Нет времени для Тьмы (СИ) - Каминский Андрей Игоревич - Страница 38

Короткая юбка Вики задралась и сквозь черные колготки просвечивала белая плоть. Эллинка чувствовала, как под каблуком перекатываются упругие полушария, — ну, что же, пусть расплачивается теперь как обычно.

— Не реви, дура, — Ниса убрала ногу и поддала сапогом Вике под зад. — Вставай.

Всхлипывая, девушка поднялась на ноги, искоса глянула на эллинку сквозь растрепанные волосы. Глаза у той уже обычные синие, на губах играет снисходительная улыбка.

— Подойди, не бойся, — сказала жрица. Вика робко повиновалась, — когда этот ваш праздник?

— В четверг, — всхлипнула девушка.

— Через два дня, — подсчитала Ниса. — Ну, что же, за это время многое можно успеть. У тебя есть фотография или какая-нибудь вещь человека, которого отправляют вместо тебя? — Есть, в газете, его недавно опять чем-то награждали, — дернулась Вика. — Она на столе лежит, я сейчас принесу.

— Не торопись, — Ниса ловко ухватила девушку за талию и опрокинула себе на колени, целуя Вику в заплаканные глаза, нос, губы. — Нам с тобой нужно отдохнуть от работы.

Альберт Войшелов поднимался на лифте к своей квартире. Его лицо раскраснелось, воротник строгого костюма расстегнут — заслуженный журналист был слегка навеселе. После работы он заглянул в любимый ресторан, выпив пару рюмок коньяка, особо впрочем, не увлекаясь — всё таки жарко. Вот послезавтра на празднике урожая, можно позволить себе расслабиться, благо знакомых будет много. Собственно для этого он туда и напросился. А Вика пусть старается, — молода еще для таких статей.

Двери лифта открылись, и Альберт Станиславович шагнул вперед, нашаривая в кармане ключи.

— Вечер добрый, Альберт Станиславович, — раздался голос позади него. Журналист развернулся и увидел Сашу, своего соседа по лестничной клетке. У его ног сидел на привязи огромный ротвейлер.

— Привет, Саша, — дружелюбно ответил Войшелов, украдкой разглядывая спортивную фигуру рослого парня. — Альму выгуливаешь?

Он наклонился почесать за ухом собаку, которую, как и хозяина, он знал прекрасно.

Альма исподлобья глянула на Войшелова, незаметно подобралась и прыгнула. Челюсти сомкнулись на шее Альберта Станиславовича и больше не разжимались, несмотря на все попытки Саши и выбежавших соседей оторвать взбесившегося ротвейлера. Когда им все же удалось разжать зубы пса, Войшелов уже не дышал.

— Мишань, ты не видел Плотникова? — выдохнула Вика, проталкиваясь через толпу.

Михаил Санников, обозреватель «Южгородских новостей» покачал взъерошенной головой.

— Сам только пришел. В этой толкучке и президента можно прозевать, не то, что губера.

— Твою мать! — Вика затравленно оглянулась. Вместе с Санниковым они стояли посреди стадиона на котором в этом году проводили праздник урожая. На трибунах висели плакаты с квазисоветскими лозунгами, обрамленные снопами пшеницы. Играла музыка — тоже в основном еще советских времен, — реяли знамена: российские, краевые, районные, а также партии власти, выведшей для массовки молодых активистов. Все поле было заставлено столами, на которых фермеры выставляли плоды своих трудов: караваи душистого хлеба, груды спелых фруктов и овощей, толстые связки домашних колбас и сосисок, шматы белого сала с тонкими красными прожилками. И конечно, вино — в бутылках, чанах и бочках, молодое и хорошо выдержанное. Разливалось все это богатство, разумеется, не бесплатно, но, тем не менее возле столов постоянно кучковался народ, раз за разом прикладывающийся к чарке. Журналистам, впрочем, наливали бесплатно, если на то имелась прямая просьба людей из администрации. Судя по раскрасневшемуся лицу Санникова, он не преминул воспользоваться этой привилегией.

Сквозь распахнутые ворота вливались все новые толпы, так что разглядеть кого-то конкретного было крайне затруднительно. Впрочем, Вика особо и не пыталась — вряд ли Плотников снизойдет до простых смертных, где-нибудь найдут ему укромный уголок.

— Я слышал, что его может и вовсе сегодня не будет, — бубнил под ухом Миша. — Пришлет, к примеру, Хачемукова, тот всю речь и оттарабанит.

Заур Аюбович Хачемуков, был одним из крупнейших «олигархов» края и, по совместительству, первым заместителем Плотникова. Обычно именно он подменял губернатора на время отсутствия.

— Ну его, этого Плотникова, — продолжал Миша. — Давай выпьем.

С ближайшего стола он ухватил два пластиковых стакана, попросил их наполнить и развернулся к Вике.

— На брудершафт, — произнес он, широко улыбаясь. Но улыбка сразу поблекла, когда он увидел, что Вики нет рядом. Обиженно пожав плечами, он опрокинул в глотку сразу полстакана и скорчил недовольную гримасу — вино оказалось крепким.

Вика расталкивала локтями людей, оживленно перемещающихся от одного столика к другому, протискиваясь между чьих-то потных тел, слыша вслед сальные шуточки и раздраженно огрызаясь в ответ. Она чуть не плакала от обиды и злости: вдруг губернатор действительно решит прислать Хачемукова? А сам уже подлетает к Италии? Тогда все напрасно — и смерть Войшелова тоже. Вика вспомнила как редактор сообщила им о гибели Альберта Станиславовича. На лице Анастасии Михайловны не было ни кровинки, глаза заплаканы, казалось, она вот-вот упадет в обморок. Да и коллеги чувствовали себя немногим лучше: хотя Войшелова мало кто любил, известие о его ужасной смерти произвело на коллектив тяжкое впечатление. Особенно на Вику, — ведь в гибели экономического обозревателя была косвенно виновата и она. Однако позволить себе такую роскошь, как мучиться угрызениями совести, журналистка не могла, — если она будет ужасаться каждому трупу, который будет оставлять на своем пути Ниса, ни на что другое у неё не останется времени. Тем более, что когда первый шок прошел, она поняла, что не так уж она и чувствует себя виноватой, — в конце концов, она же не знала, что Ниса выберет столь радикальный способ решения проблемы. Да и вообще, Войшелов и вправду был не особо приятным человеком, мир его праху.

На праздник урожая, она теперь пошла без проблем, — Анастасия Панчук находилась в такой прострации, что согласилась легко. Кое-кто из коллег может и зыркнул на Вику осуждающим взглядом, — дескать, труп еще остыть не успел, а она торопится использовать трагедию в своих целях. Однако мнение сослуживцев было последним, что волновало сейчас Вику, — проталкиваясь сама не зная куда, она боялась, что и эти усилия могут пойти прахом. И тогда ей придется завидовать легкой и быстрой смерти Войшелова.

В раздумьях она налетела на что-то твердое и в сердцах выругалась.

— Вика, это ты? — послышался удивленный голос. Она подняла глаза, — перед ней стоял Сергей Айпеков, оператор с муниципального канала «Южгородчина». В руках он держал штатив с камерой, о которую и ударилась Вика.

— Куда мчишься? — рассмеялся он.

— Извини, Сережа, — через силу улыбнулась Вика. — В этой толпе я уже на всех кидаюсь.

— Да уж, здесь и вправду озвереешь, — кивнул в ответ здоровяк-оператор. — Я сам тут с восьми утра, прикинь каково мне? Да еще и солнце припекает.

— А ты с кем здесь? — поинтересовалась Вика.

— С Мариной, — Серега поморщился. — Вот, кстати, и она.

— Се-е-режа-а! Ты где-е-е? — послышался громкий голос и из толпы вынырнула Марина Кузнецова, — неопределенного возраста крашеная блондинка. — Привет, Вик! — та машинально кивнула. — Сережа, где ты пропал, я тебя везде ищу!? — На лице тележурналистки выступили красные пятна, отображавшие крайнюю степень волнения.

— Отошел кваску хлебнуть, — раздраженно пожал плечами Сергей, раздосадованный, что его оторвали от общения с Викой.

— Какой квас?!! — взвизгнула Марина. — Быстро, камеру и ноги в руки! Там Плотников интервью дает!

— Где?! — выдохнула Вика, её глаза засветились надеждой.

— Да здесь, совсем рядом. Идем скорее!

Оператор подхватил штатив и, бросив виноватый взгляд на Вику, поспешил за тележурналисткой, нырнувшей в толпу, словно худосочный дельфин в море. Вика бежала за ними, все её существо переполняли надежда и… страх. Ей нужно подобраться к Плотникову как можно ближе, чтобы завладеть хоть какой-то частицей его тела или предметом одежды. Но, как это сделать незаметно или хотя бы так, чтобы не выглядеть сумасшедшей перед окружающими? Впрочем, она была готова пойти и на это, но подпустит ли её охрана? Такие мысли обуревали Вику, пока она проталкивалась вперед, стараясь не упустить из виду маячивший впереди штатив с камерой.