Роковое влечение (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 20

Я подняла голову, выбрав самое толстое дерево чуть дальше по острову. Я надеялась только на то, что его корни выдержат.

— Приходи в себя! — рычала я. — Да чтоб тебя!

Антонио тряхнул головой и полез вперед, на раздвоенную ветку, взглянул на меня, уступая, но сейчас было не до джентльменства. Я увидела лианы, которыми мы связывали нашу крышу, спрыгнула, побежав за ними. Он что-то мне крикнул, но я не услышала. И на дерево взобралась, когда волна уже лизала пляж.

Ничего страшнее видеть в жизни мне не приходилось. Мы оказались мелкими букашками против непобедимой стихии. Природа брала свое, ужас происходящего бил по лицу наотмашь, заставляя дрожать.

Мы вскарабкались выше. В каком-то истеричном бешенстве, я крутила лианы вокруг наших тел, пытаясь завязать хоть какой-то узел, чтобы удержаться на стволе.

Зажмурилась, вцепившись в Антонио и кору дерева, молясь тому, чтобы дерево выдержало. Волна прошла, омыв нас до талии. Затем послышался дикий треск и наше дерево стало наклоняться. От ужаса и бессилия предотвратить неизбежное, я заорала, разразившись потоком отборной русской брани. Мы упали, но к счастью, оказались на стволе, а не под ним. Антонио принялся раздирать связывающую нас лиану, потому что на горизонте собирался новый серо-голубой гребень.

Выругавшись, Антонио, буквально содрал меня с коры.

— На утес, — заорал он, пытаюсь перекричать шум ветра.

Сильные потоки воздуха мешали нам бежать, швыряя в лицо ветки, камни и песок.

— Беги! — споткнулся мой пират, потеряв драгоценное время.

Ну уж нет, не для того я столько потратила сил, чтобы бросить его сейчас. Я помогла ему, и мы двинулись к подножью. Никогда не занимаясь скалолазанием, я раздирала руки в кровь об острые камни, мокрые ноги скользили на влажных камнях.

Антонио толкал меня вперед, но ноги скатывались, а выступы были слишком неудобными и малыми. И когда третья волна шла по острову, он буквально зашвырнул меня на плоскость утеса, а я затащила его, вцепившись в загорелое тело, как в самое дорогое, что было у меня в жизни. Да Антонио и был сейчас самым дорогим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы так и лежали на вершине. Волна сюда не добралась, лизнув камни достаточно высоко от земли, она ушла.

Нас поливало дождем, а я встала на колени и заорала, так сильно, что казалось от этого отчаянного крика у меня разорвет легкие. Антонио очень сильно прижал меня к себе, почти ломая ребра. Гладил по голове всматриваясь в лицо, потом снова прижимал. А я не могла даже плакать, испытывая настоящий шок.

Вот это да! Белокурая козочка впечатлила его. Смотрел бы часами, не отрываясь. И ведь было с кем сравнить. Казалось, что его вообще уже никто не сможет удивить. Тем более женщина.

Хрупкая и изящная, билась за него… за них, как настоящий воин. Как она справилась с его огромной тушей? Непонятно. Вообще не суть.

Винил он прежде всего себя. Не заметить огромною волну мог только идиот или слепой. Вроде ни первым, ни вторым Антонио не страдал. И ощущал себя никчёмным ебл*ном.

А ведь Ульяна могла испугаться, растеряться, споткнуться. Да святые угодники, она могла попросту обделаться! Большинство женщин свалились бы кулем на пляже, рыдая и причитая о несправедливости судьбы, пуская сопли пузырями. Да и впервые увидеть такую волну зрелище не для слабонервных. Психика может просто не выдержать, мозг перестанет контролировать тело. Нужно иметь стальные яйца, чтобы спасти себя и другого. А в случае с девушкой — это вообще нечто запредельное. Он гордился своей учёной мышкой.

Разглядывая Ульяну, Антонио понимал, что попал. С любой другой перед тем, как окончательно сдаться девушке на милость, неплохо было бы разобраться в чувствах, побегав от собственных эмоций. А лучше завести еще парочку грудастых пассий. Потому что, если мадам, конечно, годная — это не факт, что она вот прям настолько огнище, что ради нее есть смысл отказываться от не самой плохой жизни в одиночестве. Холостяцкой жизни. Нужно все проверить, убедиться, чтобы знать наверняка. Но если уж долбануло, как из-под «храма святого семейства» — ничего не поможет. И что-то Антонио подсказывало, что его ученая коза — это как раз тот самый случай.

Дождь продолжал лить, открытая плоскость утеса полностью продувалась, и девчонку трясло от холода. Чтобы не стучать зубами, она сжимала губы. Посиневшая и перепуганная, Ульяна жалась к его груди, а ее светлые пряди мокрых, длинных волос липли к его телу. Да когда же уже закончится этот сраный дождь? Он обнял её крепче, уперев подбородок на макушку. Надо поискать укрытие внутри этой горы, разрыть, раскидать камни, и когда появится солнце, перенести туда огонь. Пусть будет дополнительное убежище.

Ульяна все ещё молчала. Хлопала ресницами и дрожала, вцепившись руками в его плечи. Он знал этот взгляд. Шоковое состояние, из которого очень сложно выйти. Козочка сделала все правильно, а теперь не могла принять то, что произошло. Он попытался сдвинуться, но Ульяна схватила его, сгребая кожу пальцами. Девочке сорвало башню, и она впала в боевой транс. Ещё чуть-чуть и останутся борозды — ногти у девчонки отрасли довольно длинные, частично обломались и теперь причиняли боль, не хуже ножниц с затупленными лезвиями. Но он хотел этой боли — это означало, что она ещё жива. Что они оба живы.

Переживать за кого-то оказалось гораздо хреновее, чем страдать самому. Он осознал это, когда она спрыгнула с дерева и метнулась за лианами, чтобы привязать их обоих к дереву. Идея, кстати, отличная. Но если чужие проблемы вдруг стали важнее своих собственных — значит, дело дрянь. Это иногда заканчивается свадьбой, детьми или чем-то даже похуже.

К жуткой стихии он относился проще, потому что видел подобное раньше. Дерьма, случившегося с ним на десять судеб хватит. Столько грязи, крови, чужих трагедий… жестокости.

А вот Ульяна жила однообразной, тихой жизнью. Историю знала по книжкам, а сейчас вот упала лицом в такой экстрим, что не все внутренние органы выдержат. Теперь ей будет сложно уснуть, боясь, что остров снова затопит, страшно будет даже просто спуститься с этой горы.

Они стояли на коленях, обнимая друг друга, и Антонио выдохнул, замечая, что постепенно дождь стал утихать. Огромных волн больше не было. Небо стало светлеть. Очень хотелось жрать. Самое ужасное, что он потерял нож, который выпал из кармана во время его «купания», а ещё он очень переживал за бутылку. Сухая трава на острове вряд ли найдётся, но без стекла развести огонь будет сложно. Мысли роились в его голове, жаля любой здравый смысл, странно было думать о ком-то ещё, кроме себя.

И, погрузившись в тревожные размышления, он ощутил на коже нечто липкое и вязкое. На влагу от дождя не похоже. Антонио отлепил Ульяну от себя и опустил взгляд ниже.

— Твои руки, — посмотрел он на разодранные полосы, — ноги.

Это было куда страшнее его царапины на ладони.

— Подобное не заживёт на тропическом острове, — грустно усмехнулась Ульяна. — Начнутся нагноения. Этим ранам нужна обработка или даже швы. Я не заметила, как сильно все ободрала. Болит, — всхлипнула девушка.

— Мне больно! — захныкала Ульяна.

— Сиди спокойно! Эти листья должны помочь. Ну, и солёная вода, конечно же, — сказал Антонио.

— Обещай, что сожжешь на костре, а не закапаешь на съедение червям, когда меня убьет заражение крови, — простонала Ульяна, разглядывая разодранную кожу.

— Не капризничай, — ущипнул за бедро Антонио. — А то я укушу тебя!

Клацнув зубами возле уха, он добавил: