Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой (СИ) - Бандильерос Ганс "Bandileros" - Страница 29

– Надо же, молодец. Всё строго по инструкции, – похвалил меня Сергей, – будем летать ещё?

– Конечно! По восемь часов в день, не меньше. Так что давай приступим ко второй части.

– Тогда сразу взлетаем, не выруливай на дорожку. Вторая задача – маневрирование в воздухе. На этот раз будь ещё аккуратнее.

– Слушаюсь. Тогда вперёд, – я снова выжал газ на полную и самолёт, не успевший затормозить, начал разбег….

Центральный Аэроклуб им. Чкалова – на самом деле гораздо серьёзнее, чем я позволил себе о нём говорить изначально. Единственный минус – у него не было бетонированной полосы, что я и решил исправить, но вместо одобрения получил с самого верха – предложение переехать на лётно-испытательный полигон. Мне было неудобно, поэтому я написал встречную бумагу – с предложением построить на окраине МСК, в пяти-десяти километрах, собственный аэродром для аэроклуба и переместить его туда. Летать над городом крайне небезопасно и для граждан, и для лётчиков, поэтому смысла в таком расположении аэроклуба нет.

Бумага продержалась у ЛПБ целых три дня, которые я учился. Мы летали практически с утра до вечера, и перешли с Пайперов на более комфортабельные самолёты. Да, именно самолётЫ, а не самолёт. Авиапарк аэроклуба пополнился – одним Дугласом DC-3, и шестнадцатью пайперами, и шесть ЯК-18…

И комплектом запасных моторов для них – по шесть штук на каждый самолёт. И двенадцать для двухмоторного Дугласа. На второй день я совершил свой первый полёт вместе с Серёгой на Дугласе. Самолёт очень приятный – если от пайпера у меня осталось ощущение, как будто я гнал на мотороллере за сотню, то Дуглас после себя оставил впечатление как большой грузовик, который едет на нормальной скорости. Звук двигателей совсем другой. Но у Дугласа уже много больше самых разных систем. И поэтому следить приходилось за большим количеством параметров.

Наконец, Яки. Почему я их создал? Да просто потому что мог. До войны самолёты так часто разрабатывались и так быстро устаревали, что достаточно продуманных и достаточно – в течении десятков лет, вылизываемых конструкций, просто не существовало. Именно поэтому созданный сразу после войны, но с приборами образца семидесятых годов, ЯК-18, учебно-тренировочный вариант из ДОСААФ, превосходно вписался в Аэроклуб, как самолёт для тренировки высшего пилотажа. Если пайпер напоминал мне бешеную табуретку, Дуглас – грузовик, то ЯК-18 – хороший мотоцикл. Достаточно маневренный, очень маневренный, но уже не такой маленький и хиленький как пайпер.

Получилось весьма достойно, и авиапарк первого и главного аэроклуба страны перестал напоминать полнейшую жопу – как я узнал, там были учебно-тренировочные истребители, но их… забрали. По мобилизации. В общем-то, картина характерная для всех вступивших в войну стран – начало войны не предвещает беды и все ресурсы направляются на фронт, а кому как не товарищу военкому, или сэру полковнику королевских ВВС лучше знать, где самолёты лучше послужат. Подготавливая десятки и сотни пилотов для ВВС в тылу, или проёбанные в первый же вылет на фронте.

Ладно, это я брюзжу. Факт наличия самолётов запротоколирован для отчётов Берии и сообщать об этом ему я не считаю нужным – тут трётся целая шайка чекистов, которые облазили каждый самолёт, взяли целую бочку масла – на анализ. Ну-ну, shell avia это вам не какое-нибудь советское масло, там такая химия, что пятые точки советских химиков ещё три года будут самовозгораться в кислородной атмосфере при воспоминании об анализе этого масла.

С маслом, кстати, и топливом, вышла интересная заковыка. Топлива на аэроклубы выделялось совсем ничего, чтобы подготавливать новых пилотов. Через день после моего перфоманса в аэроклуб привезли новенькие учебные самолёты – один УТ-2 и один И-16, знаменитый Ишачок. В свою очередь, каждое утро я создавал по автоцистерне топлива Б-70, а не желающий кушать Б-70 ЯК заправляли более октановым топливом.

Как бы то ни было – каждое утро я привозил цистерну в пять тонн бензина, и расход этого самого бензина не превышал полтонны в день. Даже при том, что для аэроклуба мобилизовали всех инструкторов, которые были, и нежданно-негаданно у Берии сразу нашлись – причём на каждый самолёт, включая Дуглас.

Двадцать тонн топлива это конечно не то чтобы много, но и не то чтобы мало – тот же ЯК-18 кушать изволили шестьдесят литров в час при полной загрузке и пятьдесят – если два человека. Пайпер… пайпер кушал от 15 до 17 литров девяносто пятого бензина. Лучше всего для него подошёл девяносто пятый. Двадцать шесть, к примеру, кушал ПО-2, так что лёгкая дюралевая конструкция пайпера ему тут в плюсик пошла.

Когда я с утра пораньше приехал в аэроклуб, меня встречал Лаврентий Павлович, уже довольный, уже пообщавшийся, и избавившийся от окружения своих охранников. Лаврентий Павлович нашёлся прямо около здания аэроклуба, он курил папиросу.

– Добрый день, – я поднялся по ступеням, – Лаврентий Павлович?

– Добрый, Киврин, Добрый, – отбросил папиросу в урну Берия, – а я как раз тебя жду. Говорят, ты сюда каждый день в восемь приезжаешь. Надо же, хоть часы сверяй. И как успехи в обучении?

– Инструктор хвалит, – улыбнулся я, – впрочем, я уверен, что вы об этом узнаёте едва ли не раньше него самого.

– Это ты правильно уверен, – согласился Берия, – Говорят, у тебя навыки есть, занимался раньше пилотированием самолётов?

– Только виртуальным. То есть на компьютере. Тысяч десять часов отлетал забавы ради. А что?

– Да вот, пришёл разрешить проблему этого аэроклуба, неожиданно он приобрёл статус секретного, потом статус быстро сняли, поскольку ты аккуратно подошёл к выбору техники, потом вовсе решение войск ПВО Москвы – полёты над Москвой запретить полностью и бессрочно. На всякий случай, мало ли – прошляпим где-нибудь самолёт. Этого бы не случилось, будь у нас хороший радар…

– Радар будет, товарищ Иоффе работает в поте лица. Я, конечно, могу создать, но как тогда его связать с нынешней работой ПВО – загадка. А обучение использованию современных мне радаров – это длительный и непростой процесс, требующий обучиться сначала компьютеру, потом теории, потом практики, в общем – можно, но…

– А если можно – то я осмелюсь наглеть, потому что других вариантов перед нами сейчас нет. Оставь освоение нам, особенно если у тебя есть инструкции и прочие документы про использование.

– Хорошо, договорились, – согласился я, – Радар будет. А кстати, если небо закрыто, то аэроклуб нужно из города вон?

– Верно. Хотели вообще его расформировать, после переделать в учебную часть ВВС, после решили оставить аэроклуб. Ты говорил, что можешь пособить с обустройством полосы, верно? Чем именно?

– Техника. Бульдозеры, экскаваторы, траншеекопатели, самосвалы и так далее. Материалы – бетонные аэродромные плиты военного образца ПАГ-20… Понадобится большой объём работ, очень большой. Я могу скинуть материалы на эту тему, с подробными схемами и описанием.

– Конечно, обязательно, нужно же на что-то опираться. Рабочих я могу прислать, но сам понимаешь – времена тяжёлые, чтобы великие стройки устраивать.

– Это я возьму на себя, – пояснил я, – вопрос рабочих – это вопрос того, где их разместить, чем накормить, обеспечить техникой, оборудованием, инструментарием и так далее? Этого у меня в достатке, так что могу устроить им целый рабочий посёлок в виде палаточного лагеря, провизию, всё, что нужно, вплоть до киносеансов после рабочего дня. Ну а вам в награду за такую возможность – и за выделение земли под аэродром, с моей стороны в виде подарка вся техника, которая останется. А останется её много. По самым скромным подсчётам – около двухсот самосвалов по двенадцать тонн грузовместимости каждый, около ста бульдозеров, десяти экскаваторов, десятка автокранов, и около трёхсот тракторов с навесным оборудованием. Сотня сварочных аппаратов, бурильно-сваезабивальные машины, трубоукладчики, в общем – целый ассортимент большой стройки. И всё это жрёт керосин просто чудовищно быстро – его тоже с меня.