Скрижаль альтера - Лисина Александра - Страница 4

Словно услышав его, верхушка одного из могучих тополей, под которым мы имели несчастье остановиться, громко скрипнула.

— Ну вот, что я говорил?

Я только охнула, когда Рэйв железной хваткой ухватил меня за локоть и проворно потащил вперед. А на то место, где я только что стояла, рухнула весьма увесистая дубина, при соприкосновении с которой на моей голове точно появилось бы нечто намного более неприятное, чем простая шишка.

— Кто вы? Что вам нужно?! — возмутилась я, когда мужчина потащил меня к подъезду.

— Тсс, — поморщился он. — Не надо шуметь. Сейчас это еще не настолько опасно. А вот завтра-послезавтра вам придется всерьез опасаться за собственную жизнь.

— Отпустите меня!

— Инга…

— Нет! Уберите руки! Я буду кричать!

— Инга! Прекрати немедленно!

Меня чувствительно встряхнули, а затем его лицо приблизилось, и меня снова, как неделю назад, буквально парализовала бездонная чернота чужих глаз.

— Я не желаю тебе зла, — тихо, раздельно и очень-очень весомо произнес Рэйв, продолжая буравить меня тяжелым взглядом. — Я не чудовище, не маньяк и не безумец. В моих намерениях нет и никогда не было желания сделать тебе больно. Да, иногда у меня случаются перепады настроения, но сейчас я неопасен. Все, что мне нужно, это тебя защитить. Со мной тебе не нужно ничего бояться. Понимаешь?

Я замерла, будучи не в силах оторвать от него глаз. Но страх внезапно ушел, будто его никогда не было. И почему я в первый раз испугалась? Обычные глаза— теплые, живые, слегка встревоженные. Обычное лицо — худое, немного хищное, но все же не пугающее, не изможденное, как неделю назад, и даже не лишенное определенного обаяния. От Рэйва пахло мятой и чем-то еще. Чем-то домашним, успокаивающим. А потом железная хватка на моем плече ослабла. Чужое лицо приблизилось почти вплотную. Моих губ коснулось легкое дыхание, а затем Рэйв обхватил мое лицо ладонями и едва слышно выдохнул:

— Инга, ты мне веришь?

Я, сама не знаю почему, успокоилась.

— Д-да.

— Хорошо, — с облегчением отозвался Рэйв и только после этого отстранился. — Тогда пойдем внутрь, я постараюсь все объяснить.

Кофе на этот раз решила заварить покрепче. Так сказать, чтобы хватило для успокоения нервов. Но когда я уже разливала его по чашкам, то поймала себя на мысли, что незаметно поглядываю на гостя: на моей маленькой кухоньке Рэйв смотрелся странно, чуточку дико и… хм, не совсем уместно. В том числе и потому, что это был первый мужчина, которого я впустила в свою новую квартиру.

Когда я поставила перед ним ароматный кофе, он с наслаждением втянул ноздрями запах, а затем с видимым удовольствием пригубил. Я же тем временем осторожно присела напротив, стараясь втиснуться между столом и холодильником, тоже глотнула для храбрости и вопросительно уставилась на гостя.

Ну? И что он собирался мне рассказать?

— Давай для начала немного пофантазируем? — на удивление спокойно предложил Рэйв, совершенно правильно расценив мое настороженное молчание. — Знаю: ты очень любишь книги, особенно раздел художественной литературы, который у вас принято называть фантастикой. Эльфы, гномы, всякие попаданцы… Так вот, давай на миг предположим, что хотя бы часть из того, что там написано, правда?

— Часть, касающаяся чего? — насторожилась я. Утверждение насчет книг меня не особенно удивило — в однушках такого типа единственная жилая комната всегда являлась проходной, поэтому, пока мы шли на кухню, внимательный гость мог и книжные полки заметить, и прочитать названия на корешках стоящих там книг, и ноут заметить, и старенькую мебель. Хм. И даже развешанное на балконе белье.

В ответ на мой вопрос мужчина снова глотнул горячего кофе.

— Касающаяся других миров.

Та-а-ак. Что-то мне уже перестает нравиться наш разговор!

— Только предположим, ничего больше, — едва заметно улыбнулся Рэйв, и я, подумав, кивнула.

— Хорошо, давай. Предполагать — это еще не знать. А следовательно, относительно безопасно для моего хрупкого разума. Как твои предположения объясняют происходящее со мной?

— Ты никогда не задумывалась: что общего у героев книг, которые тебе так нравятся? — словно не услышал он.

— Задумывалась. Чаще всего это люди, не особенно привязанные к своему миру.

— Верно, — невозмутимо кивнул гость. — А если у этих людей и есть какие-то привязанности, то в силу обстоятельств они довольно быстро рвутся. Самая крепкая привязанность у людей бывает к чему?

— К семье, — не задумываясь, откликнулась я.

— Правильно. Но у большинства книжных героев она ослаблена: в другие миры попадают сироты, просто одинокие люди или люди из неблагополучных семей. Те, у кого нет сильной привязанности к родителям или по каким-то причинам не сложилась личная жизнь…

— Новый мир дает им новые привязанности?

Рэйв снова кивнул.

— Намного более сильные, чем были в старом мире. Это в конечном итоге примиряет людей с потерями и позволяет адаптироваться. Так сказать, врасти в новую среду. Как считаешь, мир, который ты видишь, он вообще живой?

— В каком смысле? — еще больше насторожилась я.

— В прямом. Разумен ли он в полном понимании этого слова? Это просто одно большое живое существо? Это колония живых существ? Может быть, это нечто искусственное?

Я воззрилась на мужчину со вполне обоснованным сомнением.

— Никогда не задавалась подобным вопросом.

— И все же?

— Ну… — я в затруднении умолкла, а потом все же осторожно кашлянула: — Мне кажется, искусственным он вряд ли является — даже для Бога и зеленых человечков это слишком сложно. Планета — это замкнутая биологическая система, способная обновляться, развиваться. Следовательно, она живая? Пожалуй, что да. А вот разумная ли… не уверена.

— Хорошо, — ничуть не удивился такому ответу Рэйв. — Будучи большой и сложной системой, как, по-твоему, мир способен ощутить возникшую для него угрозу?

— Какую? Ядерный взрыв, например?

— Необязательно. Возьмем для примера человечество. Или скажем, особо опасный вирус, способный выкосить все живое. Как думаешь, мир способен с этим бороться?

— Хм. Вероятно. Если вирус прилетел не из космоса. Хотя даже если и оттуда, то все живое все равно стремится сохранить то, что имеет. Следовательно, будет бороться. И если мы пришли к выводу, что наш мир сродни живому организму, то значит, и он начнет сопротивляться любой мало-мальски значимой угрозе.

— А если угрозой для него станет один-единственный человек? — краешками губ улыбнулся гость. — Вернее, что если мир начнет считать такого человека опасным для себя? Для системы в целом?

Я озадаченно выпрямилась, а потом запоздало вспомнила про остывающий кофе и отпила из чашки, пользуясь паузой, чтобы подумать.

— Какое это имеет значение?

— А какими, по-твоему, способами мир попытается избавиться от этого человека?

И вот тогда я по-настоящему обомлела.

Да нет. Не может быть, чтобы он говорил всерьез!

Однако Рэйв смотрел на меня совершенно серьезно, даже требовательно, будто и впрямь полагал, что мои недавние, нараставшие как снежные ком неприятности могли иметь хотя бы гипотетическую связь с тем, что он говорит!

— Тебе знаком термин «вытеснение»? — тем временем спросил Рэйв, ненадолго отставив в сторону чашку.

Я ошеломленно кивнула.

— Его, как ты понимаешь, можно осуществлять разными методами, — сообщил мужчина. — Человек, к примеру, может попытаться убежать от того, что представляет для него опасность. Попробовать сломать источник опасности. Убить его, если источник живой, или же разломать, если он был создан искусственно. Если у человека получается достигнуть цели, то он, естественно, возвращается в зону комфорта и продолжает жить как раньше. Если же нет…

— Он умирает?

— Совершенно верно. Что, по аналогии, должен делать живой мир, почувствовав опасность?

Я поежилась.

— Ну, бежать-то ему точно некуда. Остается два варианта: сломать или убить.