От жалости до любви (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна - Страница 14

— Простите, миссис Рихтер.

— Ничего, — Кея попыталась отдышаться, а потом, краснея и отчаянно надеясь, что её смущение незаметно, спросила. — Мадам Берс, а где мистер Рихтер?

— Кажется он вышел погулять, — домоправительница поправила передник и выпрямилась, с улыбкой глядя на Кею. — Вы знаете, он такой чудак — любит гулять в дождь и ветер. Говорит, что ему тогда лучше думается. Да вы тоже скоро узнаете его привычки. Я вот за сорок лет службы в этом доме почитай наизусть их выучила. Профессор вырос на моих руках и лучше человека я не видела. Вы не смотрите, что он замкнутый — хозяин очень добрый, да только мы живём в такое время, когда доброта не больно то и ценится, — мадам Берс помолчала, а потом добавила, словно опомнившись. — Ох, он говорил, что вы сегодня плохо себя чувствуете. Может пойдёмте, выпьем имбирного чаю?

— Спасибо, мне уже лучше, — тихо ответила Кея. Было бы мучительной радостью сидеть на тёплой и уютной кухне и слушать хвалебные речи мадам Берс о том, кого она и сама сейчас считала одним из лучших людей во всей Айларии. — Я, пожалуй, пойду.

Она кивнула домоправительнице и спешно направилась по лестнице обратно, в свою комнату. Зачем узнавать о муже что-то, что внушит ей ещё большее восхищение им? Всё равно ведь она должна будет поступить подло и гнусно и потерять его доверие, доверие лучшего друга. Лучше бы сказать ему прямо, но глядя на сутулую нескладную фигуру под зонтом, меряющую шагами залитые водой тропинки сада, Кея поняла, что никогда не сможет этого сделать. Пусть это будет трусостью, пусть Саймон всё решит за неё, но она сама не сможет сказать Грегору, что их брак был одним сплошным спектаклем, ошибкой и что его нужно расторгнуть. Ведь тогда она его потеряет… как друга. А думать об этом было внезапно страшно и Кея сама не знала, почему.

Он проснулся в библиотеке. Снова. Было ещё совсем рано и темно. За окном по-прежнему шёл дождь. Грегор уже забыл, когда последний раз спал на нормальной кровати. Вчера он один разгадывал тайны драконов. Кея чувствовала себя не очень хорошо. Она действительно выглядела утром бледной и растерянной, такой как на свадьбе. И сомнения снова начали подтачивать его изнутри. Он не знал, что тревожит жену и никак не мог спросить. Она никогда не была с ним откровенна и никогда ничего о себе не рассказывала. Грегор покачал головой. Его посещают не те мысли. Она обязательно привыкнет к нему (он сейчас и не мечтал о большем) и тогда-то расскажет всё сама.

Вчера, надеясь забыться, он вышел в сад. Обычно ему лучше думалось на свежем воздухе. Но и в шуме ветра он слышал её голос. Грегор так и не смог ни на минуту задуматься о драконах, тщетно повторяя про себя уже расшифрованные строчки. Ему не хватало жены. Её ласковой улыбки, нежного голоса, её вопросов и подсказок. Неужели ему лишь показалось в её глазах отражение того огня, что горел в его душе, когда он занимался любимыми исследованиями? Думать об этом было больно. Он вернулся вчера к обеду и тихо пробрался в библиотеку. А она так и не пришла…

Грегор вздохнул, а потом поднял голову — ему почудился слабый стук в дверь. Кто мог стучать так рано? Мадам Берс и слуги встают на час позже.

— Войдите.

В библиотеке было темно, свеча догорела, оставив лишь жалкий огарок. Солнце ещё не взошло, да и не пробьётся оно сквозь тучи. Грегор попытался нащупать очки и не нашёл их. Ну вот. Теперь он совсем беззащитен. Вошедшего невозможно было разглядеть.

— Доброе утро, Грегор, — такой знакомый голос не оставил сомнений в утреннем госте. Сердце забилось неровно, как всегда, когда жена была рядом. — Я не разбудила вас… тебя?

— Нет. Мне не спалось.

— Ты опять заснул в библиотеке? — Ему показалось в голосе жены сожаление, словно она просила прощение за что-то, ведомое только ей.

— Я забыл, когда последний раз спал на кровати. А ты почему так рано? Твоё недомогание прошло?

— Мне тоже не спалось. И…да, прошло. Я хотела пораньше заглянуть в библиотеку, помочь тебе с исследованиями.

Она пришла не случайно! Грегор улыбнулся. Захотелось сжать её руку в своих ладонях и не отпускать никогда.

— Тут темно. Я не подумала… Может принести свечу?

— Не надо. Скоро рассвет. Давай посидим и подождём его.

Что-то невыразимое, нежное, воздушное было сейчас между ними. Грегор боялся одним неловким движением порвать эту нить и развеять волшебство. Он не видел ничего, даже силуэта жены, но это было неважно. Главное, что она пришла. Ей не спалось и она пришла именно сюда, в библиотеку. А если бы его здесь не было, осталась бы она?

Он слышал, как Кея тихо подошла к столу, наощупь нашла стул и села рядом, молча. Из окна на поверхность стола упал первый бледный свет нового дня. Через несколько минут уже можно было различить неясные силуэты предметов. Без очков мир расплывался перед глазами. Он попытался нащупать их на столе, напрягая зрение изо всех сил, но так и не смог.

— Вот, держи. Это твои очки, — её голос был нежен. Ке-лин-да — вспомнил он. Как перезвон колокольчиков.

Грегор дотронулся до руки, державшей очки. Она чуть заметно дрожала. Он накрыл её своей рукой, а потом внезапно наклонился и неловко притронулся к ней губами. Что с ним творится? Он отвернулся и надел очки. Мир тут же обрёл яркость, и он увидел Кею. Она сидела перед ним. Свет из одинокого окна падал на неё. Глаза были закрыты и на них дрожали слёзы, рука, державшая очки, так и застыла, протянутая вперёд. Она сидела, не шевелясь, словно статуя.

— Кея, — он наклонился к ней. — Я напугал тебя? Прости.

Как же неловко вышло! Грегор встал из-за стола и начал лихорадочно рыться в шкафу, делая вид, что увлечён поиском книги, необходимой для дальнейшей расшифровки. На самом деле он просто ждал. Если бы Кея оттолкнула его или вышла из библиотеки, чтобы никогда не вернуться, он бы понял. Но, когда он, вытащив наугад книгу, повернулся, она сидела всё так же. Да что случилось?! Он сел за стол. Кея вздохнула и чуть слышно сказала:

— Так на чём мы закончили? Мы, последние драконы приветствуем вас и желаем никогда не повторять наших ошибок, — её голос дрожал, хотя она и старалась говорить весело.

Грегор вздохнул и протянул ей листок с записями. Он никогда не сможет разгадать, о чём думает его жена.

Кея не спала всю ночь. Стоило только закрыть глаза, она видела нескладную фигуру мужа, мерившую шагами тропинки сада. Она его обидела, расстроила, обманула! Она обманывает его каждый день, получая письма от Саймона и скрывая то, почему вышла за него замуж. Проклятье! Западня своей совести сильнее той западни, в которую она могла бы попасть. В каком-то полусне она почти жалела, что её новый муж не был отвратительным безобразным стариком. По-крайней мере, её совесть была бы чиста. Она спокойно бы сбежала с Саем и никогда не вспомнила бы про мужа. Но что ей делать сейчас?

Промучавшись несколько часов, она встала. Было совсем ещё раннее утро, тёмное и тихое. Скоро рассвет… Она оделась и тихо выскользнула из комнаты. Ноги сами несли её в библиотеку. Не отдавая себе отчёта, зачем она туда идёт, ведь муж, наверное, ещё спит, она всё-таки была у двери раньше, чем смогла остановить себя, и постучала. Муж откликнулся и пригласил её войти. Он не спал. Тоже!

Кея тихо проскользнула в библиотеку и села, с трудом нащупав стул в темноте. Почему она не взяла с собой свечу? Она сидела молча, напротив мужа. В темноте видно было лишь его силуэт. Он попросил побыть с ним, рядом, подождать рассвет. Кее было почему то больно, стыдно и тяжело. И тем тяжелее, чем ласковее он относился к ней. Грегор вовсе не злился на неё. Наверное, он действительно поверил, что она вчера чувствовала себя плохо. А она просто лгала!

Когда первый бледный свет упал на стол, муж попытался нащупать очки. Он выглядел таким беспомощным, когда шарил рукою по столу, в нескольких дюймах от очков и не мог найти их. Она не выдержала, схватила их и протянула ему. А дальше… Грегор забрал очки и прикоснулся губами к её руке. Неловко, не так галантно, как это делал Саймон, но Кею это ошеломило. Сердце забилось, не в такт, сильно-сильно, в груди вдруг стало горячо, на глаза навернулись слёзы. Она обидела его, она лгала, а он… Теперь она уже не верила сама, в ту сказку, которую выдумала до свадьбы. Разве если бы мужа заставили жениться на ней, как и её, он поцеловал бы ей руку с таким чувством и трепетом? Она видела его лицо и закрытые глаза, когда он наклонился к ней. Этот нескладный, чудаковатый книжный профессор любил её!