От жалости до любви (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна - Страница 23

По пути к воротам монастыря, он нашёл ещё несколько чешуек, да пару прядей волос, похожих на конские, только крашеных. Да. Маскарад, наверное, удался на славу, если послушница испугалась, а Кея так и вовсе потеряла сознание. Он почувствовал как в груди против его воли, растёт злость на Саймона, а ещё на себя. Он должен был отдать бумаги Кее, и то если бы она попросила.

Вернувшись в монастырь, он наспех попрощался с матушкой настоятельницей, поблагодарив её за всё, а потом отправился домой. Быстрее! Мысль о Кее, украденной, несчастной, одинокой, не давала покоя.

Обратный путь был долог, дольше обычного. Стемнело. Валуны и сугробы едва было видно. Экипаж норовил сорваться в пропасть. Грегор заставлял себя думать только о том, что ему нужно будет сделать. Если он отвлекался хоть на минуту, воображение начинало ему услужливо рисовать Кею, в руках мерзавца Саймона. Грегор обхватывал голову руками, чувствуя, что ещё немного и сойдёт с ума. Слишком много навалилось на него за эти дни, разрушив размеренную жизнь. Всё пошло не так.

Добравшись до дома, он принялся собирать вещи. Куда идти, где искать, что делать? Голова отказывалась работать. Надо написать письмо дядюшке. Андриус обязательно поможет. У него больше полномочий, как у лорда. Надо спешить, пока ещё Кею не увезли за границы Аррании. Но сначала надо попробовать повидать этого Майерса или хотя бы узнать, где он может находится. Грегор бросился бы прямо сейчас искать Саймона, но с удивлением отметил, что давно уже поздняя ночь. Все эти события выбили его из привычной колеи и только удвоили его рассеянность.

Он сел за стол, машинальным жестом снял с себя очки, покрутил их в руках и положил на стол. Растерянность и уныние овладели им. Грегор устало потёр глаза. Сон смаривал его. Сказывалась вчерашняя бессонная ночь. Он машинально поправил волосы, потом уронил голову на руки. Утро застало его дремлющим за своим столом в библиотеке.

С рассветом, наспех позавтракав под удивлённым взглядом мадам Берс, у которой, наверное, на языке вертелись сотни вопросов, он оделся и вышел из дома налегке. Ему нужен Саймон Майерс. Грегор знал, где расположена лавка мясника-Майерса — выяснил ещё в прошлый раз. Он найдёт Саймона или, по крайней мере, выведает, где тот находится! У самой лавки ноги внезапно стали ватными, а руки словно перестали слушаться. Нет, он не трус! Грегор решительно переступил порог и вошёл в лавку, даже не постучав. В нос тут же ударил застарелый запах крови, который пытались неумело отбить приправами разных видов. На прилавках лежали разделанные туши. Он прошёл немного вперёд, прежде чем смог разглядеть в глубине помещения, в темноте пожилого мужчину, точившего ножи.

— Простите, мне нужен мистер Майерс, — слова словно исчезали в воздухе. Он так и не привык общаться с незнакомыми людьми.

— Ну смотря, который из них, — широко улыбнулся мужчина, выходя на свет. На нём был рабочая одежда и большой фартук, весь в тёмных пятнах — наверное крови. Но выглядел он вовсе не зловеще — полный, с залысинами, маленького роста, ниже Грегора, по крайней мере, на голову. — Я вот мистер Майерс старший. И лавка эта принадлежит мне. Чем могу быть полезен?

«Значит, это отец Самйона», — мелькнуло в голове у Грегора. А вслух он ответил, раздельно, чеканя каждое слово:

— Мне нужен ваш сын — мистер Саймон Майерс. Я хотел бы видеть его.

— А какие у таких важных господ дела к нам грешным? — В голосе мистер Майерса послышалась издёвка. Но Грегор не отступил, поборов минутное желание стушеваться, уйти в тень.

— Я хотел бы с ним поговорить.

— К сожалению, чтобы поговорить с моим сыном, вам нужно отправиться на север нашей родины. Сай служит там, доблестно защищая Арранию от врагов.

— Но я доподлинно знаю из одного очень секретного источника, что у мистера Майерса младшего сейчас отпуск, — Грегор старался говорить, как дядя, не имея, впрочем ни его уверенности, ни напора, перед которым отступил сам Друфарс. Не зря дядя был лордом. Но такая жизнь не для него. Сейчас ему просто очень надо выяснить, куда делся Саймон.

— Отпуск, — легко согласился мясник, вытерев нож и убрав его под прилавок. Он подошёл к Грегору, почти вплотную. — Но разве я знаю, где шляется мой сын сейчас? Вы думаете он примерный семьянин и прибегает чуть что к папочке под крылышко, докладывая ему обо всех своих передвижениях? Нет. Сай не любит ничего рассказывать о себе и ему не нравится, когда об этом спрашивают чужие. Я не видел его со вчерашнего устра и понятия не имею, куда он мог направиться. Найдёте — скажите, что я жду его, с тумаками.

Мистер Майерс старший усмехнулся и отошёл к прилавку, показывая что разговор закончен.

— Благодарю, мистер Майерс.

— И вам не хворать, господин!

Грегор вышел из мясной лавки, аккуратно закрыв за собой дверь. С одной стороны его догадки начинали подтверждаться, а с другой стороны, дело принимало опасный оборот. Что если он не успеет и Саймон заставит Кею выйти за него замуж? При мысли об этом ему становилось так плохо, что даже дыхание перехватывало в груди. Разве если бы она была согласна, Майерс устроил бы весь этот маскарад? О, только бы не опоздать, только бы найти её. Быстрей!

Всего то прошло может пару дней, с того момента, как она сбежала, уехала, оставив лишь записку. Кея не находила себе места. Она снова и снова вспоминала последний разговор с Грегором и Саймона, ворвавшегося как вихрь в её жизнь, чтобы смять и растоптать её, лишив покоя. Она помнила наизусть письмо, оставленное Грегору и всё больше и больше ужасалась, тому, что написала. Она почти воочию видела, как он сидит, сгорбленный, сломанный, одинокий, прижимая к груди её шаль. Что он будет делать дальше? Куда пойдёт? Спасут ли его от одиночества записи? О, как ей хотелось броситься к нему, вернуться, попросить прощения и никогда, никогда не уезжать больше. Но Саймон! Он говорил правду. Он любил её. Стоило ей закрыть глаза, и она начинала видеть как вживую Саймона и его последние слова. Она предала его. И его тоже.

Кея начала расхаживать по келье, или, скорее, комнате, которую ей выделила сердобольная матушка настоятельница. Она выслушала тогда её сбивчивый рассказ, со слезами на глазах и покачала головой, но ничего не сказала, не осудила. Кея была ей за это безумно благодарна. Она надеялась, что сможет отдохнуть, отвлечься и всё обдумать, а потом принять верное решение. Но время шло, а она понимала, что только запуталась ещё больше. Будущее страшло её. Ведь любое её решение будет предательством. Либо она предаст Грегора, либо — Саймона. Другого не дано. И оба любят её…

После обеда в общей монастырской трапезной, Кея решила прогуляться. В саду её никто не потревожит и не помешает думать. За последние дни она думала столько, что от малейшего мысленного усилия начинала болеть голова. День выдался на удивление солнечный. Здесь, в горах, снег не таял и лежал ровными искристыми сугробами. По саду были расчищены тропинки. Одни вели в оранжерею, другие — к часовне, третьи — просто кружили по саду. Она выбрала самую отдалённую тропинку и побрела по ней, медленно, тихо, стараясь заставить себя расслабиться и наслаждаться тем, что есть сейчас. Тогда правильное решение придёт само, наверное… Кея подошла к ограде. Отсюда открывался замечательный вид. С одной стороны, словно купаясь в солнечном свете, величественно выступали старинные здания монастыря, а с другой — искрились снежными шапками горные вершины. Здесь было незабываемо красиво. Так, наверное, серебрились первые города на заре мира. Вот бы муж смог посмотреть на это вместе с ней! Кея как вживую увидела Грегора, таким, как тогда, в саду, где так же искрился снег и было радостно и тихо на душе.

— Кея! — Она вздрогнула. Сначала, на секунду, ей показалось, что этот голос лишь эхо её мыслей. Но она обернулась, и надежда растаяла без следа. Она знала обладателя этого голоса и кроме раздражения, сейчас ничего не почувствовала. Она же просила об одиночестве!