Мост (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 3

Семья Касс тоже покупала китовое мясо на чёрном рынке, ещё когда она была ребёнком. Она помнила, как Элли однажды пришла на ужин и неодобрительно смотрела на это мясо, сморщив нос.

Отец Элли, наверное, никогда не приносил домой китовое мясо.

При этой мысли Касс ощутила, как её лицо напряглось на ветру. Её челюсти стиснулись до скрипа задних коренных зубов, и она постаралась вытолкнуть Элли из головы.

Она устала думать об этой суке.

У неё не было причин ощущать угрызения совести.

Элли сама сотворила это с собой.

Выбросив Самую Святую из Святых из своих мыслей, Касс постаралась сосредоточиться на настоящем, на её теперешней жизни — то есть, на жизни, которая действительно имела значение.

Она опять начинала тосковать по суше. После отчаливания от восточного побережья Соединённых Штатов было множество вылазок-экскурсий на берег в Европе, Азии, даже на Ближнем Востоке, но они покинули эти массивы суши много недель назад. Учитывая, где они находились, Касс знала, что они вновь доберутся до суши через несколько недель, но в ней пробуждалось нетерпение.

В любом случае, карантинные города пока что были прикольными. Ей не терпелось вновь посетить их в следующие несколько месяцев, чтобы решить, где она хочет жить постоянно. Пока что её фаворитом был Дубай, хотя Цюрих и Токио тоже крутые. Ещё они провели отпадную неделю или около того в Гонконге, и ещё все те старинные здания и предметы искусства в Праге были офигенными.

Её видящие-телохранители, состоявшие в основном из людей Салинса, а также из нескольких оставшихся от охраны Тени в Патагонии, заверили её, что эти вылазки-экскурсии в настоящее время будут ограничиваться карантинными городами.

Во всех остальных местах продолжал бушевать вирус, убивающий людей.

Конечно, никого на этом корабле вирус не беспокоил. Тех немногих людей, что были на борту, вакцинировали. Всех видящих тоже вакцинировали на тот редкий, в высшей степени маловероятный случай, если C2-77 мутирует во что-то, чем могут заразиться видящие.

Так что да, вирус не был проблемой.

Проблемой был Ревик.

Последние несколько месяцев чёрная дыра жила в Барьере там, где раньше находился свет Ревика. Они также потеряли прямую связь с Джоном, а через него и с Врегом. В эти дни Касс и остальные улавливали лишь мимолётные проблески — в основном самого Ревика, и то когда он спал, потому что ночами, находясь без сознания, он имел склонность забредать за пределы собственной конструкции.

Тень с улыбкой называл это склонностью Ревика «охотиться во сне».

Касс думала, что это вроде как сексуально.

К сожалению, ни один из этих проблесков не проливал свет на бодрствующее состояние Ревика и не особо им помогал.

Тень считал это странным.

Возможно, даже более чем странным.

Он не говорил, почему это казалось ему таким странным. Он лишь прокомментировал, что никогда не оказывался настолько основательно отрезанным от света Ревика, даже в те годы, когда свет Ревика был расщеплён Семёркой и Галейтом. Касс знала, что он не рассказывает ей всего, но и это нормально — по крайней мере, пока что. Она улавливала достаточно, чтобы понимать, что тревоги Тени как-то связаны со светом Ревика и тем, как Тень обычно оценивал своего давнего ученика.

Что касается их неспособности проникнуть в разум Ревика, пока тот спал, Тень не считал это таким необычным. Syrimne d’Gaos был обучен защищать себя даже во сне. Его тренировали закрываться щитами, пока он спал, бороться даже тогда, когда он лежал без сознания. Касс и другие могли почувствовать его в основном через эмоциональные связи и различные триггеры, но никто не мог перевести эти чувства в настоящие разведданные.

Впервые за многие месяцы никто не знал, чем может заниматься Ревик, что он подумывал сделать, и даже в каком ментальном состоянии он пребывал.

При этой мысли Касс невольно улыбнулась, покачав головой на ветру.

Конечно, она имела кое-какое представление об его ментальном состоянии.

Эта улыбка сделалась шире, когда она вспомнила свою последнюю встречу с Ревиком в Барьере. Здоровяк страдал, да. Она ощущала в нём боль, смятение, какую-то ауру грустного щеночка, раздражение, решительность… злость.

Охереть как много злости.

Эти сильные эмоции довольно легко было прочесть в нём, но они не особенно проливали на что-либо свет.

Но забавно, да… это было забавно.

Касс невольно находила это сочетание немного возбуждающим.

Менлим описывал реакции Ревика больше с психологической точки зрения. По его словам, Ревик так и не вырос из того подросткового господства эмоций, особенно когда дело касалось близких связей.

Но ничто из этого не отвечало на настоящий вопрос.

Что сделает Ревик?

Это оставалось тем вопросом, вокруг которого они все строили теории, вели дискуссии, спорили снова и снова — все, за исключением самого Тени, который, похоже, считал, что он знает Ревика достаточно хорошо, и ему нет необходимости гадать о чём-то в его отношении.

Касс не была так уверена.

Конечно, она не так давно знакома с Ревиком, но, может, она знала его в последнее время.

В любом случае, она невольно любопытствовала, о чём он, должно быть, думает прямо сейчас, учитывая ситуацию. Да, конечно… её очень интриговало то, что скандально известный Меч может сделать или попытаться сделать.

Прошло пять месяцев с тех пор, как Касс оставила Элли в Сан-Франциско.

Пока что они ничегошеньки от него не слышали.

Даже какой-нибудь ряби, невзирая на его беспокойный сон.

Касс знала, что всё это ни в коем случае ещё не закончилось. Это понимание её не беспокоило; оно её интриговало. Она бы очень хотела узнать, на что способен Ревик, если его по-настоящему загнать в угол.

Эта мысль послала лёгкую дрожь по свету Касс и вызвала широкую улыбку на её губах.

По правде говоря, всё это так волнительно. Даже Тень, похоже, так думал.

Продолжая улыбаться, она попружинила на пятках для тепла, обхватила руками своё тело в куртке и посмотрела на горизонт, сосредоточившись на гряде низких облаков и золотистом свете, подсвечивавшем очертания черно-серого неба.

Ревик определённо выступит против них, и наверняка скоро.

У Касс по-прежнему имелось то, чего он хотел.

При этой мысли она повернула голову и посмотрела через плечо.

Её взгляд пробежался вдоль 75-футового^[1] корабля, замечая органические паруса, лениво натягивавшиеся на сильном ветру, дёргавшиеся от резких порывов и импульсами выгибавшиеся наружу, как живые мембраны. Их внутренняя часть переливалась разными цветами, как вода с разводами бензина, когда на них под разными углами падали лучи солнца. Но в итоге паруса натянулись до отказа, когда команда закончила подстраивать обе мачты.

Палуба блестела как бледно-зелёное стекло, пока Касс шла по ней, несмотря на анти-скользящие накладки. Надпалубная кабина казалась какой-то неземной, отчасти из-за односторонних, тёмно-зелёных органических панелей, составлявших большую часть куполообразной формы, словно Изумрудный Город плыл над поверхностью воды.

Фигран в шутку называл её «Аркой Всех Стихий».

Судно могло полностью уходить под волны, так что шутливая отсылка Фиграна (или Териана, как он вновь начал называть себя) отчасти была вызвана этим.

Судно было не совсем субмариной, но и не обычным кораблём.

Оно не могло летать по-настоящему, но могло парить достаточно высоко, чтобы коротким прыжком преодолеть заблокированные проходы. Оно могло выбраться на берег и ползти по суше как наземное судно. Высокие мачты можно было убрать и превратить его в скоростную (пусть и очень длинную) лодку с низкой посадкой. Корпус судна вытягивался до узкой клиновидной формы, что означало, что корабль действительно мог двигаться в затруднённых обстоятельствах.

Другие видящие (в смысле все, кроме Териана) называли его ulintek, и Касс долгое время думала, что это всего лишь название корабля, подобное тому, что люди написали бы белыми буквами на корме. Она месяцами не осознавала, что ulintek означает «морская птица» на прекси.