Я и дракон ботан (СИ) - Авес Лена - Страница 11

Мы опусились на скошеной вершине недалеко от селений гессов. Это была тоже их земля, но дозорных здесь не было, мох и растущий на камнях лишайник не вызывали полезности данной горы. Но духи рода любили сюда залетать. Нога почти прошла, я кривобоко слезла с Броста, не отказала себе в удовольствии погладить его по чешуе и стала смотреть вдаль. Туманами застилались горы и низины. Складки и силуэты гор, похожие на драконов, плавно спускались в полонины. Нежно зелёный цвет перемеживался с коричневым и серым. Где-то далеко внизу был кусок чёрной земли, почему-то не успевшей зарасти растительностью. Может, пожары. Я раскинула руки.

— Эх. Были бы у меня крылья!

— Так все говорят. — Брост был сумрачен.

— Все, все, — передразнила я, — Я не могу чувствовать всех. Я хочу летать!

— А ты попробуй проникнуть в каждое сердце. Там и желания, и боль, и надежды.

— Нуу, я не духи. Наверное, они так могут — всё знать о каждом. Как тут у вас это происходит?

Брост молчал. Я ещё раз окинула взглядом раскрывшееся предо мной многоуровневое пространство. Чёрный кусок земли, казалось, приблизился и увеличился. Я помотала головой, зрительный глюк. Но открыв вновь глаза, я чётко увидела — он движется и приближается

— Брост!!

— Я вижу. Это императо ведёт наёмные войска на земли гессов.

— О! Зачем? Опять?! Зачем они ему? У него достаточно земель, он не знает, как их возделывать и привести в порядок!

— Такова натура диктатора. Ему всё мало.

— Но он больной человек!

— Да. Надо предупредить гессов.

Народ гессов воспринял известие молча и с отчаяньем. Мужчины стали готовить пушки, снаряды, ружья. Женщины спешно собирали детей, вещи и готовы были отступить к дирам, которые жили в лесах ниже горных владений гессов. Те, кто лишился родных и детей в предыдущих схватках, оставались в защите. Солдаты императора в чёрных мундирах сплошной стеной приближались к горам.

— Брост! — Я хотела сказать ему, чтоб мы полетели дальше, по всем народам, скликая их объединиться на битву, на защиту. Но Брост исчез.

Первые громовые выстрелы пушек раскидали эхо по всему плоскогорью. Ряды захватчиков немного рассеялись, но продолжали наступать. Опять залп, уже с их стороны, пару гессов были ранены. У императора новейшее вооружение с дальними прицелами. Грохот взрывал долины, отскакивал от гор и вприпрыжку скакал по низким облакам. Красота гор не изменилась с угрозой приближающейся смерти. Но изуродовалась дымом пороха, мерзкими звуками, залпом, искажающими покой и однозначность природы.

Гессы готовы были стоять насмерть. Они понимали невозможность победы. Я подносила снаряды к пушкам и закрывала уши. Пространство и сердце выло.

Я перевязывала раненых, понимая, что я тоже вместе со всеми скоро зайду в новый переход. И попаду неизвестно куда. Залпы и напряжёгнность нарастали,

И тут в небе появились драконы. Они летели красиво и неровно. Великие и далёкие. Их заметили.

Глава 13

Дор шёл с сыном-подростком Даром через сожжённый лес. Удручающее зрелище. Дар смотрел на мёртвые обугленные деревья, на виднеющиеся на чёрной земле мёртвых животных и плакал.

— Давай присядем, — сказал отец.

Он знал больше, чем сын, знал, что все погибшие уходят в другие миры. Кто-то остаётся и в другом качестве наследует этот мир. Кто-то становится проводником для тех, кто попал в переход. Не все готовы, и помощь нужна. Сильные помогают слабым. А кто сильный? Кто слабый? Это познаётся в движении между мирами.

Дор сидел на траве, и казалось, был спокоен. Но внутри боль ткала свои паутины. Вот он, вроде, сильный, много знающий, а не может справиться с собой. Образы дочек стояли перед глазами…

Сын ходил между поваленными деревьями, чёрной травой и поломанными кустами, разводил руками, будто соединяя всё и всех и был отрешён полностью от реальности. Вдруг с кончиков пальцев сына стали возникать капельки влаги и струится на мёртвую землю. Куда они капали, там начинала произрастать жизнь. Трава, букашки стали передвигаться, оленёнок попытался встать на ноги рядом с умершей мамой. Сын подошёл к ней и обнял почерневшее тело. Олениха вздрогнула и стала подыматься. Дор застыл в изумлении. Его мальчик стал источником живительных вод и жизни! Проснулась память предков. Дар всё интенсивней двигал руками, глаза засияли голубизной, вода потекла сверкающими струйками. Постепенно стали восстанавливаться тела, стволы, растения, насекомые.

Дор смотрел потрясёнными глазами, и ему виделось кружение огненной, живой энергии жизни в хороводе его трёх дочек. Они ли это задержались в этом мире? Он не знал, но поклонился мерцающим образам. И слеза горячей каплей обожгла щёку.

— Отец! Я должен уйти. Я должен нести частицу жизни. Пусть оживляется всё вокруг. Столько боли и смерти.

Он взял свою котомку, обнял отца и стал удаляться в оживающем лесу. Отец не мог его задерживать. Сын вырос. У него своя судьба. А ему самому надо идти дальше. Куда и зачем? Дойти до окраины этого мира. А там уж сердце подскажет.

--

Я проснулась после тяжёлого сна, который не запомнила. Мне надо разобраться с собой, кто я и что хочу делать? Мир, куда я попала, нуждается в помощи, в спасении. Народы в опасности и уже многих отдали смерти и переходам. Не для этого рождаюся, чтоб быстро уйти. Должно быть развитие этого мира, взаимодействие людей и природы. Император готовит следующее наступление. Ему нужны земли, видимость могущества, ублажение своих амбиций. И в огонь своей прихоти он готов бросить жертвы, много жертв. Это война. Почему она во всех мирах одинакова? Почему психология властителей так похожа и отвратительна? А я, чувствую ли боль других людей или так и осталась непроницаемой для чужих страданий? Я не знаю ответа. Но что-то должна делать.

Я вспомнила приют, где жила. Столько жестокости проявлялось в детях, тех, кто старше и сильнее по отношению к младшим и слабым. Помню глаза Тима, мягкого и скромного мальчишки, который постоянно хотел кушать. Голод, казалось, съедал его, страдание постоянно было маской, хоть и мягкой, на лице. А его дразнили, махая перед носом куском хлеба, почти давая возможность схватить его и в последний момент с мерзким смехом убегая. Худенький, плохо развивающийся мальчик страдал. Я видела, иногда давала ему немного своей пайки, но я не чувствовала его страданий! Я не была доброй и сострадательной. Просто делящейся. Теперь мне стыдно, ужасно от мысли о несовершенстве людских сердец, своего искажения. Почему? Может поэтому я путешествую по мирам, где могу быть полезной и измениться сама?

Вдруг решительность просто накрыла меня. Струной, которую согнули и отпустили, изверглось моё намерение в разум. Я побежала искать Броста, рискуя заблудиться в замке драконов. Но наткнулась на него прямо в коридоре. Видно, он может-таки чувствовать и мысли, и эмоции других, этим я поражена, но сейчас мне не до этого было.

— Брост! Мне надо вернуться в мой мир! Ты должен, слышишь, должен помочь! Мне надо к вам перенести своих друзей! Мне спасти надо их и ваш мир! — Я кричала ещё что-то, била кулаками по плечу Броста. Почему-то я не чувствовала его худобы и скромности в этот момент, а только силу и защиту. Много было слов и безудержности, бестолковости в фразах и мыслях. Но Брост всё выслушал и просто сказал.

— Хорошо. Идём.

Будто поток холодной воды вылили на меня. Я замолкла. Вдохнула. Предо мной были внимательные, глубокие и загадочные глаза Броста. Я поняла, что готова полностью подчиниться ему.

Мы пошли на площадку перед дворцом. Брост мягко преобразился в дракона, я завороженно и без мыслей и удивления села ему на спину. Мы полетели к чёрному лесу. Спустившись на выжженную поляну, я с удивилась — трава не то, что пробивается, а растёт пышным зелёным цветом. Так быстро всё восстановилось? Ростки новых веток на обугленных стволах подымались почти на глазах, всё дышало жизнью, вернее, её зарождением и развитием.

— Брост? Это ваш мир такой? Возрождающий.

— Нет. Это человек смог соединить свою силу жизни с умирающей природой.