Тёмный посредник (СИ) - "Amazerak" - Страница 37

— А ну стоять на месте, — теперь уже я приказал полицейскому, — и оружие положи. Иначе хуже будет.

— Я тебе сейчас башку прострелю, если не уберёшь эту тварь, — еле выговорил полицейский дрогнувшим от страха голосом. Несмотря на испуг, капитан держаться твёрдо.

— А вот это не стоит, — предостерёг я. — Единственное, что сдерживает эту тварь от того, чтобы вонзить в тебя свои щупальца — моя воля. И стоит мне ослабить хватку — тебе конец. Если убьёшь меня, демона больше ничто не удержит. Положи оружие на пол, и мы поговорим.

Капитан Лаптев подчинился, положил пистолет и ногой толкнул его в мою сторону.

— Доволен? — спросил он. — Теперь убери эту тварь.

— Ладно, — я мысленно приказал «осьминогу» исчезнуть, — но если почую неладное, вызвать другого — дело секунды, как ты сам видел. Так что не дёргайся, и всё будет хорошо. Зачем ты меня преследуешь?

— Было интересно, что ты тут прячешь, и кто ты вообще такой, — сказал капитан.

— Узнал?

— Узнал.

— И что теперь делать будем?

— Что хочешь, — сказал капитан. — Но учти: я оставил запись на диктофоне, где рассказал, куда иду. Если не вернусь, мои коллеги будут знать, к кому наведаться с вопросами. И тогда тебе не отвертеться.

— Ну это мы ещё посмотрим. Я — простой парень, который спокойно живёт и учится. Что они могут предъявить? Книги я сожгу, деньги спрячу, твоё тело обратится в пепел. Поверь, это несложно. Сегодня днём ко мне уже наведывались четверо братков из одной банды. Прах их я смыл в унитаз. Они просто исчезли, как исчезнешь и ты. Что мне предъявят? Какая разница, что ты наболтал на свой диктофон?

Капитан печально усмехнулся и закивал:

— Может, и так, но как только ты попадёшь под подозрение, тобой займётся ИСБ, и будь уверен, тебя выведут на чистую воду. ИСБ — это не полиция, таких как ты, они, как орехи, раскалывают.

— Только тебе это не поможет. Но ведь пока никто, кроме тебя, не знает о моих способностях? Так почему же? Почему ко мне явился ты, а не ИСБ?

— Просто хотел убедиться, что след не ложный.

— Убедился? Что дальше? Хочешь посадить меня на электрический стул? Какой тебе в этом прок?

— Раскрытие преступления, например, — буркнул капитан.

— А, так значит, ты из тех, кто пытается выслужиться? Сажать бандитов, ликвидировать наркобизнес, торговлю людьми и прочую гадость, которой полнится этот город, не выгодно, а пацана на электрический стул посадить — это прямой путь наверх, так?

— Начнём с того, что ты убил полицейского, — мрачно проговорил Лаптев. — Да, тело его ещё не умерло, но твой демон высосал из него всю жизненную силу. А у человека осталась семья и дети.

— Мне жаль, что сказать. Ну а кто просил гнаться за мной, за тем, чья вина лишь в том, что он отбивался от грабителей, которые почему-то спокойно разгуливали по району и избивали людей среди бела дня? К тому же, ты ошибаешься: я убил не одного полицейского, а трёх. Сегодня, когда я накрыл наркобазу, туда явились двое. И эти двое, увидев кучу трупов, решили не вызывать подкрепление, а первым делом проверить, на месте ли товар и деньги. Уж не знаю, хотели ли они себе прикарманить или следы замести. Вы сами нечисты на руку, вы сами погрязли по уши в дерьме. Или думаешь, я такой глупый и не вижу, кто покрывает беспредел на улицах?

— Не надо говорить про всех, — процедил Лаптев, яростно зыркнув на меня. — Кто-то покрывает, кто-то — нет. Думаешь, мне это нравится? Но как всё это оправдывает то, чем ты занимаешься? Твоя душа погрязла во зле, ты вступил в сговор с нечистой силой, ты способствуешь проникновению в наш мир демонов. Чем это лучше?

— Например, тем, что я использую это лишь для того, чтобы обезопасить себя и свою семью от тех, с кем должна по идее бороться доблестная полиция. А все эти разглагольствования о добре и зле — просто демагогия. Короче, мне надоело с тобой болтать.

— Значит, убьёшь меня? Ладно, но тогда ты не найдёшь Веру.

— Ага, кажется разговор наш пошёл в конструктивное русло? Говори, чего знаешь и что можешь предложить в обмен на свою жизнь.

— Знаю я мало чего. Но хочу выяснить, — сказал Лаптев, немного отойдя от своего праведного гнева. — И ты тоже хочешь, так? К сожалению, я не имею достаточно влияния, чтобы лезть в подобные дела. Как ты понимаешь, там замешаны серьёзные люди вплоть до аристократических семей.

— И ты хочешь, чтобы я сделал за тебя всю чёрную работу?

— А сам ты не собирался этим заняться?

— Что ж, ты не далёк от истины. Но ты-то мне зачем?

— А ты не догадываешься? А кто тебе сведения предоставит? А у кого доступ к делам? Как ты собрался искать нужных людей? Или по очереди все банды хочешь перерезать?

— Ну если понадобится… — я задумался. Не похоже, что капитан лукавил. Хотя, чего не наврёшь, лишь бы спасти собственную шкуру? И всё же, в его словах чувствовалась искренность. Лаптев, как и я, был заинтересован в нахождении Веры, а зная, насколько тут полиция прогибается под преступность и аристократов, которые сами решают, какому делу давать ход, а какому нет, подобное расследование ему вряд ли по силам.

— Что ж, тогда поможем друг другу, — согласился я. — Значит, для тебя всё же не зашквар пользоваться услугой тёмных сил?

— А где светлые-то? — буркнул капитан. — Светлые не нашей стороне. Приходится с тобой работать.

— Пожалуй так, — согласился я, — даже забавно выходит. Хорошо, я сделаю всё, что нужно, чтобы найти Веру. Но учти, если вздумаешь меня сдать, мои демоны из-под земли тебя достанут. Кстати, у меня уже есть одна зацепка: слышал про Мамедовых, которые бордель возле рынка держат? Пробьёшь? А то поговаривают всякое, будто туда обколотых девиц привозят непонятно с какими целями.

— Свяжусь с тобой, как узнаю, — расплывчато ответил капитан. — В ближайшие два-три дня, скорее всего.

После ухода Лаптева я ещё долго мучился мыслью, правильно ли сделал, что отпустил его. Конечно, он мог помочь, да и убивать его желания не было: выглядел он честным парнем, а ещё и родственник Веры к тому же. И всё же червь сомнения грыз меня со страшной силой. Теперь о моих способностях знал дугой человека, и человек этот оказался служителем закона. Я крупно рисковал, оставив ему жизнь. Но с другой стороны, захоти он сдать меня, давно бы сдал, а не лез бы ко мне в гараж, подставляясь под удар.

Час уже был поздний, а завтра — рано в школу. Но я всё же полистал книгу со знаками и нашёл те, которые защищают периметр от проникновения демонов, после чего нарисовал их по углам квартиры. И всё равно мне не спалось. Тревожила мысль, что в любой момент может нагрянуть полиция.

В дверь среди ночи постучались. Я встал, оделся и отворил дверь. На пороге стояла Эстер, наряженная, как всегда, в довольно откровенное платье.

— Ах вот, значит как, знаков понарисовал? — проговорила она, скрестив руки на груди.

— Я предупреждал. В квартире не появляться. Тут — моя территория.

— Ладно, дело твоё. Так что, будем на пороге стоять? Или пригласишь даму?

— Ну заходи, раз пришла, — сказал я, пропуская демоницу в квартиру. Сейчас я был рад даже такой компании.

***

Поскольку этой ночью почти не получилось поспать, придя домой со школы, я завалился на кровать, собираясь вздремнуть пару часиков, чтобы потом на свежую голову отправиться в гараж чинить мотоцикл. А то я чуть было не заснул сегодня на последнем уроке, за что был строго отчитан.

Сегодня мы с Амалией весь день сидели за одной партой. Девушка очень обрадовалась, увидев, что со мной всё в порядке, и призналась, что была сильно напугана, когда та компания подошла к нам, и когда я остался один против толпы. Сказала, что чернопетличники — опасные люди, едва ли не большие звери, чем персидские банды.

Амалия мне нравилась, и если бы не груз висящих на моих плечах проблем, я бы точно сделал бы шаг навстречу: пригласил бы в кафе, например, в кино или ещё куда-нибудь. Но я даже не был уверен, переживу ли эту субботу, да и неизвестно, чем закончится эпопея с Куракиным. А ещё, по-хорошему, надо отыскать Веру, хоть это и не предписывалось условиями контракта. А потому делать шаги я не стал и, даже наоборот, вёл себя с Амалией сдержанно и отстранённо, хоть и видел, как она на меня смотрит. «Нет уж, — думаю, — извини, но вначале разберусь с делами, а уж потом посмотрим…» Даже жалел, что вчера пошёл провожать. Но вчера как-то само собой вышло, да и не грузился я так сильно. А сегодня меня совсем задавило безысходностью.