Двойная сплошная (СИ) - Адилова Ольга - Страница 6

- Да? – ответила я, не глядя на экран смартфона.

- Уже встала, соня? Я тебе названиваю, а ты дрыхнешь! Забыла, что идем по магазинам? – полился из динамика голос Вилены, ярой поклонницы шоппинга с утра пораньше. – И не смей смотреть в окно. Вообще сегодня голову вверх не поднимай. Я тебе запрещаю, поняла?

Я рассмеялась, осознавая, что какими бы ни были смешными слова этой девчонки, ослушаться ее бывало порой невозможно. У нее такая своя природная магия голоса. Все начинают подчиняться мгновенно.

- Ты немножко опоздала, Виль, я уже увидела все, что предполагалось. Можно теперь буду смотреть на небо? Я уже знаю, что скоро будет дождь.

- Даже не думай, быстрая моя. Сегодня мне нужна веселая подруга, а не размазня, какой ты становишься иногда. И вообще что за бред с этой метеозависимостью? Ты сто процентов ее для нас выдумала, хитрюга. Хочешь перетянуть на себя одеяло внимания.

В возмущениях Вилены четко был слышен смех и издевка. Да, такие приемчики она тоже всегда любила.

Вообще Вилену Вайтович можно назвать сердцем и энергией нашего маленького женского коллектива. В ней всегда бьет чистая энергия, сколько ее помню. Если напрячь мозг, то можно даже вспомнить то, как она неслась ко мне через всю группу в детском садике с протянутой рукой, чтобы первой познакомиться с новенькой девочкой. И таки да, она сделала это первой. Протянула мне ладошку и сказала, что я теперь в ее власти. Да, да, именно в ее власти. А все дело было в том, что я ей якобы приснилась за день до этого и теперь я не могу не присоединиться к ее компании, состоящей из нескольких девчонок, в числе которых была и Олеся Елагина, белокурая серьезная девочка с прямым взглядом.

Тогда мы начали строить из себя что-то вроде тайного общества и приносить информацию своему предводителю, то есть Виле, а она за это говорила нам «спасибо за службу». Мы вообще часто вспоминаем те времена и удивляемся тому, как характер человека может проявляться с самого раннего детства. Сейчас же девушка немного отошла от образа верховного главнокомандующего и стала самой что ни на есть кокеткой и разбивательницей мужских сердец. Ее темно-карие глаза никогда никого не оставляли равнодушной, а каштановые волосы и вовсе могли свести с ума любого. Или же все дело было в природном магнетизме этой девчонки, нам с Лесей не понятно. Мы таким точно не обладали. А лидерский наставительный тон ее голоса вполне подходил профессии, которую она для себя выбрала. Девушка училась на адвоката. Пусть и с переменным успехом в некоторых предметах, но совершенно точно преуспевающая в том, чтобы отстаивать свои и чужие права на практических занятиях.

- Я жду тебя в двенадцать на Войкова. И без возражений. У тебя еще уйма времени, - между тем безапелляционно заявила она. Спорить было бесполезно, поэтому я только согласилась и попрощалась с подругой, соскакивая со своей мягкой одноместной кровати, которая была со мной уже много лет.

Рома после вчерашней встречи с незнакомкой из соседнего двора, домой так и не вернулся. Он слонялся по улицам, не особенно заботясь о том, куда же все-таки направляется, пока не оказался в историческом центре города, который любили различные романтические парочки, вроде той, что шла неподалеку от него. Девушка держала парня за руку и жалась к его плечу, словно кошка. Парень же в свою очередь даже со спины казался расслабленным и умиротворенным рядом с ней. Такие сладости обычно вызывали у Ромы спазмы в желудке, но в этот раз он отчего-то решил за влюбленными проследить.

Рома поймал себя на мысли, что наблюдает и идет след в след за ними только тогда, когда молодые люди решили завернуть в круглосуточное кафе. У темноволосого же такой цели не было. Да и смотреть оказалось не на что. Все, как и всегда. Мило, романтично и не для него. А что было для него – никто сказать не мог.

Сегодня вечером Рома потратил почти все свои наличные. А картой со сбережениями и накоплениями он пользовался только в самых крайних случаях. И заходить в кафе, лишь бы подольше попялиться на влюбленных, не было таким случаем. Поэтому он только завернул во двор и уселся на одну из скамеек, стоящих возле детской площадки. Посмотрел наверх, оценивая высоту зданий исторического центра. Максимум два этажа. Все здания между собой либо соединены, либо имеют маленькие пролеты, типа узеньких улочек в Италии. А еще почти в каждом доме здесь были красиво отделанные арки с расписанными стенами. Одну из таких стен однажды расписал сам Роман, и каково было его удивление, когда он заметил, что и все остальные стены арок стали расписываться различными картинами.

Рома вообще с детства любил рисовать. Наверно потому что мать его была художницей и прививала сыну хороший эстетический вкус. Так что все его граффити в более сознательном уже возрасте отличались смысловой наполненностью и изящными линиями, не свойственными для работ обычных вандалов-граффитистов.

Мысль о том, чтобы забраться на крышу прямо сейчас и провести там ночь, возникла в голове парня довольно спонтанно. Он просто поднялся со своего места и пошел на поиски аварийной лестницы. Их парень не боялся, поскольку много лет также занимался паркуром и прочей опасной ерундой, так что с ржавыми лестницами он имел самые тесные отношения. Парню вообще нравилось проверять себя на прочность.

Когда Рома был еще совсем маленьким мальчиком и не ходил еще в школу, он казался всем самым прелестным ребенком на белом свете. Мамочки других детей все время ставили его в пример своим отпрыскам, говорили его собственной матери, как же ей с ним повезло. Мальчик с трех лет изучал английский, так что знал его теперь едва ли не в совершенстве. Также его отдавали на секции плавания, фортепьяно и танцев, и конечно в художественную школу, где преподавала мама. И во всем он преуспевал и занимал лидирующие позиции. Все это происходило до тех пор, пока на пути у ребенка не встала школа, находящаяся не в самом благополучном районе города, где жили они с матерью. Там почти сразу Роме показали, что если хочешь влиться в коллектив, то не нужно выставляться напоказ своими достижениями. Авторитета в обществе там стоило добиваться иным путем. Вот он и стал добиваться, как человек, привыкший во всех начинаниях идти до победного конца.

Эту ночь Рома провел на крыше старого дома, построенного еще задолго до революции. Он смотрел на звезды, как последний отпетый романтик. Представлял на месте себя ту парочку, что сейчас ворковала внизу в кафе. Скорее всего они бы страстно целовались, а потом решили бы попробовать что-то более масштабное и серьезное. И только звезды, со временем все больше заплывающие тучами, были бы этому свидетелями. А еще Рома вспоминал девушку в красном и слышал в голове мелодичный звук голоса девчонки из гаражного кооператива, где снимал жилье.

«Такие одуванчики как эта блондинка в позднее время сидят дома и попивают чаек, а не шляются черти где» - отметил он уже дважды за вечер, - «Пусть даже и работает она дрянной официанткой».

Да и вообще, нельзя таким девочкам работать официантками. Она ж не сможет за себя постоять, как и в этот вечер, когда к ней стал приставать какой-то длинноволосый. Надо было сразу ей все высказать, когда встретились. Может быть, и послушалась бы. Нашла бы себе другое занятие. Вышивала бы крестиком, сидя у окна и продавала бы свои творения на аукционе, а не бегала бы между столиками, обслуживая странного вида мужчин.

Парень не заметил, как с мыслями о голубоглазой пришла и сонливость. Он так и уснул сидя на крыше двухэтажного здания, облокотившись на стену, скрывающую истиный выход на крышу.

Глаза Рома открыл, когда солнце уже почти было достигло зенита, но скрывалось за облаками и тучами, набежавшими за ночь, так что давало парню спокойно рассматривать свой очередной сон. Только вот мужчина, нависнувший сверху, не желал давать темноволосому парню отсыпаться. Он метал из глаз молнии и громким голосом вопрошал: