Одиночество в сети. Возвращение к началу - Вишневский Януш - Страница 22

– Просто из любопытства, сколько, по словам Алекса, минимальная зарплата для польской студентки?

– В Мюнхене? По договору? Десять штук, – ответила Надя.

– Десять штук за три месяца?!

– Нет, за месяц.

– Десять тысяч? Евро? За месяц? – он остановился как вкопанный.

– Ну да, евро, за месяц. А что?

– И это Алекс называет минимумом?! – Он посмотрел на нее с недоверием.

– Да, Алекс – человек экономный. Я бы даже сказала прижимистый. Ни в Германии, ни в Швейцарии, ни в Австрии он не нашел бы такого дешевого бухгалтера. Впрочем, это никакая не бухгалтерия, а составление смет. Чтобы рассчитать суммы в евро и центах, нужно хорошо разбираться в проектировании CAD, 3D/2D, уметь выполнять поиск в базе данных с материалами, знать, где продают дрянь, а где качественный товар. А еще надо много считать. Суммировать издержки: от обычной шпаклевки, кистей и напильников до строительных лесов. Так понемножку и набирается. И Алекс это знает. Лучше, чем кто-либо другой.

Когда они добрались до дома, Надя оставила велосипед на крыльце, подошла к Якубу и прошептала:

– Может, не надо об этом сейчас, ладно? Ведь у нас есть дела более приятные, а вот времени мало. – Она начала искать ключ в сумке. – Verdammt noch mal! Куда он подевался? Слишком много вещей, – негодовала она.

Рюкзак вывалился у нее из рук и упал на пол. Раздался звук бьющегося стекла. Якуб наклонился, чтобы поднять рюкзак.

– Бутылка! – воскликнул он. – И что нам теперь делать? Как я теперь тебя должен раздевать? Verdammt!

– Я помогу тебе, – усмехнулась Надя, стягивая футболку. – Жаль терять время! – Она схватила его за руку и потянула в кусты смородины.

В дом они попали со стороны сада, через двери, ведущие на террасу. По винтовой лестнице он побежал за ней на чердак…

Домой он вернулся последним трамваем. Глянул на часы. Было уже около двух ночи.

Начинался вторник, 18 июля.

– Что произошло, мама? Ты что, не спишь? И плачешь? – Услышала она голос Якуба и подняла голову. Он сел с ней рядом и не отставал: – Что случилось?

– Ничего, сынок. Ничего не случилось. Заснуть долго не могла. Ночь такая прекрасная, – солгала она, пытаясь выглядеть романтичной, подумала и добавила, – Настроение такое сказочное.

– Конечно, так я и поверил – ночь прекрасная и поэтому ты закурила? Ты ведь не куришь! Что произошло, мама? – не унимался он. Попытался забрать у нее сигареты.

Она остановила его руку, вытащила сигарету из пачки и закурила.

– Изредка, сынок, курю. А точнее…, – она выпустила дым изо рта… один день в году. Всего один день. Именно сегодня. А так ничего особенного не произошло.

– Раз в году? Сегодня? Почему именно…

Она не позволила ему закончить и попыталась обратить все в шутку:

– Что произошло? Сын застукал мать за курением. Обычно всегда бывает наоборот. Ты ведь никогда не курил? – спросила она, попыхивая сигаретой. – Даже немного волновалась, потому что сыновья всех моих подруг пытались. Я так боялась, что ты вырастешь маменькиным сынком. Но ты никогда не был таким. Ты ведь и теперь вроде как не куришь, да?

– Да, в смысле нет, – смутился он.

Она обняла его, крепко прижала к себе и нежно погладила по голове.

– Все в порядке, сынок. Я ждала тебя с ужином. Ты пообещал в пятницу, что мы поужинаем вместе. Так что я ждала. А в последнее время я вижу тебя только по утрам. Было время, когда ты проводил с нами воскресенье. Спал до полудня и уходил после ужина. Теперь только ночуешь дома. И то не всегда. Вот хотя бы вчера – не было тебя. А про воскресенье уж и не говорю. Даже не позвонил. И до тебя не дозвонишься, трубку не берешь. Может, скажешь, что происходит?

– У меня в последнее время важные дела, мама, – ответил он устало и положил голову ей на плечо.

– И как их зовут, эти твои важные дела? – пошутила она.

Она тут же пожалела о сказанном, прикусила губу и задержала дыхание, ожидая атаки с его стороны. Но никакого нападения не произошло. Якуб тихо вздохнул и сказал:

– Надя…

Его реакция была столь неожиданной, что у нее перехватило дыхание, она сглотнула слюну, взяла его руку и нежно прижала к своим губам. Ей сразу стало легко и радостно. И тогда на нее накатили воспоминания.

А вспомнить было что.

На протяжении почти трех лет, сознательно и последовательно борясь с любопытством и глуша все внешние проявления материнской заботы, она старалась избегать разговоров на тему его «девочек, симпатий или подружек». Ей повезло, что сын не только любил ее, но и дружил с ней, что в жизни случается вовсе не так часто. Она тоже любила свою мать, но они никогда не были подругами. Любовь – это следствие большого увлечения. В течение какого-то времени, особенно в самом начале нашей жизни, родители очень важны. Тогда они для нас словно боги, все от них зависит. Первая из сонма богов – мать, потом идет отец, часто появляется бабушка, реже – дедушка. Основанная на бесконечном доверии, эта привязанность рождает любовь. Из-за отсутствия у ребенка знаний и возможности оценивать эта любовь безусловная, очень похожая на инстинктивную любовь собаки, которую регулярно кормили и поили; собачка не знает, кто ее выводит на прогулку – последний негодяй или первый из праведников. Обоих она будет любить одинаково. У собаки это на всю жизнь, а у человека с какого-то момента может быть и по-другому. Вот, например, своего отца она любила только в детстве. Когда немного подросла и поняла, что он плохой человек, ее любовь очень быстро превратилась в ненависть. Что также нормально. К человеку, которому безгранично доверяли и который потом оказался монстром, невозможно оставаться равнодушным. В этом случае любовь превращается в не менее горячую ненависть.

А вот дружба между детьми и родителями – это совсем другое дело. Источником дружбы вообще является изумление, что существует человек, который видит вещи так же, как и ты. Родители же обычно видят мир совершенно по-другому и, кроме того, обязательно хотят, чтобы их дети воспринимали его точно так же. А пользуясь своим доминирующим положением, часто этого от них и требуют. Иногда с жестокой беспощадностью. Мало того, что они забывают о пропасти между поколениями, так еще и нередко навязывают свои взгляды и убеждения сыновьям или дочерям, пытаясь реализовать в них свои несбывшиеся мечты и неосуществившиеся планы.

В случае Якуба это даже не было изумлением. Скорее, констатацией его поразительной схожести с матерью, такой схожести, что они были обречены стать друзьями. Казалось, что в его геноме доминируют гены, полученные от матери. У него была такая же форма и цвет глаз, которые под влиянием эмоций из зеленых делались серыми, такой же контур губ и те же ямочки на щеках. У него тоже небольшая родинка под левой грудью, точно в том же месте, что и у нее. От нее он унаследовал тонкие руки, длинные пальцы, а также цвет волос. Вскоре оказалось, что, как и она, он левша. Несмотря на то, что они с Иоахимом разрабатывали у него с детства правую руку, Якуб остался левшой. Сегодня ей было стыдно, что она в свое время поддалась уговорам мужа, который «со знанием дела» утверждал, что «левшам в жизни не везет», что, якобы, они просто «неуклюжие, неполноценные». Космическая чушь, уходящая корнями в средневековье, когда леворукость не только рассматривалась как божья отметина, но и… «лечилась». Например, побоями, плаваньем в ледяной воде, жесткой фиксацией левой руки, а также – когда это не помогало – ломанием пальцев. Помнит, как ей было не по себе, когда однажды во время ссоры она напомнила Иоахиму, что тот женился на «неуклюжей и неполноценной» женщине, которой «в жизни не везет», а он ответил, что «бабам многое прощается», а она позволила уговорить себя на это идиотское «исправление» леворукости Якуба, потому что ее очаровал восторг, с которым муж относился к их первенцу. Иоахим был так влюблен в своего сына, что, если бы она позволила ему, он оставил бы все его подгузники себе на память.