Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой (СИ) - Бандильерос Ганс "Bandileros" - Страница 45

Бомбардировщикам этого времени приходилось много мучиться для попадания в цель. Сброс некорректируемой бомбы… Её попадание весьма сложная задача, и на один объект типа «дом» тратили до двадцати бомб! То есть авианалёт силами целого звена бомбардировщиков, нужен для гарантированного уничтожения одной цели. Одиночный же бомбер не представлял существенной опасности. Поэтому и ракеты получили своё серьёзное распространение и финансирование только после того, как появилось ядерное оружие, и один бомбер уже мог наделать делов.

Одну пушечку отбросило метров на двести – бомба легла прямо под ней, людей в живых понятное дело не должно было остаться. А я тем временем сбросил на врага новую бомбу – на этот раз рассредоточил КАБ-500 – с такой же телевизионной ГСН. Гораздо эффективнее сбросить десять КАБ-500, в режиме удержания цели, и пойти повторить. Потому что с высоты в десять километров, бомба летит вниз долго, успеваю перезарядиться и начать заново.

Пятисотки уже можно было сбрасывать и включать сопровождение цели довольно быстро. Тут сказалось передирание оптики и системы управления, взятое у СУ-34. Частично. Распределив цели, сбросил бомбы и на перезарядку – быстро создав новые, снова перезагрузил систему и она обнаружила, что оказывается бомбы то есть. Сброс следующей партии уже был очень рассредоточен по большой площади. Следующая партия… Тут я пожадничал и создал полноценную кассетную бомбу РБК-250. На этот раз загрузил под завязку – восемь держателей. И сбросил все, когда приблизительно навелись на колонну вражеской техники – тут не было никакой корректировки, вся надежда была только на рассеивание кассетной боевой части.

Тут либо мне повезло, либо я за почти час работы накидал столько бомб, что уже более-менее на глаз определил место падения, но восемь кассетных бомб накрыли скопление пехоты вермахта очень плотно – это было практически супероружие – кассетные бомбы оставляли целую полосу сплошных разрывов, лишь две бомбы из восьми накрыли отступающих – это была та ещё толпа, видимо, центр какой-то военной части вермахта, судя по наличию там автомобилей. Когда по ним прошлись две кассетные бомбы – остались только ужасы войны, машина горела, давая яркий засвет как в обычном, так и в инфракрасном диапазоне.

Пора было заполировать.

– Серёг, разворот над морем влево, над севастополем берёшь курс двадцать три.

– Принято. Топлива осталось ещё на полчаса, потом нужно лететь обратно.

– Хорошо, успеем.

С высоты прекрасно было видно в ночном хаосе все позиции немцев. Первыми под удары бомб попали оборудованные артиллерийские позиции, их было около тридцати. Каждая приняла на себя по несколько бомб, которые либо уничтожили полностью, либо просто вывели из строя немецкую артиллерию. Без артиллерии… Штурмовать город нельзя, и они это знают. Но нужно было заполировать их самих – поэтому я и бросал бомбы.

После такого лютого разгрома они должны как минимум – отступать из Крыма до тех пор, пока могут отступать. Я им не мешал – немцы пытались организоваться, двигались по дорогам из Крыма в сторону перешейка, и я их не бомбил – хотя был соблазн бахнуть по скоплению. Вместо этого я сконцентрировался на том, чтобы полуторатонными бомбами бомбить позиции немецкой артиллерии, какие ещё остались целы. И поторапливать тех, кто ещё жив. Отдельные части, отступавшие вглубь полуострова, тоже были замечены с воздуха, и по ним уж я отбомбился на славу. Они шли плотным порядком, и четыре бомбы на этот раз устроили смерть и разрушения.

Я уже говорил, что в войну бомбили прицельно, но на глазок, или с помощью оптики? Говорил. Так вот, прямое попадание авиабомбы даже сейчас считается очень, очень плохим результатом. Не думайте, что сброс тридцати бомб с ПЕ-2 и сброс тридцати корректируемых высокоточных бомб – это одно и то же! Все бомбы, которые я бросил на врага – легли прямо в линию по ходу движения колонны, и нанесли чудовищные разрушения. Даже думать не хочу, какой там сейчас хардкор, потому что осколки у этой бомбы… я один такой держал в руках – стальная чушка размером с кулак, массой килограмма два – и с острыми рваными краями. Её даже держать страшно было, края реально рваные и острые, такой кусок вполне может разорвать человека в клочья, всё равно что пушечным ядром бахнуть!

Отступление немецкой части прекратилось с потерей артиллерии и техники – все бомбы легли в грузовики, буксирующие пушки. Разорвало в хлам! Теперь полирнуть их всех, рассредоточившихся, кассетными бомбами – чтобы не думали, что есть спасение… И всё.

– Серёг, я устал от массовых убийств и погромов. Давай на базу.

– Принято.

2 недели спустя.

Здесь, и только здесь можно было почувствовать, что значит быть гордым обладателем Автомобиля.

Я сидел за рулём своего Тигра, и ехал потихоньку в направлении авиабазы с передовых позиций, которые просто навестил посмотреть, как они там поживают. Две недели назад я ворвался в жизнь военного округа «Крым», а вместе со мной в него ворвались тысячи тонн горючки, сотни тысяч тонн продовольствия, и конечно же – зашкаливающее количество техники и грузов.

Я выдал присланным артиллеристам гаубицы «Мста-Б» – три тысячи штук. Огромное количество! Правда, забрали из них только пятьсот сорок – больше опытных артиллеристов не наблюдалось. Всю артиллерию крыма послали в жопу, с бронебашенных батарей сотни человек отправились в гаубичные силы на передовой. Сформировали гаубичные батареи по сорок стволов. Позиции гаубиц обустраивали особо – я не поленился найти для них габионы – это такие корзины для песка и камней, которыми закрывают от пуль и осколков свою технику, военные. Довольно древний и вместе с тем довольно молодой способ фортификации – потому что металлические сетки с текстильным мешком внутри раньше не практиковался.

На передовой была великая стройка коммунизма – назвать это по другому было трудно. Людей около трёх-пяти тысяч, с лопатами, инструментом и так далее, и конечно же техника – бульдозеры, экскаваторы и прочее. Масштабнее стройки коммунизма только строительство авиабазы.

Благодаря технике – траншейным и обычным экскаваторам, бульдозерам, скреперам, сотням самосвалов, строительство идёт семимильными шагами. Передовые позиции советских войск решили сделать в виде непрерывной пятидесятикилометровой траншеи. И строили они эту траншею весьма продуманно – широкая, бока закрыли геосеткой и сверху укрепили досками, сделали из досок пол траншеи, откопали множество пулемётных гнёзд и их тоже укрепили как могли. Новый командующий обороной Крыма, распорядился выдать каждому пехотному взводу по пулемёту РП-46, которые я создал для них. РП-46 это практически идеальный пулемёт для таких условий.

Строили блиндажи, заглублённые ходы сообщения, ставили противотанковые ежи и минные заграждения против пехоты и танков. Но больше, пожалуй, против танков – с пехотой должны были справиться пулемёты.

Ещё одна немаловажная деталь – это вооружение пехотинца. Местные винтовки Мосина были любимы народом, особенно малограмотным, но их боевая эффективность была мизерна. Особенно в сравнении с пулемётом – поэтому вооружение стандартное пехотинца состояло из ППШ с рожковым магазином, пистолета ТТ, боевого ножа.

Ладно, не буду об этом – достаточно сказать, что приток практически неограниченного количества оружия и техники заставил командующего покрываться холодным потом всякий раз, как он меня видел, потому что я отгружал и отгружал, в практически нереальных объёмах. Но это закончилось.

Закончилось, потому что полуостров изготовился к долгой обороне. В город были свезено огромное количество продовольствия, самого разного толка, но главное место среди него занимало тушёное мясо, крупы, мука, сахар, сгущенное молоко, гречка, рис. Магазины города практически набиты продовольствием, под завязку, склады переполнены.