Паучий случай (СИ) - Юраш Кристина - Страница 31

— Проси, все что хочешь, — послышался голос его величества. И дверь внезапно открылась.

Я бросилась в сторону тумбочки. Никогда еще няня — нудист не пыталась принять форму тумбочки всеми возможными и разрекламированными «Камасутрой» способами.

В итоге я забилась за нее. И высунула только голову. Сдернуть одеяло я попросту не успела.

Сидеть на полу было так себе. Но вежливая улыбка должна была тонко намекать, что я немного не настроена на долгие разговоры.

Мужчины не понимают трагедию «мне нечего надеть!». Они относятся к ней с радостью. Если нечего надеть, то ничего не придется снимать! Нам никогда не понять их логику.

— Что случилось? — обалдел Риордан.

Еще бы, на него вежливо смотрела девушка — тумбочка. Дверца тумбочки со скрипом открывалась. Это она так намекала, что у нас душа нараспашку.

«Что значит «нечего надеть? А как же платье с бриллиантами!», — мысленно представила я.

Признаться в том, что я за считанные часы платье, стоимостью в мою квартиру, превратилось в наряд бомжа, мне было стыдно.

— Н-н-ничего, — снова вежливо заулыбалась я. Малыш в колыбельке захныкал. Я занервничала. А потом вместе с тумбочкой стала продвигаться в сторону «хнык-хнык!».

Мне казалось, что короли видели все. Но сейчас на меня смотрели такими глазами, словно хотели сказать: «Такого я точно не видел!».

Тумбочка была тяжелой. И хлопала дверью. Но я не сдавалась. И ползла вместе с ней крабиком. Засунув руку в колыбель, я поправила одеяло.

Останки платья комом лежали на полу. Я показала на него глазами. Потом показала глазами на дверь.

Женщины — мастера тонких намеков! Благодаря им мужчины уверены, что сами делают первый шаг.

В глазах его величества промелькнула догадка. Я решила закрепить результат. И еще раз выразительно посмотрела на платье. Потом на ванную. И следом на дверь.

Мой взгляд внимательно отследили. Нахмурились. И кивнули!

Неужели в моей жизни случился догадливый мужчина? Я его буду за деньги показывать другим девушкам! Первый на моей памяти мужик, который понимает тонкие женские намеки! Ура!

Я смотрела на Риордана с нежнейшим умилением.

— Я понял, — произнес «чуткий мужик». Я даже дышать разучилась. — Ты боишься, что я буду тебя ругать!

Так, ликование по поводу «догадливого мужика» отменяется.

— Не думал, что ты меня так боишься. Я не причиню тебе вреда, — ко мне протянули руку.

— Может, вы зайдете попозже? А? — жалобно сообщила девушка-тумбочка.

— Попозже я буду занят, — произнесло его величество. — Ты ведь раньше меня не боялась. Ты боишься, что я буду ругать тебя за платье?

— И это тоже, — вздохнула я, вспоминая сегодняшние приключения.

— Я сказал тебе, проси все что хочешь. Это значит, что я дам тебе это. Сегодня ты сделала невозможное. То, что до тебя не удавалось ни одной няне. Ты показала наследника человеком, — мягко произнес Риордан. — И то, что до тебя не удавалось ни одной женщине. Ты поразила меня. Поэтому я выполню все, что ты попросишь.

— Все, что хочу? — подозрительно уточнила я. — Ну прямо все-все-все? Точно-точно? Не так, как обычно. Все, кроме…

— Нет, — послышался голос Риордана. — Но только одну.

Ах, одну вещь? Всего одну вещь? Одну-единственную… А у меня тут список требований на четыре листа!

— Съешьте тарелку этой каши, — улыбнулась я. И показала рукой на тазик с влипшей ложкой.

— Что? — произнес Риордан. Одна его бровь нахмурилась. Вторая поползла наверх.

Пользуясь заминкой, тумбочка подвинулась к кровати. Мне удалось стянуть покрывало и обмотаться. Наконец-то! Я заправила уголок покрывала между грудей, на манер банного полотенца.

— Вы же сами сказали, все что хочу, — лукаво произнесла я. — Вот я и хочу, чтобы вы съели кашу.

Ложка в каше напоминала шпатель в цементе. Этой кашей вы можете смело залатать дыры в замке! Поверьте, на ней кирпич держится! Я пробовала!

Я попыталась вырвать ее. Но каша отдавать ее не собиралась.

— Она очень полезная, — намекала я.

И ляпнула кусок каши с ложки обратно. Он чавкнул о застывающую массу. Зловеще чавкнул. Нужно же как — то возбудить аппетит?

Эту кашу можно использовать для обороны замка. Сбрасывать на голову противника. Я даже девиз придумала: «Вы что? Каши мало ели?».

Благодаря этой питательной и полезной каше мы станем сверхдержавой. Нас будут бояться до спазмов в желудке. До тех пор, пока не примут какую-нибудь конвенцию о правах человека. И нам придется зарывать «кашные» отходы в могильники.

Тише, совесть, тише! Я знаю, что делаю!

— Вы сказали, что я могу просить об одной вещи. Вот я и попросила, — улыбнулась я. — Я же не попросила у вас титул или дворец? Нет. Просто съешьте кашку, которую каждый день ест ваш сын.

Взгляд Риордана внимательно следил за моей рукой. Ляп! Кусок каши отвалился с ложки. И затрясся холодцом.

— Вот так я и знала. Ничего уже нельзя попросить, — вздохнула я. — А ведь просила о такой мелочи…

— Хорошо, — произнесло королевское достоинство. Оно готовилось к чему-то другому, но я оказалась хитрее.

— Присаживайтесь, ваше величество, — учтиво произнесла я. И показала на кровать.

Риордан присел с каменным лицом. Наверное, так ведут себя генералы, попавшие в плен.

— Ребенок кашу стал плохо кушать, — жалобно произнесла я.

— Значит, няня не умеет его кормить, — произнес Риордан. — Она плохо убеждает. Нужно объяснить ему, что это полезно.

— Папа капку ам! — задорненько произнесла я. И еще раз шлепнула кашей об кашу. Звук был премерзкий.

Демонстративно я достала ложку и стала медленно набирать ее. Я честно ждала, когда нервишки дрогнут. Но король был крепким орешком.

— Ой, а давайте-ка мы слюнявчик наденем, — улыбнулась я, схватив маленькую салфетку и засунув ее Риордану за ворот. — И табличку повесим. Часа четыре не беспокоить…

На ложку смотрели черные глаза. Зато теперь я знаю, каким взглядом он смотрит на врагов. Но в отличие от трусливых врагов ложка проявила чудеса мужества и отваги.

— Ам! — игриво заметила я, подарив ему чарующую улыбку.

Побледневшие губы разжались с трудом. Они скользнули по ложке. Ни один мускул не дрогнул на его красивом лице. Медленное пережевывание сопровождалось моим тревожным взглядом.

На мгновенье Риордан поморщился. И с усилием проглотил.

— Вы же сказали, что только одну вещь, — кротко опустила глаза я. И набрала ложкой серый студень каши. — Вот я и попросила кашу. Ну как? Вкусненько?

Меня просто раздевали взглядом. Сначала снимали покрывало. А потом кожу.

— Ам! — послышался задорный голосок паукана. Он вскочил. И обрадовался. Нет, не папе. А тому, что нашелся смелый и сердобольный человек, который отважился доесть его кашу.

— Капку ам! — радовался паучонок. И смотрел на папу, как на героя.

Этот пример мужества и отваги навсегда останется перед глазами малыша. И быть может спустя десятки лет старый король вспомнит: «Я видел в этой жизни много страданий. Но самое страшное было…»

— Ам! — улыбнулась я, нагребая ложечку побольше.

Плотно сжатые губы разжались. И пропустили еще одну ложку.

— Вы проголодались после совещания. А у нас как раз кашка нетронутая стоит. Вот удача! — улыбнулась я.

И убрала крошечку каши с плотно сомкнутых красивых губ.

— Вот, смотри, как папа кушает кашу! И ты должен кушать кашу! — назидательно произнесла я, выбирая студень позабористей. Каша покачнулась на ложке.

Губы папы сжались в черточку. Тревожную и строгую. Она даже дрогнула.

Огромная ложка каши направлялась в напряженное депо. Но ей не давали ей проезда. Губы снова дрогнули. Глаза посмотрели на меня напряженно.

— Мммм! Какая вкусняшечка! — нежно продолжала я. — А папа, видимо, хотел откупиться золотом и бриллиантами! Но нет. Он будет кушать полезную и вкусную кашку!

На слове «вкусная» губы сжались окончательно.

— А кто у нас такой упряменький? — закусила я губу. Ложка ехала медленно. Давая в полной мере насладиться содержимым. — Ну! Открывайте ротик? Ам!