Опасная красота. Поцелуи Иуды (СИ) - Юраш Кристина - Страница 20

Не особо церемонясь, парень прямо с порога потащил меня в большую спальню с круглой кроватью, накрытой лиловым покрывалом. Застревая своими тонкими каблуками в пробелах между каменными плитами, я отдирала от себя его загребущие руки со слишком длинными и острыми ногтями, которые царапали мою кожу.

— Цыпа Дрипа Лампомпони… — бормотал он, нюхая и трогая меня в разных местах, дергая за одежду и за волосы — вынуждая лечь на кровать. — Ты дашь мне пососать… во время… Заплачу двойную цену!

Я не сразу поняла, о чем он, а поняв, что Росси говорит о моей крови, отшатнулась. В нашем мире существовали сосуды — люди, которые отдавали вампирам свою кровь добровольно и получали за это плату, но я к такому готова не была.

Кое-как отодрав от себя навязчиво липнувшего ко мне, как банный лист, отпрыска знатнейшего вампирского дома, я вскочила с постели и, испуганно воскликнув: «Мне надо позвонить!», вытащила из сумочки сотовый, принявшись лихорадочно набирать номер комиссара Шенка.

И полетела прямиком на журнальный столик от неожиданного удара сзади, сшибившего меня с ног.

Наверное, все-таки не стоило поворачиваться к Дино Росси спиной.

Он бил сильно, наотмашь — в затылке багровым всплеском полыхнула боль. Стекло взбрызнуло вокруг, осыпая меня градом осколков. Протянув окровавленную руку, я стряхнула острые кусочки с лица, но подняться уже не смогла.

При виде моей крови обезумевший Росси наскочил на меня, всосавшись похожим на воронку ртом в порез на локтевом сгибе, одновременно вспарывая своими ногтищами платье.

Он действительно сделает это. Изнасилует и выпьет мою кровь… Пожалуй, нравственникам это будет даже выгоднее — изнасилование считается особо тяжкой разновидностью преступного деяния против морали.

А не это ли было их главной целью? Потому Росси так спокойно дали увезти меня из клуба. И сейчас, в этот самый момент, когда я на засыпанном осколками полу в ужасе отбиваюсь от возбудившегося вампира, где-то щелкает затвор фотоаппарата. Они снимают изнасилование на пленку, чтобы были доказательства — чтобы уж наверняка…

Острая боль пронзила руку — он вгрызся заострившимися зубами, распластывая меня по битому стеклу, но в следующее мгновение я, с мокрыми от слез глазами, задыхающаяся от паники и животного страха, почувствовала, что Дино Росси меня больше не держит.

Суровые нравственники в черной форме, вломившиеся в особняк, оттащили его от меня и швырнули прямо на каменные плиты пола.

— Академия Вампиров — территория личных владений самого князя Константина Леоне! — взвизгнул Росси, поднялся, и, взмахнув кистью, запросто отбросил несколько полицейских прямо на стенку. — Вы не смеете врываться сюда, псы!

Каждый темный имеет свой дар, свой талант, чем чистокровнее и знатнее вампир, тем элитнее его сверхспособость. Близнецы Дино и Лудовика Росси обладали телекинезом.

И, точно во сне, я увидела, как в спальню вошел сам кардинал Коул Тернер. Синие глаза его напоминали ледяное пламя ада — девятый круг, не меньше. Росси вытянул в его сторону руку, пытаясь воспользоваться своим даром, но ничего у него не вышло — похоже, на Его Высокопреосвященство способности вампира не действовали.

— Значит, подосланная бейба была, — протянул Росси, подняв в воздух огромный шкаф и безуспешно пытаясь скинуть его на кардинала. — А я поверил — глазки такие наивные… Вы же в курсе, что ступили на чужую землю, Ваше Высокопреосвященство? Что не должны были вмешиваться, хоть бы я тут вашу шлюшку на кусочки резал? Если вы арестуете меня сейчас, кардинал, то проститесь со своим саном. Дом Росси гарантирует вам это!

Я ожидала, Тернер в своей хладнокровной манере зачитает ему статью обвинения, но никак не того, что вместо этого кардинал, обычно такой спокойный и выдержанный, ударит Росси в лицо. Еще, и еще раз, с неожиданной для него яростной жестокостью повалит на пол и станет избивать его ногами, остановившись лишь, когда, прекратив сопротивляться, парень свернётся на плитках калачиком, прикрывая голову и вздрагивая от каждого удара.

Нравственники заломили ему руки за спину, защелкнув на запястьях серебряные наручники, а его Его Высокопреосвященство шагнул ко мне и подал обе руки, вытаскивая из груды осколков журнального столика.

Тонкое шифоновое платье, в которое меня нарядила Сабина Альмади, было порвано прямо посередине — уродливая прореха обнажала скрутившийся от поползновений Росси бюстгалтер и мой голый живот с пересекающей его багровой царапиной.

Не отводя взгляда, в котором клубились какие-то неясные, непонятные мне чувства, кардинал снял свой китель и опустил мне на плечи черную плотную грубоватую ткань, которая легла на меня тяжестью, едва ощутимым запахом тумана и мокрого асфальта, шершавым теплом.

— Идем, Моника, — позвал Коул Тернер под пристальными взглядами молчаливых нравственников и мое имя как-то странно прозвучало в его устах.

Начинался дождь, мокрая дорога без машин блестела, как круп взмыленной вороной лошади. Забившись в угол на заднем сиденье знакомого черного «БМВ», я тихо спросила:

— Куда вы меня везете? Мне нужно домой… Нужно к бабушке!

Зная, куда сегодня отправляюсь и не зная, когда приду, я попросила посидеть с ней нашу соседку мадам Эрмит — милейшую женщину, но все равно волновалась. Я сказала бабуле, что Фелиция Виклер пригласила меня на вечеринку. Что в принципе было невозможно, потому что Фели подвернулась горящая путевка в Грацаяллу, чем она и воспользовалась. Со слезами на глазах сообщив начальству, что ей нужно в санаторий на лечение, Фели укатила на отдых. «Повеселись там у Фелиции, ясочка!», — пожелала ба, а я чуть не разрыдалась.

Одновременно с этим, привычным волнением (я всегда волновалась за бабулю, но после того, что произошло с мошенником Брентом, особенно!) я ощущала, как каждая поджилочка в моем теле ноет и трясется от пережитого напряжения и стресса, а на глаза сами собой наворачиваются слезы.

— Позвони — убедись, что все в порядке, — велел Тернер, который так же сел на заднее сиденье — рядом со мной. — Ей лучше не видеть тебя сейчас.

Я была с ним согласна, но на мой вопрос он не ответил, и от этого я разнервничалась еще больше, с трудом сдерживая себя.

Угрюмый молчаливый водитель гнал машину сквозь темный пустой город, дождь, смешанный со снегом, накрапывал по стеклам, размывая свет фонарей и неоновых вывесок, а я не знала, что меня ждет, и от этого тряслась еще сильнее. Зато, по крайней мере, с бабушкой все было хорошо — мадам Эрмит шепотом сообщила в трубку, что она уже спит и пожелала мне хорошо провести время.

Хорошо провести время…

Я думала, хуже, чем сейчас, стать уже не может. Но, искоса взглянув на кардинала, который был так близко, решила, что он с лёгкостью может мне это устроить. Может быть, я что-то сделала неправильно или все-таки явила распущенность своего морального облика и за это мне полагалось наказание — я не знаю…

Существовал, конечно, вариант, что меня везут в больницу — мои руки были порезаны, а на месте укуса Росси, зияла рана, которую нестерпимо жгло. Но, видимо, такого счастья, как квалифицированная медицинская помощь я не заслужила.

Мне просто было плохо. Просто было страшно.

— Ваше Высокопреосвященство, мне ждать? — только и спросил водитель, но кардинал отпустил его.

Выйдя в ночь, он распахнул передо мной дверцу, и я с тяжелым сердцем неуклюже вывалилась из машины. Дождик так и не разошелся, воздух пах озоном, свежестью и хвоей, а я, чувствуя, что с трудом держусь на ногах от усталости, нервов и страха, вдруг поняла, куда Его Высокопреосвященство Коул Тернер меня привез.

Но зачем…

Святые небеса, зачем?

ГЛАВА 10

Перстень земледельца

Это был небольшой дом, теряющийся в вековых соснах у озера и стоящий в значительном отдалении от всех остальных. Увидев свое отражение в зеркальном шкафу прихожей, ужаснулась — выглядела я просто отвратительно. Жирные разводы туши на щеках, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам волосы, затравленные глаза, окровавленные руки…