Творец: осколки иллюзий (СИ) - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 16

В сознании медленно становилось темно. Оно угасало вместе с сердцем, которое все медленнее и медленнее трепыхалось в груди, все чаще и чаще пропуская удары, замирая, останавливаясь. Сколько драконы могут находиться под водой без воздуха? Минут пятнадцать-двадцать. Сколько он так лежит? Больше? Меньше? Не важно. Любимой больше нет, и все стало неважно. Его жизнь ничто без нее. Если он не умрет сегодня, то умрет завтра. Он никогда не сможет научиться жить без нее. Он будет искать смерть. Не важно где и как, важно, что скоро. Память словно издевалась над ним: она не показывала то, что его радовало, не показывала любимых людей, его подвиги, друзей, какие-то светлые моменты или переживания, она снова перенесла его в их спальню, ставшую вдруг темницей, где у столба полулежала прикованная окровавленная Маечка, которую снова бил он, Таир, и кто-то еще, чье лицо было скрыто туманом. И снова Таир рвался защитить любимую из темноты, но увязал в чертовой смоле. Майя смотрела на него умоляющим взглядом, она как будто видела, что вот он, ее Таир, ее Хранитель, совсем рядом, она молила спасти ее. А потом поднимала глаза, видела того, другого Таира, что-то говорила, просила, пыталась закрыться от ударов. Но Таир, как ни старался, не мог ее защитить, он мог всего лишь забрать часть ее боли. Тот, другой Таир, рванул на любимой одежду. Та попыталась помешать ему, прикрыться, но получила сильнейшую пощечину… Человек-в-тумане подошел к Маечке вплотную. Таир не видел, что тот делает — он стоял спиной. Мужчина схватил пленницу за волосы и откинул голову назад. Рука внизу… Тот Таир как-то странно улыбается. Это было как озарение. Таир не увидел, а скорее почувствовал, что именно задумал человек-в-тумане. Все его естество, вся его сущность, каждый мускул и каждая клеточка в отдельности взбунтовались против этого. Он почувствовал, как где-то внутри ломается что-то важнее костей. Сознание прошило такой мощной и такой безграничной и разрывающей ненавистью. Он рванул на защиту своей любимой женщины с такой силой, что неожиданно смог разрушить сковывающую его смоляную оболочку.

— Тардор! — завопил он во всю мощь своих легких, вскидывая руки и кидаясь заклинанием уничтожения в обидчиков. Он вложил в это слово все свои силы, всю любовь к Майе и ненависть к врагам. Он вложил в него всю свою душу и жизнь. Он ни за что и вопреки всему не допустит этого.

Другой Таир испуганно вздрогнул и обернулся в его сторону. Майя с чужим членом у плотно сомкнутого рта зажмурилась, из глаз текли слезы. Туман пропал — перед Таиром стоял чертов певец, который развлекал их на празднике. Тот же, но немного другой. Они несколько секунд с ненавистью смотрели в глаза друг друга, а потом легкие Таира обожгло огнем, горло сжала судорога. По лицу вдруг пробежали щекотные пузырики. Он распахнул глаза и не понял, где находится. Забил лапами, запутался в крыльях, за что-то зацепился хвостом. Рот непроизвольно распахнулся. Вдох. В ушах забулькало, что-то ударило по носу и барабанным перепонкам. Он заметался, запаниковал, потерявшись в полумраке пространства. А потом наступило полное спокойствие и расслабление. Его поглотила пучина.

Вязкая темнота не хотела отпускать. Или он сам не хотел уходить. Он видел отрешенное и опустошенное лицо Маечки совсем рядом, казалось, протяни руку и дотронешься. И он протягивал… Тянулся… Пытался… Но… И захлебывался. А Майя, чумазая, с размазанной по лицу кровью, ссадинами и синяками, все также смотрела перед собой невидящим взглядом. Таир сидел рядом с ней на расстоянии вытянутой руки, он тянулся к ней, кричал, но звука не было, лишь бульканье в носу и привкус тины во рту.

— Рот! Язык! — донеслось до сознания.

Кто-то бесцеремонно разжал ему челюсти и засунул два пальца в рот, нажимая на корень языка. Желудок дернулся, сжался. Он подавился. Из носа потекла вода.

— Давай же! Давай! — его резко перекинули через что-то и начали пребольно бить по спине.

Таир хотел отползти. Но вместо этого опять начал захлебываться. Вода вытекала изо всех щелей буквально. Ее выплескивал желудок, она лилась через нос, и, казалось, через уши и глаза. Его выжимали, как плюшевую игрушку. Делали это сильно, ритмично, резко и больно. Таир хотел застонать, попросить, чтобы уже оставили в покое его безвольную тушку, но вместо этого булькал и хрипел.

Тушку уложили на землю. Опять разжали рот.

— Давай, давай, дыши, парень! — говорил кто-то и припадал к его губам.

Таир пытался улыбнуться: так его губ касалась Майя — жадно, сладко — но сам не мог ни пошевелиться, ни вдохнуть, ни открыть глаза. Кругом холод, темень и полное отсутствие воздуха.

— Да что же это, черт тебя подери! — закричал от отчаяния человек и лупанул ему по лицу ладонью.

Острая боль прошила мозг — удар пришелся на больную скулу и схватившуюся болячку.

— Больно, — простонал Таир, захлебываясь в водянистом кашле. Желудок снова сжался. Он скрючился и принялся выкашливать воду из легких.

Когда он смог сфокусироваться, то увидел сидящих перед собой друзей — Агни, Кьери и Ворна. Все внимательно следили за каждым его движением и готовы были подхватить в любой момент. Таир вопросительно уставился на них. Голова отчаянно отказывалась соображать. Казалось, что вместо мозга у него теперь липкий комок тины и чуток водицы.

— А если он хотел убить себя из-за своей драконессы, а мы ему помешали? — вдруг как-то слишком наивно спросила Кьери и, хлопнув длинными ресничками, трогательно сложила ручки на груди.

— Точно! Родина в опасности, а этот идиот решил свести счеты с жизнью! Как такое только в голову пришло? — возмутился Ворн, резко поднимаясь. Таира из-за этого опять замутило. Он принялся кашлять и давиться.

— И способ какой-то дебильный, — поморщился Агни и глубоко вздохнул. — Дракон и утонул… Засмеют же все.

— Пошли вы, — сквозь кашель огрызнулся Таир, сжимаясь. Ему было жутко холодно и плохо. Зубы начали стучать.

— Агни, подсуши его и прогрей, а то заболеет. Кьери, собери хворост. Я все-таки хочу сегодня позавтракать хотя бы в обед. И пока не трогайте эту истеричку, пусть в себя придет. Великий он, святые драконы! Тьфу! Мальчишка!

С этими словами Ворн обернулся в огромнейшего золотисто-коричневого дракона и с разбега нырнул в озеро. Берег окатило шумными волнами. Таира зазнобило. Кажется, теперь он будет шарахаться даже от луж. Великие драконы, что же так холодно-то? Еще интересно, кого Ворн решил поймать? Ему сейчас в таком размере и бегемот пойдет за мелкую рыбешку, а бегемоты здесь не водятся.

Агни принял истинный облик — обернулся огненным драконом. На фоне мощного и тяжелого Ворна он казался червяком обыкновенным — несуразно длинный, очень гибкий, с усатой мордой с мощными челюстями, красивым огненным гребнем вдоль хребта и такими же огненными крыльями. Агни был раза в два меньше Таириэля по размеру. Он вообще был самым мелким из всех, но едва ли не самым опасным, вспыхивающим, горячим. Он был как тобаско — с виду красивый и вкусный, а внутри обжигающий и только для смелых.

Дракон осторожно, чтобы не сжечь человека, принялся дышать на него, закутывая в тепло, как в пушистое одеяло. Одежда быстро сохла. Тело согревалось. Но на просьбу встать, Таир не отреагировал. Так и сидел, обхватив колени и уткнувшись в них носом.

— Ну как хочешь, — проговорил Агни, обернувшись.

Кьери покосилась на мрачного Таира. Принялась укладывать дрова так, чтобы костер горел подольше. Таир смотрел перед собой. Агни еще раз обернулся, чтобы подпалить ветки.

— Ты удобная зверушка, — рассмеялась драконесса, хлопнув друга по плечу.

— Ручная зажигалка? — игриво стрельнул желтыми глазками Агни.

Агни с Кьери были одного возраста — обоим на вид по двадцать семь лет, и, встретившись, они сразу же подружились, хотя должны были подавлять друг друга. Но Кьери, принадлежавшая к стихии воды, умудрялась гасить любой конфликт на корню. Идеальный вариант для вспыльчивого Агни. А вот первая встреча огненного дракона с Хранителем едва не закончилась гибелью последнего. Таир зачем-то и как-то глупо подколол Агни. Тот решил, что его смертельно оскорбили, и кинулся на обидчика в драку. Насилу расцепили. Его главный козырь — как раз тот самый огненный гребень и крылья. Агни не брал силой, зато отлично, как удав или анаконда, захватывал врага в кольцо тела, а потом просто складывал крылья, образуя кокон, и подпаливал жертву фактически до полной готовности. Таир тогда облез жутко и долго лечил ожоги… у родителей Агни. Майя об этом тоже писала и называла это «очень юморной главой». Таир читал, качал головой, таращил глаза и старался не комментировать, потому что в тот момент мечтал только об одном — сделать Маечке испанский воротничок из ноутбука за ее идиотские фантазии и совершенно не смешной «юмор».