Роковое влечение (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 31

Меня заселили в чистый, но крохотный гостевой домик на заднем дворе и назначили скромное жалование, вполне достаточное, чтобы прожить на острове. Самое главное мне не нужно было платить за жилье. Большего мне пока и не требовалось. Прошло полторы недели с тех пор, как я вернулась на Бали. И помогая матери Джу на кухне, я улыбалась, слушая разговоры девчонок.

— Я снова влюбилась, — подтянулась на руках Джу, усевшись на столешницу и мечтательно вздохнув.

В семье теперь все говорили только на английском, привлекая меня к беседе, заодно подтягивая свое знание языка.

И пока я доставала чистые тарелки из посудомойки, расставляя их по местам, Джу делилась своими впечатлениями о недавно заселившимся молодом индонезийце. Влюблялась Джу почти каждые день. Страдая перепадами настроения, моя новая приятельница либо плакала навзрыд, либо звонко смеялась, радуясь жизни. Мне она нравилась, младше меня на четыре года, она поднимала настроение своей непосредственностью. Кухня наполнилась ароматами свежей выпечки.

— Хорошо, что у нас появилась Ульяна, от вас двух бездельниц толку мало, — ворчала мать Джу, доставая из пароконвектомата булочки для гостей отеля.

Я улыбнулась, помогая расставлять тарелки. Иногда, кроме всего прочего, я подрабатывала официанткой.

— Ну конечно, — хихикнула Джу, спрыгивая и хлопая меня по плечу, — Ульяна у нас учёная. Она прочла кучу научных книжек, у нее есть умные бумаги.

— Не бумаги, а научные документы, — показала ей язык сестра, а я рассмеялась, складывая салфетки. — Диссертации и документы с важными печатями.

— Учиться надо было! — бухтела мать Джу. — Вон, Мансур занимается постоянно, а вы на танцульки бегаете.

Мы расставляли все на подносы: горячие булочки с маслом, яичницу и розовую ветчину, миниатюрные пирожные в форме сердечек.

— Заработаю миллион и женюсь на ней, — подмигнул мне парнишка, а Джу обняла его за плечи.

— Ничего не выйдет, Мансур, сердце Ульяны занято.

Я резко обернулась, будто меня поймали с поличным.

— Только она не говорит в кого влюблена, но меня не проведешь.

— Много ты знаешь, — пробурчал парнишка.

— Знаю, я любовь за милю чувствую. Взгляд этот затуманенный, молчание долгое и загадочное. На местных парней не смотрит, даже на самых красивых, хотя могла бы любого заполучить. Только любовь у нее, похоже, безответная, и вот это грустно.

Разговор повернул в неприятную для меня сторону, и я засобиралась по делам.

— Мне нужно в город ехать, — улыбнулась, снимая фартук.

Семья Джу выделила мне старенький велосипед и во второй половине дня я отвозила и забирала почту, так как почтальон вот уже неделю бастовал и не выходил на работу. Я любила эти велосипедные прогулки не только потому что могла наконец побыть наедине с собой, но и потому что ездила я по одной и той же улице, где с самой высокой точки был виден большой дом с усыпанной цветами и листьями террасой, зацветшим бассейном и живописно заросшим садом. Тот самый, возле которого моё сердце билось в три раза чаще.

Я видела его уже несколько раз. Но ни разу не подошла, не спускалась с горы, просто смотрела, как Антонио ухаживал за матерью, пытался очистить бассейн, стриг газон. Делал что-то в саду, раздевшись до пояса, копал. Я не могла насмотреться на своего пирата, который не знал о том, что я здесь. Мужчину, который спас мне жизнь несколько раз, одурманил, заразил любовью и прогнал.

— Эй, ты чего уставилась на него? — догнала меня Джу, застукав за подглядыванием.

— Ничего, просто остановилась отдохнуть, — покраснела я.

— Ты такая милашка, — улыбнулась Джу, — просто каждый день останавливаешься в одном и том же месте, чтобы рассмотреть полуголого мужика с лопатой. Ульяна, пора бы тебе наладить личную жизнь. По мне так староват, но, если тебе нравится…

Не знаю почему, но её слова вызвали смех.

— Ты что следишь за мной?

— Мне нужно все знать! А ты такая загадочная, — расхохоталась Джу. — О! — глаза подружки расширились, — это ведь он, точно он, тот, ради которого ты сюда приехала. Откуда ты знаешь его? Ну, расскажи!

— Все знать невозможно! — я замотала головой и, набрав скорость, скатилась с горы.

К счастью, Джу не смотрела телевизор, и понятия не имела, что одно время я была местной знаменитостью.

Мужчина, по которому я вздыхала, не верил в наши отношения и просто выпроводил меня с островов. А я вернулась, сама не знаю зачем, наверное, просто, чтобы иметь возможность смотреть на него.

Несколько дней я на гору не ездила, понимая, что этими поездками только мучала себя. Моя душа, переполненная им, словно сжималась в тисках. Столько боли и в тоже время счастья знать, что он есть. Все невыносимо перемешалось: обида и тяга к нему. Если бы он позвал… Но Тони продолжал жить своей жизнью. Будучи моим счастьем и бедой одновременно.

И в один из дней, когда все семейство Джу уехало в город, оставив меня за главную, я стояла за стойкой администратора, надеясь только на то, что никому не придет в голову заселяться. Но на стойке зазвонил телефон и Джу сообщила, что должны привезти рыбу, за которую надо заплатить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Просто выйди на крыльцо и заплати деньги, я обо всем договорилась! — кричала в трубку приятельница.

Рыбу принес парень, которого я уже видела, наблюдая с горы. От него сильно пахло алкоголем. Кожи коснулся прохладный ветерок. И сердце пропустило удар! Померещилось? Но я узнала характерной формы нос и губы, рост, цвет волос и схожий цвет глаз. Мне подурнело. Он очень напоминал брата, хотя гораздо менее привлекателен. Я посмотрела за его спину. За рулем стоявшего на дороге автомобиля сидел Антонио.

Чертова Джу, договорилась она…

Наши глаза встретились. Я ощутила слабость и моментально сгорела. Антонио смотрел на меня, смотрел, смотрел… А потом дал по газам, резко сорвавшись с места. Из-под колес поднялась столбом пыль. Его брат ничего не понял, выкрикивая матерные слова вслед исчезающему автомобилю.

А я, словно зомби, спотыкаясь на каждой ступеньке и натыкаясь на углы, прошла на кухню, сунула в холодильную камеру рыбу, и вернулась за стойку. Руки тряслись: я его ждала, хотела, искала, любила, но я не могла простить, что он отказался от нас.

Антонио злился, очень злился, но в тоже время испытывал странное возбуждение. Будто жизнь протекала спокойно и буднично, вполне сносно, а теперь его кинули в водоворот и нужно выкарабкиваться. Таскаться по пиратским шхунам проще.

Он не находил себе места. Второй день, как увидел её на крыльце отеля, куда брат привёз рыбу, метался по дому, словно зверь в клетке. Эта белокурая коза его не послушалась! Она вернулась и работает в гостинице в двух кварталах от дома его родителей.

Она, бл*дь, просто живёт здесь, на Бали, как ни в чем не бывало, когда ей было сказано, что безопаснее для неё будет вернуться на родину!

Не хрена он не понял.

Если она вернулась ради него, почему не пришла конкретно к нему? Похоже, она здесь не первый день.

Женщин понять сложно, правда, раньше он и не пытался.

Как она вообще смогла так быстро устроиться? А если бы не получилось? Ночевала бы под мостом среди асоциальных личностей? Глупая коза… А что, если бы попала в историю? С такой внешностью и в рабство загреметь несложно. Ему ли не знать о жестокости хозяев и покупателей, о том, что творят некоторые ублюдки с женщинами, которые вот так приезжают в чужую страну. От этой мысли по коже пробежал озноб, а рука автоматически потянулась к столу, где лежал нож для разделки мяса. Святые угодники, он опять чувствовал ответственность за нее. Что за желание вечно помогать ей, спасать? Откуда это вообще взялось? Ему жизненно необходимо проверить, что ее не держат в этом отеле насильно. Откуда ему знать, на каких условиях она там работает? Антонио схватился за деревянную ручку и со всей силы запустил острое лезвие в ствол саговой пальмы. Гребаный стыд, как же хорошо жить, когда нужно думать только о себе.