Горячий источник (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 15

Я смотрю на красно-белую ленту, натянутую между двумя толстыми деревьями, что уже покрылись маленькими сочными зелеными листочками. Вдоль дрожащей на ветру клеенчатой преграды в полном обмундировании, с рюкзаками весом больше тридцати килограмм, в линию  выстроились спасатели. Таковы условия соревнований. Взгляд непроизвольно цепляется за знакомую фигуру, Павел стоит так ровно, будто сумка на его спине ничего не весит. Указывая на полосу препятствий, последние наставления дает ему друг и начальник в одном лице, то приседая, то изображая плавные, ритмичные движения. Рыжий лишь кивает головой, поддакивая. Неподалеку, рядом с участниками соревнований разгуливает Ольга, ногой подбрасывая пыль и цепляя камни носками кед. Короткая джинсовая юбка-солнце на пуговицах спереди не оставляет полета фантазии, выставляя на показ длинные стройные ноги. И когда ведущий соревнований объявляет о начале состязаний, она быстро подбегает к Павлу и целует в щеку. А он не реагирует, хорошо хоть не отмахивается, странное поведение для парня и его девушки.

Но рыжий поднимает глаза. И по моей коже пробегает табун мурашек, когда он подмигивает мне. Я смущаюсь, щеки моментально вспыхивают. На этой сцене, я как на ладони, мне некуда спрятаться. Приятный жар воспоминаний будоражит тело. Непроизвольно трогаю шею, а Павел это замечает, усмехаясь. Эта его хитрая недвусмысленная ухмылка должна раздражать, но вызывает желание облизать губы. И почему так жарко?  От странного немого разговора между нами по спине катится крохотная капелька пота. Красные щеки выдают меня с головой. Муж отвлекает, любезно интересуясь, нравится ли мне мероприятие. Это забавно, раньше его мало интересовало мое мнение.

- Я все равно подам на развод, - отвечаю спокойно и без эмоционально.

- Не говори глупостей, - отвечает муж, сжимая мою руку и почему-то вспоминая про свою секретутку, - я ее уволю, просто руки не дошли.

Подымаю на него глаза, не слишком понимая, о чем он говорит.

- Да пусть человек работает, Сереж.

- Нет, - гладит мою руку, шепчет, притягивая к себе муж и целуя в висок, - я сделаю это для тебя.

- Боже, какой поступок! – вырываю я свой локоть.

От Монстр Хай не ускользает этот странный приступ мужниной нежности, она скрипит зубами, гордо вскидывая подбородок, замерев  за его спиной. Но наше внимание привлекает стартовый выстрел. На площадке для соревнований начинается нечто невообразимое. Бегая между оранжевыми дорожными  конусами, прыгая через искусственные траншеи, спасатели демонстрируют недюжинную силу и выносливость. Начальство, среди которого я сижу, громко обсуждает шоу, высмеивая и подчеркивая ошибки и промахи парней. Участники в тяжеленных сапогах, в которых я и два шага ступить не смогла бы, лезут через деревянные преграды, ловко спрыгивая. Для соревнований построили специальную четырехэтажную учебную башню. Спасатели хватают какие-то лестницы с зазубренными крюками на концах, которыми разбивают окна и цепляются за подоконники. Звон, грохот, тяжелое дыхание, оханье и аханье зрителей, все это заставляет меня переживать и тихонько болеть за того, за кого и так болеет абсолютное большинство на этом поле. Когда участники добираются до окна, они садятся на подоконник и перекидывают лестницу на следующий этаж.

- Из-за современных стеклопакетов штурмовки остались только как снаряд для спортивных соревнований. Теперь в жизни спасатели пользуются трехколенными лестницами, - поясняет мне важный мужик в костюме, улыбаясь, сверкая золотым зубом.

Не могу перестать любоваться участником номер один у которого, кажется, все эти испытания не вызывают ни капли затруднений. И когда он, споткнувшись, на секунду теряет равновесие, я приподымаюсь, громко охнув. Дальше сотрудники МЧС работают с гидроинструментом. Спасатели вскрывают капот и отключают аккумулятор автомобиля. Используют силовой модуль с разными насадками – разжимами, ножницами, кусачками. Стоит грохот, треск и визг техники. В разные стороны летит металлическая стружка. Спасатели раскурочивают учебную «Волгу», спасая резинового пассажира.

Как следует вывалившись в грязи на полосе препятствий, спасатели уходят на перерыв, переодеваясь вдали от зрителей. И будь я проклята, если видела хоть кого-то, кому так же идут куски налепленной к торсу земли. Грязь не испачкала Павла, она подчеркнула впечатляющий рельеф, добавив животной привлекательности. Это то самое чувство, что заставляло древних женщин послушно тянуться в пещеру, когда их тащил туда за волосы мужчина. Выливая себе воду на голову, Павел встряхивает ею, точно так же, как делал это у меня в кабинете. И сейчас я ненавижу свое идеально зрение за то, что вижу эти разлетающиеся блестящие капельки. Они горят на солнце, блестят на его теле, волосах, омывая, лаская, облизывая многочисленные веснушки.

- У нашего больше всего баллов, - хлопает меня по колену муж, неприятно сжимая, - отличный парень, я же говорил.

И снова секретарша, что следит за его руками, смотрит из-под черных густых тяжелых ресниц волком.

Но на следующем испытании случается что-то непредвиденное. Дымящаяся едким столбом шина не хочет поддаваться слабому напору шланга Павла, в этом безусловно виновата местная канализация, но соревнования, есть соревнования, и рыжий проигрывает ближайшему преследователю драгоценные секунды. Мое сердце замирает, начинает бешено биться, я волнуюсь, расстроена, прижимаю руки к лицу, не знаю почему, но я не хочу, чтобы он проигрывал.

Пижонистого спасателя сменяет дикий зверь. Он рвет и мечет, сметая все на своем пути. Делает молниеносный, просто немыслимый рывок, такой, что я не успеваю опомниться. Используя ловкость и хитрость, Павел нагоняет упущенное время и побеждает под рев, свист возбужденной толпы и истеричные крики молоденьких болельщиц.

Сбоку что-то взрывается, мне на голову летит разноцветное конфетти. Включается ужасно громкая музыка, такой силы, что я прикрываю уши. Все куда-то бегут, хлопая и свистя. В руках моего мужа появляется блестящий кубок и здоровенный букет алых роз. Видимо, для здешних мест победа Павла имеет какое-то очень важное, первостепенное значение. Друзья из отряда качают спасателя на руках, подбрасывая к небу, я почему-то нервничаю, убирая волосы за уши. Муж читает поздравительную речь с таким азартом, будто лично тренировал Павла и вложил кучу сил в его победу. Рыжий подымается на сцену, пританцовывая и широко улыбаясь. Отдавая кубок, Сергей хлопает Павла по плечу, а тот довольно подымает его над головой, сообщая, что посвящает победу своему отряду.  Секретарша мужа сует Павлу букет, который сносит с ног своим ароматом. А Павел неожиданно разворачивается и идет ко мне. Я пугаюсь, мои глаза превращаются в два огромных блюдцах.

- Это вам, - кладет спасатель необъятный веник мне в руки, снова подмигивая.

Я смотрю налево и натыкаюсь на свирепый взгляд Ольги Забейворота под сценой, смотрю направо и получаю ненависть секретарши мужа. Хмуро, качая головой, вздыхает начальник отряда, странно приподымает брови муж, давится кашлем какой-то мужик, очень похожий на начальника местной полиции.

- Гениально, просто гениально, - говорю я Павлу сквозь зубы, пытаясь улыбаться.

Для сегодняшнего праздника был сооружен огромный настил из поликарбоната с опорой на толстые, отёсанные, но неокрашенные столбы. Под ним расчистили большую площадку и поставили столы буквой П. Их принесли из единственного местного ресторана, но, почему-то, они оказались разной высоты, скатертей такого количества одинаковых тоже не нашлось и, хотя, все они  были белые, но выглядели, почему-то, по-разному. Все это напоминало свадьбу в деревне под открытым небом, куда пришли абсолютно все жители. Мило и по-домашнему. В воздухе царил аромат жареного мяса, и легкий дымок от шашлычницы. Те, кому мест не хватило, расположились неподалеку, на расстеленных покрывалах. Стоял звон бокалов, звучал смех. Кто-то во всю глотку распевал русские народные песни, молодежь танцевала между столами, а я сидела в центре, рядом с мужем и кучкой мужчин, которых почти не знала. Сергей настоял, чтобы победитель соревнований, как и его начальник, сидели за нашим столом. Секретаршу он посадил между московскими чиновниками, и я искреннее посмеялась, когда толстосумы кинулись наливать ей вино с двух сторон.