Голод (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 17

Он забыл у Тани ключи от дома, а вспомнил о них только после того, как проработал все группы мышц. Сердце залилось приятным теплом от предвкушения встречи.

Нужно было просто забрать связку, а он увидел этот букет и решил купить его для своей невесты. Невеста… Было полным безумием сделать предложение так быстро, но витрина ювелирного магазина попалась на глаза сама собой. Аспиликуэто долго разглядывал сверкающие брильянты, пытаясь представить, какой из этих чудесных ювелирных творений украсит ее тоненький пальчик. Он улыбался, вспоминая ее глаза. То, как они горят, когда у Тани хорошее настроение. Ему нравилось радовать ее. Одноклубники говорили, что он слишком балует красавицу. Дарит ей чересчур много подарков, но Сесару нравились сверкающие огоньки коричневых угольков. В последнее время они немного отдалились друг от друга, наверно потому, он решился на столь смелый шаг, но сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда Таня согласилась. Он был невероятно счастлив.

Розы наполнили салон автомобиля приятным ароматом. Этот сладковато-пряный запах напоминал ему Таню. Он обволакивал футболиста, проникая в самую глубь. Аспиликуэто дышал чаще и глубже, думая о любимой.

Сесар вел автомобиль, размышляя о предстоящем знакомстве с матерью. Таня ей не понравится, в этом он был абсолютно уверен. Он знал мадам Аспиликуэто слишком хорошо, чтобы тешить себя иллюзиями. Девушка была живой, яркой, горячей и особенной. Не такой должна быть жена ее сына. Но ему было все равно, он нашел ту самую, о которой мечтал.

Сесар звонил ей, но Таня, почему-то, не брала трубку, возможно, телефон валялся, где-то в сумке. Не видел ее пол дня, а уже жутко соскучился. Хотелось просто побыть вместе, посмотреть что-нибудь, поболтать о всякой ерунде. С Таней никогда не было скучно, она умела его смешить.

Аспиликуэто припарковался у крыльца, даже не подумав выбрать место получше. Обращаясь с букетом, как с маленьким ребенком, аккуратно достал его с заднего сидения. Он вбежал по ступеням, поднялся на этаж.

Дверь была приоткрыта. Сесар поморщился, толкнув ее ногой, машинально разулся, вслушиваясь в странные звуки.

А потом жизнь закончилась, остановилась, все превратилось в прах, сгорело, как от взрыва ядерной бомбы. История прервалась, будто разорванная пленка в кинотеатре. Шел фильм о настоящей любви, нежном чувстве, бесконечном счастье и надеждах на будущее, и вдруг пузырчатый черный экран, грохот и яркий свет, прямо в лицо. Букет выпал, Сесара затошнило. Он и не знал, что его может просто вывернуть наружу от вида чужого полового акта.

Его вырвало в ее любимый горшок с пальмой, что стоял в углу. Сначала он хотел просто уйти, потому что боль, сковавшая сердце и душу, была настолько сильной, что он не мог вздохнуть, лишь вытирал рукой рот и топтался на месте.

Но в следующее мгновение его затопило такой ненавистью, что голова не успевала за руками, которые могли только бить.

Кто-то из великих сказал, будто человек устроен таким образом, что по-настоящему дорожит только тем, что у него отнято. Наверное, поэтому, прикрывающий рукой свои причиндалы Фабрегас, ни капли не жалел о своем поступке.

- Послушай, Сесар! – переступая через одежду, вытянул он свободную руку вперед, пытаясь вести диалог с разъярённым одноклубником. – Виноват только я! Я принудил ее, не давал прохода. Но положа руку на сердце, ты же не мог не заметить, что девушка к тебе равнодушна.

Сеск скривился, глядя на реакцию Сесара. Возможно, он все же неправильно подобрал слова, потому что Аспиликуэто зарычал, кидаясь на одноклубника.

Совсем недавно Сеск решил скоротать вечерок за просмотром южнокорейского триллера «Поезд в Пуссан» У маленькой Су-ан был день рождения. Девочка жила с отцом в Сеуле и очень хотела отправиться к маме в Пусан. По дороге случилось непредвиденное, и на страну обрушился загадочный вирус. Заболевший человек превращался в зомби, и начинал кусать, сжирать, разрывать на части все, что двигалось.

Перекошенный, с кроваво-красными от злости глазами, слюной, брызжущей изо рта, Сесар напомнил Сеску одного из таких зомби. Казалось, что Сесару не так уж важно кого бить, главное уничтожать все на своем пути. Первый удар пришелся в скулу. Фабрегасу показалось, что все лицо съехало влево.

- Понятно, заслужил! Никто не спорит! – Сеск решил не отвечать, пусть выпустит пар.

Ведь если хорошо подумать, то их с Таней поступок кроме как подлостью, иначе не назовешь.

- Остановись, ты же убьешь его, - взвизгнула Таня, оттягивая Аспиликуэто в сторону.

Женщины любят встревать, когда их не просят. Это часть женского естества. Вмешиваться, когда не стоит этого делать и не двинуться с места, когда это необходимо. Таня пыталась его утихомирить, даже коснулась плеча. Обернутая в простыню девушка, умоляюще смотрела на Сесара и говорила, так тихо, что Сеск стал прислушиваться.

- Я должна была тебе рассказать все, что у меня на душе, - по щеке текли слезы, глаза стали еще больше, - я думала, что с тобой смогу забыть. Это было нечестно по отношению к тебе, но я люблю его… И уже давно.

Фабрегас удивленно взглянул на Таню, а Сесар скривился так, будто увидел гниющий труп оленя на дороге.

- А первый раз, - он не смог произнести «когда ты меня бросила» и просто промычал, - с ним?

Таня медленно кивнула головой. И тут же получила пощёчину такой силы, что у нее чуть голова не оторвалась. Девушка испугалась, попятилась, в шоке потирая красный след от ладони. Сеск ни раз слышал, что с хорошими мальчиками это бывает. Его собственный кузен, когда узнал про измену жены, отхлестал ее ремнем до такой степени, что на теле остались красные полосы.

Но. Никто. Не смеет бить Таню!

Сеск сжал в кулак руку, которой прикрывался, плюнул на болтающиеся между ног причиндалы и бросился на врага, разрушающего Танин дом. Аспиликуэто опрокидывал полки и стеллажи, срывал шторы и горшки с цветами.

- Она была моей невестой, - кряхтел Сесар, когда Сеск повалил его на пол и стал душить двумя руками.

Таня перешагнула через мужчин и медленно побрела на кухню, все еще потирая ударенную щеку и подметая пол шлейфом из некогда белой простыни.

- Она же женщина! - колотил Сесара Сеск, пытаясь выбить из него дурь. - Они говорят одно, думают другое, а делают третье. Глаза надо было разуть и увидеть, что нафиг ты ей не упал, Ромео!

- Она сказала мне «да»!

- Она тебе изменила в самом начале, думать надо было, - прохрипел Сеск, когда Сесар толкнул его об стену башкой и на обоях запечатлелось художественное пятно, техникой рисования кровавыми брызгами.

Они почти дошли до кухни, катаясь по полу, когда кто-то оттянул Сеска в сторону.

- Пошли вон оба, - заорал парень очень похожий на Таню.

Но Сеск никуда не ушел. Немного посидев в подъезде, он осторожно приоткрыл дверь. По всей квартире валялись осколки битой посуды и земля из цветов, сметенных с подоконников. На пол упала гардина со шторами. Тяжелая бархатная ткань медленно сползала вниз. Разбитые рамочки фотографий хрустели под ногами. Вылетевшие из опрокинутого на пол, но чудом не разбившегося аквариума рыбки беззвучно умирали, открывая ротики и хватая воздух.

Сеск зашел в ванную комнату, набрал воды в ковшик, возвратился в гостиную и перевернул пузатую обитель водных позвоночных, устанавливая аквариум на место.

Таня подметала, сгребая осколки в савок. На секунду она остановилась, безразлично наблюдая за тем, как Сеск собирал рыбок с пола. И ничего не сказав, вернулась к своему занятию. Методичный шкрябающий звук продолжился.

Сеск прошел на кухню, ему нужно было разобраться, но не с девушкой, а с  очень похожим на Таню парнем.

- Я тебя, Фабрегас, на дух не переношу.

- Я в курсе, - Сеск уселся на стул, стуча пальцами по столу.

Танин брат снял пиджак, прищурился, достал из морозильника запотевшую бутылку водки, поставил на стол вместе с двумя маленькими рюмками. Разлил, а потом выпил, без лишних раздумий.