Роковое влечение (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 14

Он провел дорожку жадных поцелуев по тонкой женской шее, лизнул ключицу.

— Стой, я грязная, — испуганно прошептала Ульяна, заметив движение ниже.

Конечно, никакой грязи и в помине не было. Немного соленая на вкус кожа, натуральные, присущие молодой женщине запахи, ни одного искусственного, даже интересно. Усмехнувшись, Антонио достал то, что давно приберег для этого «особого» случая. Он всегда знал, что секс между ними лишь вопрос времени. В любом случае, он бы ее поимел, иначе и быть не могло. Женская болтовня и всякие глупости его заботили мало.

— Боже — это мыло, — восхищенно захлопала ресницами белокурая киска.

— Нашел его здесь, в землянке, похоже, оно самодельное. Из золы и жира какого-то животного. Пахнет, конечно, не очень, но тело чистым сделает. Наше предшественники постарались, жаль совсем маленький кусок.

Пока она восхищенно рассматривала подарок, Антонио лизнул нежное местечко возле ключицы. Поцелуи приносили удовольствие, но голодный зверь внутри требовал большего — обладать, от души вставляя глубоко и жестко. Близость девчонки убивала, в паху нестерпимо жгло, конец все сильнее наливался кровью. Мягкое женское тело с тонкой талией и округлыми бедрами возбуждало фантазию. А объемная грудь с розовыми вершинками сосков полностью лишала мозгов. Который день Антонио не мог оторвать от нее взгляда. Не выдержав, поднял руку, с азартом сжав мягкую округлость. Бл*дь, ее сиськи ощущались просто охренительно. Нет, он не остановится, даже если Ульяна передумает и начнет сопротивляться.

Во время происшествия на яхте, кроме жалости к несчастной блондинистой киске, он сразу же почувствовал бурное желание. Захотелось не просто трахнуться, а взять конкретно ее, такую красивую, укутанную длинными светлыми волосами. Девчонка впечатлила: огрызалась, билась до конца, не спеша отдавать свое тело, вымаливая пощаду. Бесстрашно кинулась в океан, а когда потребовалось, без лишних глупостей прыгнула в лодку.

В широко распахнутых глазах, полных слез, горел дикий огонь, и это толкнуло его за грань. Антонио переклинило с такой силой, что он забыл о разумности своего поступка. Спас ее, с удовольствием отмечая, что на острове она менялась. С каждым днем ее нежная красота становилась еще выразительнее, Антонио довольно замечал, что приручает ее, подчиняя себе. Хотя девица, возможно, и не видела этого, но все больше слушалась, становясь покорной.

И сейчас, глядя на невыносимо соблазнительные губы, Антонио выдохнул и одним движением оказался сверху. Но Ульяна выкарабкалась и, сжав мыло, выбежала из землянки.

Антонио не соображал рядом с ней, так было и на яхте. Словно в мозгу кто-то опускал ручку тумблера вниз. Раз, и все мысли лишь об одном…

До профессора ему не было никакого дела. Ее прошлое его не волновало, просто нравилось подначивать, наблюдая за тем, как Ульяна злится: весело и возбуждающе. Все, что трогало Антонио — жадный огонь в женских глазах. Потребность набросится на нее, удовлетворить себя и подарить наслаждение, с каждым днем усиливалась. Почему с ней так, а не иначе? Он не знал, и не хотел об этом думать.

Тропинка шла то через густые заросли лиан, то по пустынным каменным осыпям, то по уединённому ущелью, со склонов которого струился пенистый водопад с пресной водой. Он так и думал, что Ульяна убежала именно сюда. На деревьях щебетали птицы, шум водопада перекликался с журчанием ручья, и серебряный звук капель заворожил его, заставив остановиться. Медленно спускаясь по скользким камням, инстинктивно поправил штаны, от невыносимого желания он испытывал дискомфорт. Антонио мотнул головой, заставив себя дышать в обычном ритме. Мысли путались, накладываясь одна на другую, мешая ясному пониманию. Мокрая, абсолютно голая, Ульяна стояла под струями водопада, натирая мылом свое блестящее, загорелое тело. Влажные волосы слипшимися прядками струились по спине. Девушка намыливала себя сухим куском мыла, наслаждаясь теплыми струями, поглаживая, обводя пальцами грудь, розовые вершинки сосков и бедра.

Все чего он хотел — это сделать ее своей. Нет, уже не так. Взять грубо, жестоко, погрузиться, глубоко и сильно, как можно скорее… Или он просто сдохнет на этом чертовом острове. Здесь, рядом с ней, он все время находился в заведенном состоянии.

В штанах все стояло колом.

Ульяна улыбнулась, заметив его появление, глаза лукаво засияли. Она продолжала плескаться под водопадом, а он двинулся вперед, даже не разделся, так и прыгнул в небольшое озеро одетым в единственные штаны. Подплыл к ней, развернул, жадно целуя губы, потом шею, потом опять губы. Ласковые женские руки коснулись плеч. Ульяна не первая женщина, которая гладила его тело. Но она оказалась настолько нежной и женственной, что Антонио почти зарычал, сгребая мокрые волосы в кулак на затылке, продолжая поглощать сахарный женский рот.

Они долго и вкусно целовались. Антонио чувствовал ее голую полную грудь, ощущал, как трутся соски, как сладко прилипли друг к другу тела. Словно поехавший, он лизал ее язык, посасывая. Этот поцелуй не был первым, но ярко демонстрировал необузданное желание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ульяна дразнила его языком, а он кусал ее подбородок, снова и снова возвращаясь к губам, играя ими. Его выкручивало от страсти… Вкусная, карамельно-медовая, с ней было хорошо даже просто целоваться. Девушка млела в его руках, почти мурлыча от удовольствия. Прижав плотнее, он убрал волосы с лица и спустился рукой к груди, массируя соски. Хотелось скорее ворваться и одновременно не хотелось торопиться, растягивая процесс.

Антонио положил ее на камни, покрытые мягким мхом. Принялся гладить, наблюдая за тем, как стекают прозрачные капли по ее соблазнительному телу. Она сама потянулась к его штанам и спустила их вниз. Боги, он был твердым как камень. Антонио усмехнулся, когда Ульяна взяла мыло и принялась за него. Прогуливаясь по стволу нежными пальчиками, намыливая головку и трогая всю поверхность сверху вниз, она сводила его с ума. Он дышал будто больной лихорадкой, а она ласкала, глядя глаза в глаза, не отрываясь. Антонио знал, что больше не выдержит, набросится как дикое животное.

Купание пора было заканчивать. Он наклонился, целуя ее губы, кусая… Хотелось быстрее, а девушка продолжала гладить, отчего он потерял самообладание. Не выдержал, приподнял, развернул и поставил на колени, заставив упереться руками о камни. Рассмотреть ее красивые складочки не успел, просто вогнал член до самого основания и начал двигаться, как и хотел: грубо, эгоистично, на грани между болью и наслаждением. Вырвав из нее вначале изумленные, а потом откровенно хриплые стоны удовольствия.

Одной рукой держался за камни, другой сжимал грудь, от которой дурел, как от бутылки хорошего крепкого спиртного. Она сочилась желанием, текла, как дикая кошечка, он чувствовал это и, балдея, хлопнул по красивой заднице, вбиваясь резче.

Ульяна мотнула головой, и мокрые пряди ударили Антонио по лицу. Это усилило дикость происходящего, и он сжал ее крепче. Сладкий, дурманящий аромат ее возбуждения будил зверя. Антонио вжал ее в себя, чтобы проникать глубже, соединяться сильнее. В каком-то сумасшедшем исступлении гладил разгоряченное женское тело, продолжая яростно врываться.

Она выгнулась в экстазе первой. Он почувствовал сокращение женских мышц, то как сильно она обхватила его, пульсируя, выжимая до последней капли. И это охрененное ощущение заставило содрогнуться. А затем взорваться миллионами огней, не позволив удержать наступление собственного оргазма. Ульяна резко развернулась, встала, прижавшись к его губам, принялась целовать. Он не спорил, обнимая и поглаживая женскую спину.



Земля и небо кружились, а в ушах все еще звучали стоны и хрипы. Вот уже несколько минут подряд они молча лежали на влажной земле и просто смотрели на плывущие вдаль густые хлопья облаков. Живописный водопад шумел, свежий ветер доносил мелкие брызги до их разгоряченных тел. Чувство эйфории отпускало, дыхание постепенно восстанавливалось. Но самое главное, наконец-то пропало раздражение из-за постоянной неудовлетворенности. Этот синдром всерьёз «сжимал» память, способность мыслить, и энергетику в целом. Ходить с вечным стояком занятие неблагодарное. Антонио почувствовал дикий голод, нестерпимо хотелось жрать.