверей серого неприметного здания. Ждал меня.

— Что-то ты долго, зайчонок, — заметил и легко поцеловал меня в щеку, принимая из моих рук фирменный бумажный пакет, а я отшатнулась.

В этом было слишком много издевки — как будто мы были романтичной и очень трогательно относящейся друг к другу парой и стояли на пороге церкви, чтобы обвенчаться.

На самом же деле я не знала, куда себя деть от его липкого раздевающего взгляда, а сбоку от двери висела маленькая, но красноречивая табличка “Окружной морг”.

Как ни в чем не бывало, Кастор Трой достал из пакета сверток с гамбургером и фирменный закрытый стаканчик с кофе. Кофе очень сладкий, как он любит, а стейк в гамбургере — с кровью. Степень прожарки — Rare, это практически сырое мясо, внутри красное и холодное, но горячее снаружи. Чтобы заехать за ним в Уайтхенд, то есть практически на другой конец города, мне пришлось сегодня встать в несусветную рань, но это еще полбеды.

Дело в том, что сегодня у меня предполагался выходной, что совершенно не волновало офицера Троя.

Ведь именно сегодня ему захотелось одной короткой смс не совсем приличного содержания вытащить меня из постели, дабы иметь возможность позавтракать мясом с кровью из знаменитого ресторана.

Отказать своему начальству я, разумеется, никак не могла. Начальству, которое с того самого дня, когда я станцевала в конгресс-зале, не сводило с меня похотливых глаз.

Посчитав свою миссию выполненной, я развернулась, намереваясь побыстрее скрыться, и поспешила к метро, но была остановлена — Трой поймал меня за предплечье и легко удержал.

— Куда это ты собралась, золотце? А кофе мне кто подавать будет?

— Вы можете поставить его куда-нибудь, — бестолково забормотала я, прекрасно понимая, что нет, он не может, и убито вымолвила. — Это… это же морг! Можно, я не пойду? Пожалуйста… У меня сегодня выходной, я хотела… Это необязательно, правда ведь? Необязательно! Зачем вам я? Зачем брать меня?

Нет, на самом деле ему обязательно нужно было унижать меня, таскать за собой, как послушную собачонку, давая мелкие команды вроде принести палку или тапочки. Хозяину весело, а собачке за радость…

— Милый маленький зайчонок прижал свои хорошенькие ушки и дрожит. Бедненький… Страшно тебе, заинька, да? — задрав большим и указательным пальцами мой подбородок, он посмотрел мне в глаза и опустил взгляд на губы.

А я вдруг поняла, зачем он взял меня сюда, а до этого в апартаменты убитой певицы.

Трою нравилась моя растерянность. Мой страх возбуждал его.

— Нет! — прохрипела я сквозь плотно сомкнутые челюсти.

Я должна дать ему отпор. Правда, не знаю, откуда взять на это силы, я должна, иначе этот кошмар никогда не кончится!

Но я солгала.

Потому что мне было страшно.

Стараясь не смотреть по сторонам и не вдыхать специфический сладковатый запах, от которого тошнота подступала к горлу, полутемными коридорами я быстро шла за ним, послушно подавая ему его кофе, когда он хотел сделать глоток.

Офицеру Трою на царившую здесь гнетущую атмосферу, казалось, было абсолютно наплевать.

В секционной для вскрытия, до половины обложенной зеленым кафелем, располагалось три длинных и высоких стола, на которых лежали некие продолговатые предметы, накрытые простынями. Догадавшись, что это за столы и очертания на них, я прижала ладонь ко рту, Кастор Трой же, как ни в чем не бывало, с аппетитом откусил от своего стейка с кровью.

Вскоре явился коронер — полноватый мужчина средних лет с очень большими руками и лысиной, прикрытой тремя волосинами. Они с Троем очень радостно поздоровались, после чего коронер по фамилии Малюс рассказал анекдот на тему своей профессиональной деятельности, от которого меня чуть не вывернуло наизнанку.

Кастор же Трой ничего — так и продолжал непринужденно есть гамбургер своими белоснежными и, кажется, очень острыми зубами. Он даже не поперхнулся, когда Малюс откинул с крайнего стола простыню, и принялся сыпать патологоанатомическими терминами.

В отличие от меня.

Я узнала ее сразу, и мои руки, сжимающие матовый бок стаканчика разжались сами собой. Кофе выплеснулся частично мне на коленки, частично на серый кафельный пол, и стаканчик сиротливо завалился на бок в этой грязной кофейной луже.

ГЛАВА 11. Клерование

Я даже знала, как ее зовут. Нина Сартр.

Нина Сартр — именно это имя было написано на маленьких самодельных книжечках стихов, которые я купила у милой старушки, стоя в очереди за кофе для него, для Кастора Троя.