Золото апачей (ЛП) - Altsheler Joseph Alexander - Страница 7

   - Одно-единственное слово, профессор, и я вздую его так, как он того заслуживает, - сказал Джедедайя Симпсон.

   - Упаси тебя Господь, Джедедайя! - поспешно произнес маленький профессор. - В ученом мире так не поступают. Вам не следует упрекать Джедедайю за столь примитивные и жестокие методы, Чарльз. Это правда, что он родился в Лексин'тоне, Ки, но его родители были горцами, и он унаследовал от них свои привычки.

   - Это верно, я родился в Лексин'тоне, Ки, - одобрительно заметил Джедедайя Симпсон, - и никто не может у меня этого отнять. Что же касается жестокости, профессор, то вы не слишком возражали, когда, во время плавания в Южных морях, я выкинул за борт дикаря, собиравшегося треснуть вас по голове своей дубинкой.

   - Нет, Джедедайя, не возражал. Ты спас мне жизнь, и я тебе благодарен. Ты спасал ее не один раз, и, вероятно, тебе еще не раз представится такая возможность. Хотя у Джедедайи имеются свои недостатки, Чарльз, у него есть и масса достоинств, он чудесный человек. Однако у него есть и любопытное заблуждение. Он думает, что родился, чтобы стать великим музыкантом, но случай или судьба обманули его.

   - А разве вам бы не хотелось, чтобы я спел вам "Бедняжку Нэлли Грэй", аккомпанируя себе на аккордеоне? - спросил Джедедайя Симпсон.

   - Не сейчас, Джедедайя, не сейчас! - поспешно произнес профессор. - Пощадите нашего юного друга.

   - Хорошо, - миролюбиво ответил Джед. - Может быть, он не привык слушать хорошую музыку, и ему следует подготовиться. Когда я разбогатею, в моем доме будет множество самых разных музыкальных инструментов. Может быть, я не научусь играть на всех, но они у меня непременно будут. И я буду знать, что они у меня есть, даже когда сплю.

   - Но ведь это не так просто, разбогатеть, - заметил Чарльз.

   - Не скажи, - с оптимизмом заявил Джед. - Говорят, здешние горы просто кишат золотом, и, может быть, нам с профессором удастся отыскать шахту, битком набитую самородками.

   - Я уже говорил, - вмешался профессор, - что Джедедайя обладает многими достоинствами, и одно из них - неизменный оптимизм - самое драгоценное качество.

   Они говорили еще долго, и Чарльз вдруг ощутил необыкновенную симпатию к этим людям. Конечно, они были эксцентричными, но казались искренними и интересными.

   - Вы одолеете мистера Крейкшенка, профессор. Я нисколько в этом не сомневаюсь, - наконец, сказал Чарльз. - А теперь позвольте мне пожелать вам и мистеру Симпсону спокойной ночи.

   Он направился через вестибюль в свою комнату, заметив по дороге профессора Крейкшенка в том же месте, где они его оставили. Очевидно, тот наблюдал за своим конкурентом. Чарльз улыбнулся. "Не исключено, что все окончится потасовкой", - подумал он.

   Свой чемодан он протянул служащему-мексиканцу, который доставил в его номер. Комнатка оказалась маленькой и бедной, что вовсе его не обеспокоило, - он привык к таким условиям на станции, - а кроме того, он сильно устал.

   - Куда его поставить? - спросил мексиканец, все еще державший чемодан.

   - Все равно, - ответил Чарльз. - И можешь идти. Мне больше ничего не нужно.

   Мексиканец поставил чемодан рядом с дверью и вышел; Чарльз лег на постель и уснул. Сны сменялись один другим; в одном из них он был мальчиком, которому завидовал вчера на станции, сидевшем на площади, в сумраке субтропического вечера; в другом - видел себя одиноким путешественником в горах; в третьем - что какой-то смуглый человек, похожий на мексиканца, входит в его комнату и обыскивает его одежду и чемодан.

   Последний сон был настолько ярким, что Чарльз проснулся и сел. Ему показалось, что он слышит тихие шаги, что-то тихо прикрылось, после чего дом снова погрузился в сон.

   Он сунул руку под подушку, достал револьвер, встал с кровати и зажег лампу. В комнате никого не было, дверь, которую он не удосужился проверить, перед тем, как лечь спать, была закрыта. Но когда взгляд его упал на чемодан, Чарльз вздрогнул. Чемодан был открыт.

   Чарльз быстро осмотрел его содержимое. Ничего не пропало, хотя все вещи оказались перемешанными. Затем он взглянул на свою одежду; она лежала не так, как он оставил ее перед тем, как лечь спать. Но ничего не пропало; даже золотые часы с цепочкой в кармане жилета.

   Чарльз был озадачен. Он был уверен: кто-то побывал в комнате, но ничего не было украдено, хотя некоторые вещи могли бы соблазнить любого вора. "Кто это мог быть, и что он хотел?" - на этот вопрос Чарльз ответить не мог. Он запер дверь, и, будучи слишком молодым и здоровым, чтобы долго беспокоиться о случившемся, вскоре снова уснул.

   Он рано проснулся и позавтракал, а когда выходил из столовой, путь ему преградила высокая худощавая фигура профессора Николаса Гумбольдта Крейкшенка.

   - Юный мистер Уэйн, я полагаю? - спросил профессор, гнусавым голосом.

   - Вы не ошиблись, - ответил Чарльз. - Я рад познакомиться с вами, профессор Крейкшенк.

   - Прошу прощения за то, что осмеливаюсь вторгаться и вмешиваться в ваши дела, но я хочу предупредить вас, дать вам совет, к которому вам следовало бы прислушаться. Я видел вас вчера вечером с этим отъявленным лгуном, Лонгвортом. Вам с ним не по дороге, сэр. Этот человек - притворщик, пародия на ученого, грубый мошенник. Он не заслужил своих степеней. Он всегда все ворует у меня. И украл предостаточно, чтобы сделать себе на украденном репутацию.

   - Но, профессор, - сказал Чарльз, - я уверен, что даже после этих досадных потерь, у вас осталось достаточно того, чтобы создать вам еще большую репутацию, чем у него.

   - Вы - толковый парень, - заметил профессор Крейкшенк, явно польщенный. - Вы сами что-нибудь понимаете в геологии? В настоящее время я собираюсь в экспедицию, чтобы доказать, что самая старая земля, не покрытая водой, - это не Лаврентийские горы в Канаде, как обычно полагают, а Северная Аризона.

   "Действительно, стычки не миновать", - снова подумал Чарльз, а вслух произнес: - Это очень трудная экспедиция, я имею в виду та, которую вы намерены предпринять, профессор. Аризона большая, она изобилует пустынями и горами...