50 способов околдовать вампира (СИ) - Айгелено Джули - Страница 19

Бредя по деревушке, девушка не замечала погоду. Ей впервые стало наплевать, как она выглядит. Редкие прохожие обходили её стороной. Она смотрела под ноги, придавленная к земле грузом секрета.

Она дошла до замка по наитию. Услышав океан, она остановилась на пляже. Волны накатывали на берег. Рассвет вступил в свои права. Солнце разогнало оставшиеся тучи, осветив замок на побережье и подбираясь к первым домам деревни. Филлис улыбнулась новому дню.

Подойдя к замку, она открыла дверь и вошла в приемную. Тикали часы, отсчитывая минуты и секунды. Сова горела красным, показывая переполненность сообщениями. Филлис обошла стол, присела на стул и нажала на сову. Вполуха слыша вести, она заканчивала отчет. От многочисленных голосов в сове разболелась голова. Тиканье часов стало раздражать.

Она отключила сову, готовую взорваться. Бумаги сложила в одном месте. И прилегла на стол, положив голову на скрещенные руки. Наступившая тишина её больше не пугала. Замок, по привычке, молчал. Её никто не проверял и не трогал. Она постепенно привыкала к необычной обстановке. Она почти засыпала, когда услышала возглас.

Филлис встрепенулась. Разминая шею, она двинулась на повторяющийся звук. Поднялась по лестнице, проверила комнаты. Звук разносился откуда-то сверху.

Девушка заметила в конце коридора приставную лестницу. Она с легкостью взобралась по ней. Виктор боролся с существом, щитом закрываясь от огня.

Огромная ящерица из хвоста выпускала огненные струи. Виктор подражал её голосу, стараясь успокоить существо. По телу земноводного шли золотистые линии, которые при каждом ударе становились ярко-красными.

— Контрабанда огненных саламандр запрещена на территории Донауворта! — воскликнула Филлис, задержавшись на верхней ступеньке лестницы.

Ящерица заметила её, и двинулась, тяжело передвигаясь на чешуйчатых лапах. Струя огня попала в потолок, она успела вовремя пригнуться.

— Моя лепнина! — крикнул Виктор. — Я почти усмирил саламандру!

— Если вы кого-то и усмирите, то только собственные мысли, — возразила Филлис, снова пригибаясь.

Обретя решимость, она переждала, когда у саламандры закончится огонь. На теле существа золотистые линии потемнели. Девушка вылезла из укрытия. Вампир кричал ей остановиться, она не услышала его.

Саламандра медленно загоралась, повернувшись к Виктору. Филлис поймала момент. Вампир прикрылся щитом, ожидая удара. Девушка прикоснулась к голове земноводного. Линии снова потемнели. Саламандра подобрала хвост под себя и опустилась на пол, чуть не продавив оный.

— Какой летучей мыши ты творишь?! — заорал вампир, отбрасывая от себя щит. Его подпаленная одежда не скрывала ран и ожогов — штанина порвалась, белая рубашка обнажила грудь.

— Я все-таки внучка ведьмы, если вы забыли, — проговорила Филлис.

— Как ты утихомирила саламандру? — спросил Виктор.

— Я велела ей спать, — ответила девушка, пожав плечами, — саламандра меня послушала и пообещала не выпускать огонь. Что вы пытались у неё взять?

— Чешую, — мрачно ответил вампир. — Чешуя огненной саламандры отлично залечивает ожоги.

Филлис подошла к спящему существу. Саламандра положила голову на лапы, выдыхая из ноздрей пар. Девушка соскребла опаленную чешую с лап и передала Виктору. Тот, остолбенев, смотрел на помощницу, не веря своим глазам. Вампир положил чешую в специальную склянку.

Он помог ей спуститься с чердака, придерживая за талию. Он запер саламандру, магией уничтожая последствия маленькой битвы с огнем.

— Вам опять требуется помощь, — приземлившись на пол, сказала Филлис.

— Справлюсь сам, — возразил Виктор.

— Вы каждый раз так говорите, — проговорила девушка.

Она завела вампира в его же спальню. Взяла из склянки чешуйку, растолкала в ступке, добавила воды и произнесла кое-какие слова, которые он не услышал.

— Снимайте рубашку, — велела помощница.

Виктор еле избавился от ткани, прилипшей к обожженным местам. Ожог красовался на его плече, груди, на колене. Он поморщился, когда Филлис нанесла лечебный раствор на его пораненное плечо.

Он ждал обычных болезненных ощущений, однако прикосновение человека не вызвало пожар под его кожей, как случалось ранее. Девушка помазала его грудь, задев волоски на теле. Он изо всех сил изображал на лице муку, не показывая, как ему на самом деле приятно. Виктор отобрал у неё раствор и довольно грубо попросил уйти. Филлис покинула его, напоследок пожелав ему разочек обжечься, чтобы приструнить крутой нрав.

Филлис расхаживала по приемной. Она с трудом понимала, что недавно произошло на чердачке замка. «Как я так легко смогла успокоить взбесившуюся саламандру? Откуда во мне это? — лихорадочно рассуждала девушка. Она заламывала пальцы, стараясь найти равновесие: Почему я быстро погрузила в сон живое существо? Что, если я тоже ведьма? Но бабушка не говорила о подобной возможности. А, если я ведьма, то и моя дочь… Нет-нет!».

Сова заверещала, предупреждая о новых сообщениях. Девушка обернулась на звук и одним взглядом обратила сову в маленького воробушка.

— А-а-а-а! — закричала она. — Боги, я окончательно испортила связь!

— Что за крики? — спросил Виктор, спустившись по лестнице. Он успел переодеться и теперь щеголял в фиолетовой рубашке и черных штанах.

— Я заколдовала сову. Простите, я не хотела этого. Оно само, — частила Филлис.

— Тише. Повтори мне четко, что произошло, — велел вампир.

— Меня напугала сова. Я обернулась, а вместо совы — лежит воробей, — проговорила девушка.

— Ничего страшного, — сказал Виктор, — я дам воробью специальное средство, и он снова станет совой.

— Вы, правда, сделаете это ради меня? — поинтересовалась она.

— Конечно, Филлис, — успокоил её мужчина. — Не волнуйся, превращение легко исправить, если прошло мало времени.

— Честно? — не унималась помощница.

— Да, я же сказал. Присядь, я поделюсь с тобой историей, — сказал Виктор.

Девушка послушно присела на стул, заискивающее смотря на вампира. Мужчина набрал в грудь побольше воздуха и начал говорить:

— Ехали по лесной дороге отец с сыном. Лошадка, которая везла повозку с людьми, была уже старой и облезлой и еле переставляла копыта.

Отец ловко управлял поводьями, сын же осматривался и постоянно крутился на стоге сена.

— Пап, кажется, в подлеске кто-то есть! — воскликнул мальчишка, указав на кусты, что росли чуть левее дороги, по которой они держали путь.

— Сейчас посмотрим, кто это, — молвил отец.

Спрыгнув, он двинулся в том направлении, что заприметил сын. И увидел маленькую девочку в лохмотьях. Но стоило подойти к ней ближе, как она дала деру.

Мужчина погнался за ней и, неожиданно опередив её, появился прямо перед девочкой.

— Я не причиню тебе вреда. Мы с сыном едем в город, — проговорил он, с трудом переводя дыхание. — Где твои родители?

— Я не знаю, — чуть не плача, сказала девочка.

— Идем со мной.

В город теперь держали путь трое. Когда сено продали, то мальчик уговорил девочку остаться вместе с ними.

Прошло много лет. Мальчик превратился в статного юношу, ухаживающим за лошадьми. А девочка превратилась в красну девицу, во всем помогающей приютившей ей семье.

Юноша, а звали его Питером, вскоре влюбился в Находку. И казалось ему, что она не отвечает ему взаимностью. Да сбегает куда-то, ведомая его отцом. Только не знал Питер всей правды. К сожалению, видел он только верхушку айсберга. Ему нравилось проводить время с Находкой, бегать по полю да обрывать цветы.

Отец Питера, Сулейман, слыл во всей округе отъявленным коллекционером. Что только не попадало в его коллекцию — и найденные поломанные детские игрушки, и обрывок чьего-то письма, и редкие растения, и засушенные бабочки, и листья, и веточки. К своей безграничной коллекции относил Сулейман и свою приемную дочь.

Да вот только не выдержала напора Сулеймана Находка и сбежала однажды темной ночью, не оставив ни записки, ни попавшись никому на глаза.