Горячий источник (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 35

Теперь я точно знаю, что влюблена, сердце заходится от того, как Павел целует меня в губы, трогая шею. Мне конец, потому что совсем скоро он остынет от этого веселья и найдёт новое, недоступное увлечение, которое и будет преследовать. А я просто умру, разлетевшись на крохотные частички.

Я сжимаю нижнюю губу, кусаю до крови, чтобы, не дай бог, ни сказать, ни признаться, спрятать в себе то, о чем думаю, когда в очередной раз достигаю вершины удовольствия, так легко, как будто не было тех нескольких, предыдущих. Я взрослая, серьезная женщина, врач высшей категории не могу унять сердцебиение, когда Павел целует мои руки, облизывая каждый пальчик. Кутая в полотенце, ведёт в спальню, толкая на простыни.

Мы засыпаем голышом, переплетая ноги и руки. Моя щека и мокрые волосы покоятся на его рыжей груди, а он гладит мою спину, напевая смешную колыбельную песню. Я почти плачу, понимая, что такого в моей гребной, скучной жизни никогда не было. Но я сдерживаю эмоции, зная, что за секунды могу превратиться в навязчивую Ольгу Забейворота.

Утром я подскакиваю, как ошпаренная. Павел спокойно одевается.

- Красота моя, мне надо собаку выгулять, а то на пол наделает.

- Боже, сколько времени? – кручу головой в поисках будильника.

И когда часы оказываются перед моим носом, я в ужасе вскакиваю. Как я могла так проспать? Я никогда не сплю так крепко, будто меня убили. Моя дочь? Моя работа?

Пашка смеется:

- Подозреваю, что у тебя была веселая ночка.

Возле входа он прижимает меня, впечатывая в стену.

- Тебе понравилось?

- Было ужасно, если честно! - улыбаюсь, глядя в золотые глаза.

Пашка снова смеется, чмокает меня в открытые губы и пропускает.

- Шутница, сегодня вечером увидимся.

- Паша, у меня ребенок, я не могу постоянно...

- Сегодня вечером увидимся! – повышает он голос, командуя.

Вздыхаю, сбегая вниз, некогда спорить. Невыносимый рыжий болван, все нужно делать, как он решил. Впереди, по дороге к съемному жилью, виден «Зуб Дракона». Величественная и прекрасная гора. Сколько в ней силы и романтики, и много того, что человеку непостижимо. И может действительно, Гора — это чудо природы. А увидеть ее и покорить — то же чудо? Никогда не было желания вскарабкаться на вершину, а сегодня утром этот цветастый пик манит своей красотой. Неземная, почти сказочная природа. Небо вокруг приобретает всё новые и новые оттенки, а между деревьев стелется густой туман, так похожий на настоящее море.

Когда я добираюсь до своего новоиспеченного дома, несмотря ни на что, я прибываю в отличном настроении. Смеюсь, вспоминая морду Мари, что разглядывала меня с нескрываемой ревностью.

А потом, у двери, я почти теряю сознание, понимая, что дверь приоткрыта, а няни нигде нет. Я хватаюсь за стену, трогаю эти жуткие обои в цветочек и не могу даже позвать дочь, потому что голос пропал, он куда-то провалился, застрял внутри глотки.

Пока я развлекалась со спасателем, все мои вещи испарились, а самое главное, исчезла моя дочь. Как мешок картошки я кулем падаю на пол. Я не должна была уходить, я не имела право оставлять ее одну. Проклинаю себя за то, что впервые подумала одним местом, вместо головы.  Он отберет у меня дочь! Оставит меня с голым задом! Как я могла забыть, кто на самом деле мой муж?

Я загадочно улыбаюсь, покачиваясь на стуле. Наверное, со стороны выгляжу идиотом. Это было даже лучше, чем я себе представлял. Вот уж не думал, что она окажется такой распутной в итоге, до сих пор ощущаю, как ловко докторша сжимает меня бедрами, царапая зад. Правду говорят, в тихом омуте черти водятся. И хорошо, что сегодня в КСП тишина, спасать кого-то я не в силах, особенно, со счастливой идиотской улыбкой на лице. Картина того, как докторша самозабвенно скачет на мне, еще не раз украсит мои сны. Откидывая руки за голову, закрываю глаза, блаженно вытягивая ноги. Я как будто наполнился энергией и стал суперчеловеком. Охренеть, как же это было круто. Слышу звонок телефона, но глаз не открываю, не хочу, побуду ещё в своем фантастическом мире, где ее грудь распухла от моих поцелуев, а осипший от криков голос шепчет: «Еще!»

- Мальчик! Сын! У меня сын родился! Пацан, надо же! – вскакивает Глеб Дмитриевич и орет так сильно, что я откатываюсь, падая со стула.

Это так непривычно для спокойного и сдержанного начальника нашего отряда.

- Да ну? – поднимаюсь с пола, открыв рот от удивления.

Босс бежит ко мне и крепко обнимает, ребра трещат. Хлопаю друга по спине.

- Поздравляю! – смеюсь. - Но на УЗИ же сказали, - не могу поверить, -  блин классно, - ржу.

-  Ты же сам говорил, что могут перепутать, - широко улыбается Глеб.

Его глаза блестят, в них крутятся слезы счастья.

- Да я тебя утешал просто, - смеемся одновременно.

Все начинают поздравлять начальника, требуют обмывать, сейчас же, не отходя от кассы, а он крутится по кабинету, запустив руки в волосы, не может найти себе места. Рвется куда-то ехать. Ему вторит Мари, громко гавкая.

- В наш роддом все равно не пускают. Это тебе не буржуйские заведения, где можно с мобильником в женские половые органы заглядывать и вести прямую трансляцию в инстаграм. Вечером пакет отвезёшь всего чего надо, его перетрясут суровые женщины. И останется там одна горстка сухофруктов из кислых зеленых яблок.

Глеб смеется снова и снова. Качает головой, запрокидывая, ставя руки на пояс. Вот он момент истинного счастья, ради такого стоит жить.

- Опять соседка? - поворачивается ко мне.

- А как же? Зинаида Петровна все знает.

Глебушка снова меня обнимает, мы радуемся вместе. Он подставляет кулак, и я по нему бью. Ладно. Что с этого праведника возьмешь? Так уж и быть, прощаю.

- Крестным папой буду я, понятно?

- Не много ли тебе крестников, Павел Юрьевич? В начале Стеша, теперь мой сын, - Глеб снова громко и звонко смеется. - Мой сын, черт, не могу поверить.

- Нормально, меня на всех хватит.

- Кстати, смотри, мне Полинка прислала, - показывает фотографию сморщенного младенца, - как думаешь, на кого похож?

- Не знаю, какой-то он красный, - скалюсь.

- Эх ты, все новорожденные детки такие, - толкает меня Глеб Дмитриевич, - этого тебе твоя Зинаида Петровна не рассказывала?

Когда все отвлекаются, начиная заниматься своими делами, я сажусь у стола начальника, беру карандаш и начинаю рисовать кружочки, желая поделиться.

- Ирка ушла от мужа.

Начальник скрещивает руки на груди, оставляя бланки и таблицы в покое.

- И он просто отпустил ее? – мрачнеет Глеб Дмитриевич.

Вообще-то, сейчас, когда эйфория пошла на спад, я понимаю, что поступил неразумно. Я ничего не видел кроме Ирки. Я помешался на желании сделать нас единым целым. Узрел ответ в ее глазах и повел за собой. А что если ее муж  заживо закапает нас обоих? Все это время, я эгоистично думал лишь о своем удовольствии.

- Не знаю, - пожимаю плечами, притихнув.

Сейчас мой друг не осуждает, он пытается помочь.

- Кстати, - копается в своем рюкзаке Глеб Дмитриевич, - я кое-что нарыл для тебя. За городом, возле того непонятного предприятия по мусорным отходами, я нашел машину, которая, как мне кажется, похожа на ту, что сбила нашу Мари.

Глеб Дмитриевич показывает мне фотографию, а я киваю, узнавая автомобиль, последние цифры номера совпадают. Друг сурово смотрит на меня, радость по поводу рождения сына куда-то исчезает.

- Эта машина оформлена на твою Ирину, я у своего знакомого гибэдэдэшника был, - подымает начальник на меня черные, как ночь глаза, - по документам это тачка твоей докторши.

Не соображу, ума не приложу, как смогла добраться до дома. Бежала, будто в вакууме, сердце билось у самой глотки, ноги вязли в какой-то жиже, а руки цеплялись за воздух. Я потеряла сумку и даже не поняла где. В кармане кофты вибрировал телефон, но я не соображала что нужно поднять трубку и поднести ее к уху.