Роковое влечение (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 36

Он провожает меня до двери. Через окно я вижу подглядывающего за нами Мансура. Хорошо, что мальчишка не выходит на улицу.

Антонио желает войти, я это вижу. Но я не даю ему этого сделать. Все дело в том, что несколько дней назад я взяла фотоаппарат Джу, и тайком сделала несколько фотографий своего пирата и распечатала в рабочем кабинете хозяйки отеля. Мне нравится разглядывать снимки перед сном. Да, немного безумно, но это моя маленькая тайна и меньше всего на свете я хочу, чтобы Антонио увидел, лежащие на диване снимке.

— Спокойной ночи, Антонио.

Медленно закрываю дверь. Он приподнимает свою рассеченную бровь и смеется. Не ожидал.

Когда дверь захлопывается, подбирая пышный подол, я подхожу к дивану, улыбаюсь, снова разглядывая красавца на своих фотографиях. Прячу снимки в книгу на столе, и вздыхаю, медленно расстёгивая молнию платья на спине.

Мгновение спустя в дверь раздается стук, наверное, это Джу увидела, что ушел Антонио, и захотела послушать последние сплетни. Улыбаюсь, открываю и вижу перед собой своего пирата с горящими от голода глазами.

В них читается наваждение. И пока я ошарашенно открываю рот, удивившись его появлению, он делает шаг вперед и снова пылко целует в губы. Настырно притягивая за талию, запускает мощную руку в прорезь расстёгнутой молнии на спине. Когда я чувствую его прикосновение к голой коже, по телу бежит табун одуревших от возбуждения мурашек.

Не могу больше. Я устала бороться с бесконечным вожделением рядом с ним. Расслабляюсь, впитывая жадные поцелуи, покрывающие мое тело. Он толкает к старенькому дивану. С силой придавливает меня к потрепанной обивке, смотрит пылко, почти с дикостью, и, грубо дергая ткань, исчезает в моих пышных юбках.

Я охаю, понимая, что именно он задумал. Развратно раскидываю ноги шире, от ощущения горячих губ и колючей щетины между бедер, тело простреливает бесстыжим желанием. Хочу его внутрь себя немедленно, но Тони решает иначе. Из моего рта вырываются пошлые стоны, когда язык пирата кружит по влажной плоти, бьет по чувственной точке. И я распутно поддаюсь его движениям. Активно хлопая кончиком, кружа, облизывая и целуя взасос до болезненных ощущений, он заставляет меня извиваться, дрыгаться и даже кричать. Плевать на все! Больше, еще больше этого тягучего кайфа, ползающего по всему телу, заставляющего грудь ныть, а ноги дрожать.

Поцелуи, еще поцелуи и дальше пальцы внутрь. Жестко и в тоже время сладко, до потери сознания. Я почти сразу достигаю оргазма, потому что со мной мой Антонио. И его руки не похожи не на чьи другие.

Но Антонио не собирается затягивать. И услышав, как я кричу, он ставит меня на колени, задирая подол, без церемоний набрасывая юбку мне на голову. Это немного забавно, и я смеюсь. Но суровому пирату не до шуток, сгребая руками мой зад, он отвешивает удар по правой ягодице и резко врывается, беспощадно тараня размякшее от удовольствия тело. Мне ничего не видно, но по мощным ударам внутри, я чувствую, как он соскучился и ждал этого момента, не меньше моего.

По стонам и хрипу, я определяю, что сейчас он себя не контролирует. И я не могу перестать улыбаться, прикусывая нижнюю губу, потому что именно я вызываю в нем столь бурную страсть. Болезненное вожделение. Измяв мой несчастный зад до синяков, Антонио усаживает к себе на колени. Теперь мы лицом к лицу, и он снова целует, да так глубоко, что я вынуждена хватать ртом воздух, чтобы не задохнуться. Мнет грудь через блестящую ткань.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Чертовой юбки слишком много, проще было бы снять надоевшее платье, но нам некогда. Антонио смотрит жадным, ненасытным взглядом, я ускоряю движения, пытаясь вобрать его, как можно больше.

Поцелуи смешиваются с грязными шлепками, безумными стонами и истеричными всхлипами, Антонио скидывает меня с себя, укладывая на живот. Это непередаваемый кайф быть почти раздавленной его большим и сильными телом. Движения пирата уже настолько грубые, что я кусаю обивку дивана, ощущая, как быстро кружится комната вокруг нас. Несомненно, этот наш секс — один из лучших. Хотя кто считал? Идеально, все просто идеально.

Он целует мой позвоночник, кусает шею, просовывает руку под мое тело, чтобы мять грудь через платье, тянуть выпуклости сосков. Приподнимаюсь на локтях, усиливая наше соединение, но он не пускает. Он здесь главный.

Антонио трахает быстро и глубоко, и я опять забываюсь, улетаю навстречу солнцу. Скрип дивана, наши стоны, капли пота, стекающие по спине. Разряды тока… и я сжимаю бедра, чувствуя его еще больше. Почему с ним так хорошо? Да кто его знает. Впрочем, мы еще не закончили и внутри все пульсирует от сумасшедшего оргазма. Я хочу отдаться ему много-много раз и готова выть от восторга, когда мой пират достигает пика, окончательно придавливая меня к дивану. Тяжело дышу, ощущая, как он в страстном исступлении, без разбору покрывает мою спину, шею, плечи и щеку поцелуями.

Когда дверь перед Антонио захлопнулась, он опустил голову, взглянув на свой внушительный стояк. Поиграть в недоступность, после того, как он так завелся от ее поцелуев — это она, конечно, отлично придумала. Но куда он теперь пойдет в таком виде? От затянувшегося воздержания в глазах потемнело. Последний раз он трахался на острове, а пойти, найти другую женщину для удовлетворения естественной мужской потребности в голову как-то не приходило. Антонио вздохнул, опершись руками о закрытую дверь. Видимо, так и бывает, когда, прости Господи, влюбляешься. Хочется просто слышать голос, трогать волосы, и ходить туда, где ее можно встретить, без особого на то повода. И в любом случае, присунуть конкретно ей. Кошмар! Дожил называется.

Конечно, он не ушел, стукнул кулаком в дверь. И когда желанное тело, наконец, оказалось в его руках, Антонио не особо церемонясь, завалил свою белокурую козу на диван, придавив так, чтобы она не смогла сопротивляться.

Все происходило, как в диком эротическом сне: размазано, быстро и абсолютно безумно. Но каким же оказался восторг и облегчение, когда можно было отпустить себя и накопившиеся напряжение. Кажется, так бурно он не кончал уже лет десять. Тяжело дыша, он прижал к себе Ульяну.

— Надо было резинку натянуть, — выдохнул в тонкую шею, мусоля кожу, облизывая и покусывая подбородок, всеми силами пытаясь унять напавший на него странный приступ нежности.

Его улыбнуло в край испорченное платье. Но зевнув, он подумал, что купит ей другое.

— Тебе не о чем беспокоиться, — пролепетала девушка.

Антонио сжал шею Ульяны, чтобы она смотрела только на него.

— Я и не думал, что ты спала с кем-то кроме меня, козочка, — поцеловал, сдавливая горло, — просто от секса бывают дети. На острове — понятно, но тут — все иначе.

— И тут тебе не о чем беспокоиться, — прозвучало из ее уст, как-то грустно. — За все время замужества я ни разу не забеременела.

При упоминании бывшего Ульяны, откуда-то взялось раздражение.

— Не желаю думать, что этот старый гандон прикасался к тебе.

— Да и после острова, хотя мы с тобой столько раз, — вздохнула. — Похоже, материнство мне не светит.

Она откровенничала и Антонио это нравилось. Словно они близкие друзья или самые родные люди. Хотя разве это не так? Ведь ощущалось все именно таким образом.

Он стянул с нее остатки платья и прижался к голой груди.

— Не говори глупостей, старый импотент с ленивым головастиками и остров, где ты испытала кучу стресса и ела впроголодь-не показатель. Когда пришло бы время, я тебе сразу же заделал бы…