Упавшие с небес (СИ) - "Майский День" - Страница 49

Для начала я выбрал Тангеру. Она находилась чуть ближе Земли, хотя для меня и непринципиально. Переместиться к планете не составляло труда, но искать на ней или в галактических окрестностях капитана одного единственного небольшого корабля показалось слишком хлопотной задачей. Я без долгих раздумий переместился во временном слое, спеша подловить нужный момент.

Капитан Грау, его имущество и экипаж послужили стартовой площадкой одного из затеянных мною предприятий, так что я мог застать корабль на выходе из возмущения. Сами по себе выполаживания почти исчезли из пустоты после моих умелых махинаций и окончательно должны были схлопнуться вслед за появлением из прошлого обоих кораблей: так и оставшегося для меня безымянным судна Грау и Тревора. Моего Тревора.

Стоило произнести пусть мысленно это простое слово, как колыхнулась внутри терпкая муть. Как мало я успел насладиться собственным кораблём, и как трепетно к нему привык. Полюбил единую красоту нашего труда, согласованность действий. Скучал не на шутку по набору кристаллов внутри железной коробки, болтающейся в пустоте. Когда я покупал корабль, он виделся мне вершиной технической мысли, прекрасным воплощением дерзновенного стремления людей к звёздам. Сейчас я воспринимал его утлой скорлупкой, смешным приспособлением, с помощью которого слабые существа пытались преодолеть сложности пространства.

Как ни странно, презрения я не чувствовал, словно в этом закоулке души по-прежнему оставался человеком. Почему вместе с разошедшимся вширь горизонтом я не утратил нежность к моему кораблю? Хотел бы понять.

Ответа на вопрос я не получил, зато судёнышко Грау как раз выскочило из ловушки на свободный от ухабов простор. Ему изрядно досталось в искажении. Я разглядывал покрытые коркой мозаичной усталости бока. Мучительно сжалось что-то внутри, когда я представил, что и Тревору пришлось пройти через сходные муки. Моему кораблю! Как я это допустил?

Грау как раз собирался брать разгон для продолжения полёта, так что я не стал медлить, рефлексируя снаружи, а сразу проник на борт. Тщательно восстановил привычный человеческий облик по прежнему шаблону, быстренько создал полевое зеркало, чтобы оглядеть себя со стороны, приосанился и убрал отработавшее своё возмущение пространства.

Выглядел вроде бы аутентично. На мне красовались рваные тряпки, в которых я ринулся прочь от облажавшихся палачей. Когда-то одежда была пижамой, но теперь я не брался сказать, на что она похожа. Да ладно, и так хорошо. Я не заморачивался на деталях. Помнится, и не выглядел лучше на борту чужого корабля. После избиения, купания в водах разбитого аквариума и прочих милых приключений, я имел право слегка оборваться. Отметил даже с удовольствием, что обе реальности совершенно точно сошлись в одну, иначе я унаследовал бы костюм того, подневольного Фабиана.

На судне привычно пахло тангерскими заморочками. Я повёл носом, но даже не поморщился. Не встретив препятствий со стороны занятого делом экипажа, сходил для начала в трюм, где некогда зарабатывал на жизнь.

Аквариум, естественно, исчез, а сопроводительное оборудование кто-то аккуратно разнёс по двум углам. Здесь готовились к установке новой купальни: на фундаменте выделялись мягким блеском тщательно начищенные контактные разъёмы. Себя самого я в трюме не нашёл, да и не мог: слишком хорошо разбирался во временных извивах, чтобы допустить столь существенный промах.

Оглядев приборы и прочее, я отметил, что они качественнее прежних. Пожалуй, эта система могла работать сама по себе, без поддержки живого человека. Разве что наладчик требовался ей иногда, не так часто как в бытность мою тут смотрителем. Ну и славно: отсутствие дешёвой рабочей силы подстегнуло прогресс и вынудило капитанов рассудительнее распоряжаться деньгами.

Побродив по трюму, я вознамерился отправиться на мостик, где наверняка и находился сейчас капитан Грау, но тут он сам заявился на место червячной трагедии. Занятый своими мыслями, я оглянулся сначала рассеянно, потом сделал полный разворот. На удивление своё расчувствовался. Знакомое, пусть и нечеловеческое, лицо, показалось милым.

Грау притормозил на пороге, словно не зная, точно ли направлялся сюда и не стоит ли вернуться пока не поздно. Я сразу вспомнил, как он пришёл тогда за мной, самым скромным из своих работников, чтобы лично вытащить из неприятностей, ну или хотя бы из дерьма. И вытащил! Славный здешнему воплощению достался капитан.

— Привет! — сказал я неуверенно.

Он смотрел на меня, едва заметно шевеля дыхательными отверстиями: пребывал в затруднении. Не узнал? Пришлось пояснить:

— Я — Фабиан. Работаю здесь.

Для самого прозвучало странно. Фактически, я здесь работать не мог, потому что изменилась ситуация. Существовал ли вообще на этом корабле? Для себя — да, а капитан вряд ли помнил смотрителя автоматических теперь купален. Вернувшись в сегодня, корабль изменился и все, кто были на нём, тоже. Отчасти. Детали могли разниться с прошлым, потому что целое угодило в совершенно другой мир и сконструировало по пути нервы, которыми могло прирасти к месту. Это происходило сама собой, помимо моего вмешательства — так время сказывалось на живых объектах. В теории. Практикой кроме меня никто не занимался.

Строго говоря, Грау должен был сурово вопросить, кто я такой и почему болтаюсь в его трюме, но он медлил. Полагаю, мои бесчестные манипуляции с биоматериалом слегка убавили агрессии всему виду. Что они сделали с людьми, я пока старался не думать.

— Странно, — произнёс тангер, продолжая вглядываться в меня как в утраченное и вновь обретённое полотно великого мастера. — Мне кажется, что я знаю тебя, но при этом не могу отчётливо вспомнить. Словно всё происходило во сне или другой жизни.

Я не предполагал, что эти ребята подвержены видениям, но поэтичность формулировок пришлась по душе. Язык я теперь понимал даже лучше прежнего. Сказывался совершенно иной уровень восприятия.

— Мы можем подружиться заново, — сказал я дружелюбно. — Прежде ведь неплохо ладили, находили интересные темы для разговоров.

Ответить Грау не успел. На сцене жизни появилось новое действующее лицо, и у меня (фигурально выражаясь, конечно) слегка отвисла челюсть. Не подросток, а взрослая девушка. Другие повадки и черты, форма как с иголочки вместо бесформенного тряпья — тем не менее я не колебался:

— Титания?

Ну я — ладно: сам всё устроил, потому глядел свысока, так ведь и она отреагировала сразу. Несколько стремительных шагов и мне достались горячие объятия. Оборванцу, неведомо как очутившемуся в трюме. Ничего себе! Даже и не думал, что так хорош. В смысле как творец эволюции, а не как мужчина по имени Фабиан. Да всё равно в каком воплощении. Одинаково приятно.

Я с удовольствием откликнулся на тёплый знак приязни, но тут же отпустил девушку, когда она отстранилась. Снова человеческие глаза смотрели на меня из настоящего и прошедшего одновременно, и так же в глубине зрачков жила дружеская нежность.

— Ты называла меня Феб, так было проще, — пояснил я.

Тонкие пальцы коснулись моего лица, словно разговор шёл вслепую.

— Кажется, хотя я и не уверена до конца. Я думала, ты сказочный персонаж из той другой жизни, которую я смутно ощущаю на дне души.

Не следовало являться сюда и сводить с ума бывших знакомцев, но я явился и не спешил теперь уходить. Мне нравился Грау, я готов был нежно полюбить Титанию. Я жаждал привязанности, того, чего так долго страшился, влача существование под жестокой властью палачей. Теперь-то я сам себе был хозяин, правильно? И я хотел пожить немного в том мире, который пусть не создал с нуля, но слегка подрихтовал на благо всем его обитателям.

Место в этом экипаже мне больше не светило, его уже занимала Титания, так я и не претендовал. У меня был собственный корабль, и я от души надеялся вновь оказаться на нём, вспомнить всё, и чтобы другие там не забыли меня, как почти упустили из виду здесь.

Мы чудно провели несколько часов на мостике славной приятельской компанией, болтая о том о сём, заново знакомясь, благо кредит доверия меж нами сохранился. Капитан между делом отрабатывал сжатия, Титания помогала, мы шли хорошо, хотя я один точно знал, что путь свободен, не ждут теперь на пути страшные ловушки выполаживания. Всё, что мешало, уже провалилось в прошлое, оставив будущему облагороженный мир. Я решительно захлопнул форточку с видом на исторический процесс, потому что нечего было туда соваться всяким дилетантам и встревать в мои великие свершения.