Полное оZOOMление - Трауб Маша - Страница 4

– Вася не возвращался? – спросила я у дочери.

– Не знаю, у меня уроки были, – ответила она.

– Вася не возвращался? – спросила я у мужа.

– А он уходил? У меня конференция была, – ответил муж.

Тут я уже совсем почти сошла с ума и начала впадать в панику. Набрала его номер. Гудки есть, но не отвечает. Я бросила телефон и принялась отмывать противень, чтобы хоть как-то отвлечься. И в этот момент на кухню зашел сын.

– Мам, ты чего звонишь? – спросил он.

Я подпрыгнула на месте от неожиданности, бросила недомытый противень и кинулась его обнимать.

– Слава богу, с тобой все хорошо! – причитала я.

– Мааааам? – Вася, судя по его лицу, решил, что я совсем ку-ку.

– Я не поняла, а где картошка? – спросила я.

– Так я не ходил еще в магазин.

– А сказать мне об этом не мог? Я уже с ума сошла от волнения! И что ты делал все это время?

– У меня были лекция и семинар. Сейчас пойду за твоей картошкой, не волнуйся.

– Господи, кто мне говорит про волнение! – Я заорала так, что на мой крик прибежали муж с дочерью. – Вообще не волнуюсь. Ни капельки! Я – само спокойствие. Будда практически!

Я орала на всю квартиру.

– Что с мамой? – спросила Сима.

– Мама не волнуется, – ответил Вася, – только я не понял, что ее больше не волнует – пропавший я или картошка, которую я не купил.

– Ты не купил картошку? Я схожу! – обрадовался муж и сбежал в магазин.

Сын – студент второго курса физфака МГУ Василий (да, я могу повторять это бесконечно, поскольку от самой фразы впадаю в материнскую экзальтацию) – тоже учится онлайн. Лекции, семинары. Но тут я зашла к нему в комнату и увидела, что он стоит в футбольной форме своей университетской команды и держит на ноге футбольный мяч, причем грязный, вроде как чеканит. Дочь фотографирует. Потом сын снял форму и взял гантели. Поднял два раза. Дочь продолжала съемку.

– Это что? – спросила я.

– Отчет по физре. Дважды в неделю надо отправлять, как я занимаюсь спортом, – ответил сын, заваливаясь на кровать.

– А мне доклад про здоровый образ жизни на физру писать, – грустно добавила дочь.

Но тут я заметила, что Василий часто выходит на балкон. Причем старается делать это тайно. Надо учитывать, что обычно он громыхает всем, до чего дотрагивается, а тут вдруг научился аккуратно прикрывать дверь. Я даже не замечала его отсутствия, пока таинственным образом из кухни не стал исчезать мусор. Вот еще пять минут назад я собиралась его вынести, а ведро уже стоит пустое. И судя по тому, что в нем не появился новый пакет, это дело рук сына – он никогда не меняет пакет в ведре.

– Вась, ты где был? – невинно спросила я, когда сын вернулся с балкона.

– На общем балконе на этаже, – ответил он, – дышать ходил.

– Вась, ты куда ходил? – спросил отец семейства.

– На балкон, – повторил терпеливо сын.

– Тебе не кажется, что он начал курить? – спросил меня вечером муж.

– Не знаю. Но запах я не чувствую, – пожала плечами я. Сыну девятнадцать, так что он сам вправе разбираться со своими вредными привычками.

– Может, электронные сигареты?

– От них тоже есть запах.

На следующий день Василий снова тайно посещал… балкон.

– Может, выходит выпить? – поделилась я своими мыслями с мужем.

– Глупости, ему ничто не мешает выпивать дома. Я сам ему вчера виски предлагал. Он отказался. – Муж категорически отверг версию с тайными возлияниями.

Поскольку я не могу долго молчать, если меня что-то волнует или интересует, на следующий день я спросила сына напрямую:

– Васюш, а что у тебя на балконе происходит?

– Личная жизнь, – ответил сын.

– Это как? – уточнила я, поскольку мне уже вправду стало очень интересно. Может, и мне такая личная жизнь нужна?

Выяснилось, что в нашем подъезде живут три прекрасные девушки, которые избрали общую лестницу для личных тренировок во время самоизоляции. Одна с девятого этажа, другая с шестого, третья с пятнадцатого.

Наш незастекленный балкон на тринадцатом этаже оказался вроде как посередине маршрута. К тому же мы никогда не запирали дверь, ведущую с общей лестницы на наш балкон и лестничную площадку. Так что именно на нашем этаже девушки останавливались, чтобы потянуться, передохнуть и сделать несколько махов ногами. На балконе же, куда Василий действительно выходил подышать, они и познакомились.

– А ты не хочешь с ними бегать? – спросила я.

– Зачем? Они сами прибегут, – улыбнулся сын.

– То есть ты пока встречаешься сразу с тремя? – уточнила я.

– Ну да, у них график тренировок не совпадает.

– И какая из них тебе больше нравится?

– Пока не определился.

Раз в месяц отец семейства пересылает Василию деньги на карту – на питание, проезд и прочие нужды студента. Официальная стипендия у нашего бюджетника – две тысячи четыреста рублей. Говорят, что на гуманитарных факультетах и того меньше. Муж вспомнил, что в его время – 1980-е – в том же университете стипендия хорошиста составляла 40 рублей, отличника – 50. Как он говорит, «по ощущениям», поскольку точный эквивалент подсчитать затруднительно, это примерно нынешние 20 и 30 тысяч рублей соответственно, вряд ли меньше. Десять сытных комплексных обедов в ресторане гостиницы «Москва» на одну стипендию в советское время – это не шутки!

– А если потом развестись и снова жениться, то это работает? – услышала я разговор сына по телефону. Мое богатое воображение уже нарисовало на моей собственной кухне юную барышню, которую я должна буду считать своей родственницей и делиться кастрюлями. Но все оказалось не так страшно. Оказалось, сын смотрит список возможной материальной помощи от студенческого профсоюза – на их факультете это очень влиятельная организация. Список, надо признать, приличный и включает в себя не только выплаты по таким признакам, как «потеря кормильца», «из малоимущей семьи», но и, например, небольшую компенсацию в случае операции по коррекции зрения. По всем пунктам есть оговорка – не более десяти тысяч. Самые существенные выплаты – в случае женитьбы или замужества и рождения ребенка. Молодую семью готовы поддержать суммой около 18 тысяч рублей. Вот мой сын и решил в шутку уточнить: это единоразовая выплата или женись сколько хочешь?

В условиях карантина студентов поддержали материальной помощью в полторы тысячи рублей.

Вася мне сейчас очень помогает – разбирается с круговыми лампами, ставшими практически жизненной необходимостью в условиях самоизоляции. Они нужны для установки света во время видеозаписей. А их у меня теперь много.

Сначала купили круговую лампу для меня, потом организация мужа прислала «казенную». Наша оказалась лучше. Сын умеет выставлять свет так, чтобы я не сверкала сединой, а муж – лысиной. Чтобы наши морщины не бросались в глаза. Он умеет отправлять «тяжелые» видеофайлы, показывает, сколько времени осталось до конца съемки, если, например, требуется ровно три минуты или не больше пятнадцати. Ладно, чего уж говорить – только сын умеет меня снять так, чтобы я себе нравилась в кадре. Он бросает все свои дела, чтобы мне помочь.

– Может, Васе приплачивать за дополнительную работу? – спросила я растроганно у мужа.

Василий в это время причитал, что ему надо было поступать на операторский факультет ВГИКа, а не на физфак МГУ.

– Я ему сократить хотел, пятьдесят процентов платить, как всем, – рассмеялся муж.

– Тогда я из своих ему перечислю, – ответила я.

– Он же не врач, а ты не Минздрав, – продолжал шутить муж.

– Он меня сейчас убьет. Я уже четыре раза переодевалась для съемки. И три раза вступительную часть записывала. То слово не могла выговорить, то забывала, о чем сказать хотела. Он страдал, – призналась я.

– Готовься к съемке заранее, – строго ответил муж.

– Я готовлюсь! Но у меня от этой круговой лампы глаза вываливаются.

– У всех вываливаются.