Анна и Дракон (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 27

— Этот самый уважаемый гражданин склонял народ к бунту. Призывал свергнуть Сола. И чем он отличается от Бойна или Доунса?

— Как бы то ни было, — криво усмехнулся Александр, — но свою семью я не нашел. И где искать, не знаю!

Драго был готов поклясться, что заметил слезы на глазах кузена. Суровый взгляд на миг стал нерешительным, а рука сжалась в кулак.

— Может, тебе стоит занять императорский трон, — осторожно заметил Драго, — тогда бы тебе достало власти и средств найти Арлетту. А заодно и Сола. Моя жена упрямо повторяет, что он жив.

— А жрецы твердят, что мы потеряли моего отца, — мрачно отрезал Александр, — и знаешь, я склонен им верить.

— Мне тоже рассказы Анны кажутся нелепыми, — процедил Драго. — Ей не нравится Тайсар, вот она и цепляется за воспоминания о Соле. С ним ей тут нравилось.

— Ты отпускал жену на Тайсар с отцом? — изумился Александр. — Удивительно, как это он не сделал ее своей наложницей. Наверное, постарел. По молодости он тянул под себя любую симпатичную девицу. Скорее всего, с годами остепенился.

— Мне не приятен твой тон, кузен, и твои намеки, — рыкнул Драго. — Я собираюсь предложить тебе трон, а ты мараешь имя моей королевы.

— Трон по праву мой, дружок, — хмыкнул единственный сын Сола. — Захочу — и от тебя мокрого места не останется.

— Я не желаю править, понимаешь? Вся знать спит и видит тебя императором. Позволь мне вернуться на Землю, брат. Как наместник маленькой зеленой планеты, я тебе пригожусь больше.

— Я не задерживаю тебя, кузен. Убирайся вместе со своей семьей и не показывай носу на Тайсар. Глядишь, подданные скоро забудут о твоем существовании.

— Как пожелаете, сир, — пролепетал Драго и даже удосужился отвесить низкий поклон.

— Зови мойр, император, — хмыкнул Александр, и когда те явились, лично продиктовал им свою волю.

Драго хватило времени и сил ворваться в императорские покои, которые он занимал с женой и детьми. Распахнуть дверь и громко приказать:

— Анна, быстрее бери детей, мы возвращаемся!

А сам кинулся к сейфу, прорубленному в скале, где хранились важные документы. Сгреб все в охапку и крикнул жене:

— Соедини нас с порталом в замке!

— К чему такая спешка? — изумилась Анна, когда пришла в себя в родовом замке Кэлоджеро. — Ты же не собирался возвращаться домой. Хотел править Тайсаром…

— Я понял, что люблю тебя. И наша любовь — это самая великая драгоценность!

— А как же Вселенная?

— Наша любовь стоит больше, чем Вселенная! Она всегда незримо большее, — пробормотал Драго, искренне надеясь, что правда о смене власти на Тайсаре никогда не достигнет ушей Анны.

Ухмыляясь новый император Тайсара наблюдал через открытый портал за бегством своего незадачливого родственника. «Драго откровенно струсил, — подумал Александр, принимая первые почести от Совета. — Спрятался за женский бок. Но, наверное, догадался, что мне понравилась Анна. И кто знает, может быть, жена кузена станет моей наложницей, нарожает мне сыновей? Нужно вернуть ее на Тайсар под любым предлогом. Ее и близнецов. А Драго, — Александр глянул на глупого Кэлоджеро, целующего свою жену и шепчущего ей всякие глупости, — Драго обречен».

Анна, устроившись в объятиях мужа, тихо застонала, когда его ладонь накрыла ее грудь.

— Я люблю тебя, Драго, — пробормотала она.

Анне казалось, что после отречения Драго жизнь превратилась в медовый месяц. С мужем она летала над океаном: в местах, что обходят десятой дорогой корабли, где опасаются пролетать самолеты. Ей иногда хотелось посмотреть на себя со стороны, и она наблюдала, как парит в воздухе Драго, как его чешуя сверкает на солнце, слепя глаза случайно попавшимся живым смертным. Теперь Анна понимала, что значит дать крыльям свободу, и каждый взмах сопровождала победным рычанием, наслаждаясь собственной силой и ветром, несущимся навстречу. Приняв человеческий образ, они с Драго валялись в кровати, изводя друг друга изощренными ласками. И только преданная Урсула знала, как ее королева с каждым стоном падала вниз, в пропасть чувств, а потом возносилась обратно к небесам вместе с властителем судеб. Утомившись от любовных игр, они баловались около бассейна с детьми, или спускались к морю и подолгу сидели на пляже, будто не могли налюбоваться открывшимся видом, или старались вобрать в себя хоть капельку красоты и покоя.

Поначалу Анне казалось, что Александр предпримет попытки найти Арлетту. Но проходили дни за днями, а от Тайсарского императора не поступало никаких известий. Будто император одним движением вычеркнул из своей жизни бывшую возлюбленную и сына.

— Так не бывает, — прошептала она Драго, когда они вместе плескались в море около замка. — Почему он прекратил поиски?

Кэлоджеро негодующе рыкнул, давая понять, что даже тень критики не должна коснуться имени императора.

— Кузен занят, — коротко бросил Драго, вспоминая, как множество разных дел и забот навалилось на него самого, когда он возглавил Дом Тайсаров. Естественно, сам Драго иногда задумывался по поводу пропавшей семьи Александра. Примерял ситуацию на себя. Случись что, лично бы обыскал всю Вселенную, переворачивая галактику за галактикой, пытал бы Мойр и объявил войну любому, кто бы встал на пути, но нашел бы свою жену и детей. А венценосный кузен пока не предпринял ничего. Он постоянно находился в императорском дворце и по каким— то странным делам летал в Ноутримбию к живительным источникам.

«Видимо, долгое путешествие подкосило здоровье кузена. Хвала Солу, он поправится, женится на тайсарской аристократке, и жизнь империи войдет в новую колею. А может быть, став императором, он точно знает, что искать бесполезно. Что же на самом деле случилось с Арлеттой? Почему вместо нее в ссылку под мой надзор прибыла Арлайна, ее сестра?» — сам у себя поинтересовался Кэлоджеро. Мельком пронеслась мысль учинить допрос Арлайне, но Драго засмотрелся на Анну, любуясь крепким телом жены, покрытым изумрудной чешуей. Он лениво глянул на резвящуюся рядом красавицу и, поднырнув, подплыл к ней, пытаясь слегка укусить за когтистую лапу. Анна фыркнула, забила по воде крыльями и, рассмеявшись, прижалась к нему. Последние разумные мысли вылетели из головы и, кивнув на зияющий среди желтых камней темный проем пещеры, Драго прохрипел:

— Летим туда. Срочно.

Анна, зная, что любые игры у них с мужем переходят в яростное соитие, лишь улыбнулась и прошептала тихонько.

— Давай как люди, не хочу по— драконьи.

Драго усмехнулся. А когда жена со всего размаху вломилась в пещеру, то крылом чуть не снесла установленную там кровать, застеленную белоснежным бельем.

Превратившись в земную женщину, она голышом плюхнулась на постель.

— Чистые простыни, обожаю, — смеясь пробормотала Анна и воззрилась на Драго, небритого и сурового. Абсолютно голого и неимоверно прекрасного в своей наготе. Муж, улегшись рядом, прижал ее к кровати и шутя прорычал:

— Сейчас мы изомнем эти дурацкие тряпки.

Задохнувшись в его объятиях, она каждой клеточкой почувствовала его внутри себя. И подстроившись под бешеный ритмДраго, могла лишь вести вторую партию.

Анна вынырнула в реальность с последним толчком Кэлоджеро и будто наяву ощутила, что скоро все изменится. И это безумство любви окажется в ее жизни той мизерной толикой радости и тепла, что предстоит вспоминать долгие годы. Рвать на себе волосы или срывать чешую от отчаяния, но чья— то умелая рука уже запустила страшный механизм и ничто не вправе остановить его. Анна всего лишь на долю секунды увидела знакомое искаженное гневом лицо и поспешила прогнать прочь глупые раздумья.

— Бартоломео Доунс, — пробормотала она чуть слышно, — тебя давно казнили, не смей вторгаться в мои мысли!

Анна покосилась на мужа. Драго спал, утомленный любовным боем. А если бы услышал ее, смог бы предугадать, откуда могущественный враг нанесет удар.

Александр в который раз наблюдал за четой Кэлоджеро и не скрывал презрения. К несчастным супругам, даже не подозревающим о грядущих напастях. К самому себе, с жадностью следящему за откровенными ласками любовников. Он ничего не мог поделать с собой. Александр раздраженно отмахнулся от внутренних увещеваний, понимая, что не в силах оставить без личного сладкую парочку. Уже вошло в привычку ловить каждый вздох Анны, беззастенчиво рассматривать ее нагое тело в любом обличье. Считать ее своей собственностью. Вновь и вновь возбуждаясь и злясь от собственного бессилия. Рыкнув, Александр пробормотал проклятия в адрес кузена и на минуту задумался.